Э Хайне - Ожерелье голубки

- Войско крестоносцев разбило лагерь на равнине перед Дамиеттой. Над той стороной лежала мертвая скука бесконечной осады. Болезни и лишения мучили людей. Уже вспыхнули первые кровавые «дела чести» между христианскими союзниками. И тут произошло неслыханное событие. Пара фризов – родом из мест, что лежат у устья Эмсы, – во время разбойничьей вылазки убили жителей одной из деревень феллахов и захватили девушек. Новость как огонь распространилась по лагерю. «Девушки! Где?» Каждый хотел их увидеть. Сотнями воины устремились к пленницам.

Их было восемь, четырнадцати-пятнадцати лет. Босоногие, с расплетенными косами, испуганные, сбившиеся в кучу, как заблудившиеся дети. С ужасом они глядели на чужеземных воинов, которые готовы были проглотить их глазами. Это было как в львиной пещере перед кормлением. Фоко, предводитель фризов, с секирой в руке, рявкнул в кривой рог, предупреждая собравшихся: «Добыча принадлежит тому, кто ее взял, так звучит закон войны! Девушки – наши! Но когда мои люди натешатся ими, можете забрать их».

Самуил вытер слезы:

- Они передавались от мужчины к мужчине. Один продавал их следующему. Еще до полуночи их замучили до смерти. Но даже и тогда нашлись желающие заплатить – за мертвых. Какие скоты люди!

- Да, война – это молох. Она поглощает все, что ей попадается на пути, – согласился Бенедикт. – Мне кажется, вы многое повидали на свете. Где же вы чувствуете себя дома?

- Где у еврея дом? Везде и нигде, как у птицы в небе. Это наша боль и сила.

- Сила? – переспросил Бенедикт с удивлением.

- В Талмуде, в трактате Берахота сказано так: «В день, когда был разрушен храм в Иерусалиме, воздвиглась стена, которая встала между Богом и Израилем».

- Что вы хотите этим сказать? – поинтересовался Бенедикт.

- Мы, евреи, по своей сути кочевники. Пустыня – наша родина. Здесь возникла наша религия. После исхода из Египта мы много поколений ходили по пустыне.

- В Библии сказано – сорок лет.

- Верно, abra im schanim может означать «сорок» или «очень-очень много». За долгий промежуток времени племена Израиля стали одним народом Как кочевники, они передвигались от одного источника воды к другому. Они не ведали привязанности к одной земле. Складные шатры были их домами, переносной ковчег – их святыней. Мы подобны ветру. Наша сила – в нашей подвижности. Если мы когда-либо станем оседлым народом в собственной стране, Яхве упаси нас от этого, то перестанем быть избранным народом.

- Вам нелегко пришлось в вашей долгой истории, – сказал Бенедикт, – но вы выжили, несмотря ни на что.

- Народы исчезают не оттого, что слабы, а потому что считают себя слишком сильными.

- Вы знаете, как использовать ваш разум.

- Кого Бог хочет наказать, того лишает разума, – подтвердил Самуил. – Важнее, чем разум, – шутка. Еврейская пословица гласит: «Укого есть язва, нет луковицы для примочки. Укого есть луковица, нет язвы. Невозможно иметь сразу все». Уменя все хорошо. В вашем обществе, где музыканты, проститутки, палачи, пастухи, бродяги и цыгане не имеют прав и лишены чести, хотя они такие же христиане, как и прочие, мы, евреи, занимаем влиятельные должности. Многие из нас – финансисты и крупные негоцианты. В империи без нас не начинается ни одного крупного дела.

- И все же нас разделяет темная завеса религии.

- Это не религия, – сказал Самуил. – Христиане и иудеи обитают в разных мирах. Они живут по разным календарям, говорят на разных языках. Наши дети посещают разные школы. Мы, евреи, имеем свои колодцы, бани, брадобреев, пекарей мацы и мясников кошерной бойни. И это – внутри одного и того же города. Что едят христиане, ненавистно и отвратительно еврею. Когда одни постятся, другие празднуют. Что почитается одними, проклинается другими. Брачные узы между евреями и христианами преследуются с обеих сторон и подлежат наказанию. Евреи считают христиан настолько нечистыми, что верят, будто очистительная сила ритуального омовения может пропасть, если только приблизится едок свинины. Христиане приписывают своим еврейским согражданам отравление колодцев и осквернение просвир. Мир – сумасшедший дом. Жизнь это не больше, чем сон. – И старый еврей добавил, моргая глазами: – Но прошу, не будите меня!

На перекрестке дорог они расстались как друзья. Последними словами Самуила были:

- Если девушка не умеет танцевать, говорят: «Музыканты плохо играют». Все зависит от нас. Мы сделали мир таким, каков он есть.

Бенедикт купил у еврея мешок с янтарем. При удобном случае этот красивый камень должен будет помочь тамплиеру приблизиться к сыну императора.

* * *

Несколько дней подряд лил дождь.

В казематах крепости уже в полдень горели масляные лампы.

Хасим, который, подражая Старцу, охотнее учил на ходу, спустился вместе с Орландо вниз, в подземную часть крепости.

В высеченном в скале туннеле образовывался похожий на пещеру лабиринт. Здесь было множество запутанных проходов и улочек.

- С крепостью Аламут дело обстоит точно так же, как и со многими продуктами творения, – сказал Хасим. – Важнее скрытая часть, нежели видимая поверхность. Дающий жизнь живот крепости находится здесь, внизу, в горе. Без цистерн и прохладных подвалов с запасами крепость была бы вынуждена сдаться уже при непродолжительной осаде, несмотря на ее неприступное расположение. Вся наша стойкость зависит от количества запасов.

Они вошли в помещение, которое на первый взгляд казалось бассейном. Вся поверхность пола была заполнена затопленными чашами, наполненными жидким золотом.

- Мед, – пояснил Хасим.

Там были помещения, полные риса. На деревянных полках хранились высушенные финики и бобы, масло в больших амфорах и соль в бочках, сено для коней. Имелись оружейный арсенал и смола,

- Ты видел когда-нибудь нечто подобное?

- Нет, никогда, – отвечал Орландо не без удивления. – Настоящий хомячий склад!

- Пару лет назад сюда проник молодой даила-мец. С мешком, набитым крадеными финиками, он упал в большую раковину и умер, как муха, в меду. Его нашли спустя неделю, но он все равно оставался свежим, будто упал только что. Он засахарился, точно плод манго.

.Они находились в конце подземного свода. Перед ними открылось круглое помещение под куполом, похожее на мечеть. Через отверстие в его вершине падал дневной свет. Внизу на столе алтаря лежала золотая книга. От удивления Орладно застыл.

- Какая зала для только одной книги!

- Китаб аль-ибар, книга сверкающих героев для подражания, – сказал Хасим.

Орландо открыл ее и прочитал:

- Хусам аль-Сана. Он полистал дальше:

- Алтум бен Кара.

-Хусам аль-Сана убил Квизил Арслана, – объяснил ему Хасим, – Алтум бен Кара устранил главу тайной службы в Халебе. Здесь ты найдешь имена всех федаи, которые пожертвовали себя истинной вере. Героическая песнь, каких мало, память, запечатленная в буквах, написанных кровью мучеников. Здесь на последней странице записано имя Али. Перед ним должно было быть твое имя.