Александр Старшинов - Центурион Траяна

– Глупый Квинт погиб первым, – не преминул сообщить Тиресий, разбиравший накопившийся в кладовой хлам и прикидывая, что может сгодиться в походе, а что лучше продать, учитывая, что сейчас в канабе можно продать практически все, а денежки пустить в оборот, как предлагал Кука. Он тоже (как Молчун и Малыш) выразил желание присоединиться к их предприятию, и теперь все легионеры срочно изыскивали свободные средства.

– Я не верю в приметы, – ответил Фламма.

– В первый раз вижу римлянина, который не верит в приметы, – хмыкнул Кука.

– Хочешь, я предскажу тебе твое будущее? – спросил Тиресий.

– Не надо! – спешно воскликнул Фламма и даже отступил на шаг. – Никому не стоит знать свое будущее.

– Да он у нас философ! – рассмеялся Кука. – Ну, Приск, будет теперь с кем тебе споры вести по вечерам.

– Я давно уже ни о чем не спорю, – отозвался Приск. – Ибо истина не рождается в споре, а погибает.

– Вообще-то я… – Фламма смутился, потом, покраснев, извлек из своего объемистого мешка солидную баклагу.

– Что это? – спросил Кука, взвешивая баклагу на руке.

– Фалерн.

– Из Италии привез?

– Купил в Виминации. Торговец утверждал, что точно фалерн.

– Клянусь Геркулесом, если это окажется разбавленное хиосское – и то хорошо, – сказал Кука, вытащив пробку, глотнул из горла. – Нет, даже на хиосское не потянет.

– Дай-ка сюда! – Приск забрал баклагу, сделал глоток. – В лучшем случае, разбавленное лесбосское.

– Понимал бы ты что-нибудь в греческих винах! – презрительно фыркнул Тиресий. Отобрал добычу у Приска. Глотнул. – Я так думаю, что это местное винцо с местной же водой.

– Косское из сушеного винограда, воды много, – заявил Малыш, когда очередь пробовать дошла до него.

К слову: один глоток Малыша равнялся трем обычным.

– Да это вообще вода с уксусом, – фыркнул Молчун.

При этих словах Фламма побагровел и попытался отнять баклагу, но ему не дали.

– Местное! – заявил новичок Луций, приложившись к горлышку.

– А ну-ка… – Приск запустил руку в сундук и извлек солидный глиняный кувшинчик. – А вот это фалерн!

– Откуда? – ахнули все.

– Из запасов Адриана, – скромно сообщил Приск.

– Ну, вообще-то Адриан должен поить тебя до конца жизни, – заметил Кука. – Учитывая, что ты подарил ему Аристея.

– Я не дарил ему Аристея. Я отпустил парня, он теперь свободен.

– А, ну да, ну да… Мы вот тоже люди свободные, – насмешливо закивал Кука. – Свободные да подневольные. Доставай кубки, свободный подневольный легионер, фалерн из кувшина я не пью.

Фламма тем временем в отчаянии тряс свою баклагу в надежде услышать согревающий душу плеск. Но, похоже, на дне не осталось ни капли.

Новичок, однако, запасся не только вином.

С торжественным видом извлек он со дна мешка бронзовые амулеты: на каждом был бородач с трезубцем в руке и с дельфином под ногами.

– Бог Данубий, – сообщил Фламма. И вручил каждому из новых своих товарищей по амулету. – Для тех, кто переправляется через реку, – первое дело. Защитит от любой воды.

Амулетов было восемь – на каждого. Даже еще на неведомого счастливца, на не зачисленного. Этот восьмой положили пока в ларарий – дожидаться подопечного.

На другое утро Кука вывел весь контуберний на поле вместе с остальными подразделениями центурии – Валенс желал поглядеть, кто в какой форме находится (многие были недавно ранены, пусть и не тяжело, ибо в битвах, случается, на одного убитого приходится десять, получивших ранения). Кука и Молчун, к примеру, только-только оправились после ранений. К тому же необходимо было поставить новобранцев в общий строй. Оружие взяли учебное. Тиресий презрительно выпятил губы при виде деревянных макетов, но правила для всех одни: центурион объявил тренировку учебным оружием, значит – брать на поле только дерево и свинец.

Снег стаял, легионеры еще накануне убрали с плаца горы фекалий, золы и прочего мусора (следы пребывания варваров подле Эска), разровняли землю и даже присыпали ее песком. Но все равно в нескольких местах остались кучи: обломки повозок, обгорелые бревна, жерди сложили вместе, дабы потом употребить на дрова или ремонт изгородей. Среди этого мусора рылись несколько подростков из канабы, выискивая потребное для скорого ремонта.

– Что это? – Валенс с изумлением уставился на макет новичка.

Деревянный меч Фламмы был в кожаном футляре и к тому же с кожаным шариком на конце.

– Защита. Чтобы не наносить увечий, – поведал без тени улыбки Фламма. – Такие кожаные чехлы применялись в войске Сципиона Африканского [136]– так пишет Полибий. Я сшил себе чехол в Виминации.

– А на пилумы тоже надевали такую вот пипочку? – поинтересовался Валенс.

– На копья надевали, – ответил Фламма совершенно серьезно. – Сципион берег своих солдат. У меня есть чехол на копье. Но сегодня был приказ взять только макеты мечей и пилумов. На пилум чехол не надобен.

Кука, стиснув зубы, надувал щеки, так, что казалось, вот-вот лопнет. Луций, воображавший себя крутым бойцом (ну как же, он уже видел кровь, и на стене стоял, и дротики метал – герой), теперь, согнувшись в три погибели, издавал какое-то совершенно непотребное хрюканье.

Малыш даже не пытался с собой справиться, откровенно ржал. Остальные корчили рожи, подавляя приступы смеха.

Один Валенс оставался невозмутим.

– Парень, те времена прошли. Можешь этот чехольчик с шариком надеть на другое место и порадовать свою подружку. Она будет в восторге.

Тут уж все грохнули, не пытаясь сдерживаться. Валенс снисходительно улыбнулся.

Подождав, пока все отсмеются, центурион приказал:

– Теперь молчать! Слушать команду! Вон там, – он указал на груду мусора, возле которой копошились подростки, – наш враг.

– Но там же дети! – высунулся Фламма.

– Бегом! Атаковать!

Контуберний помчался вперед. Любитель Полибия, правда, малость замешкался, но потом припустил и нагнал остальных.

– Там… мальчишки… – выдохнул на бегу Фламма в щеку бегущему рядом Тиресию. – Я не могу… мальчишек… убивать…

Предсказатель не ответил.

Пацаны возле мусорной кучи уже заметили, что их атакуют. Прихватив найденное – кто жердину, кто обломок древка, ватага с воем устремилась навстречу, ребятня с радостью изображала врагов.

– Целься поверх голов! – крикнул Кука (ничего лучше придумать на ходу не успел).

И первым метнул свой пилум.

Кое-кто из чумазых «варваров» на всякий случай присел, кто-то, уверенный в точности легионерской руки, мчался дальше, выкрикивая что-то безумное – скорее всего, услышанные во время осады словечки бастарнов.

Фламма тоже метнул «пилум». Если бы бегущий на него паренек не вильнул в сторону, угодил бы точнехонько макетом в лоб. Луций был на высоте – бросил точно поверх – его макет пилума вонзился в мусорную кучу, которую должен был захватить контуберний.