Алексей Кирпичников - Сталинъюгенд

К моменту появления Лёни Реденса на свет его семья находилась на недосягаемой высоте даже для тысяч семей высшей советской знати — он родился родственником Сталина. Мама Лёни, Анна Сергеевна, старая большевичка и активистка, доводилась старшей сестрой Надежде Сергеевне Аллилуевой, второй и любимой жене боготворимого всеми Вождя. Лёнин отец, польский революционер Станислав Францевич Реденс, с первого дня советской власти стал видным чекистом, личным секретарем Феликса Дзержинского. Казалось, Реденсам-Аллилуевым предназначена благополучная и спокойная жизнь, но причудливая История имела на этот счёт собственное мнение, предопределившее другую судьбу их семьи. Оказавшись в 20-х годах среди высших исполнителей сталинской воли в органах, Станислав Реденс был приговорён, со временем, напороться на его «заточку». Этому способствовали и ускорили развязку ещё два обстоятельства.

Во-первых, Реденс доводился Вождю, хотя и сводным, но родственником, а родственников Иосиф Виссарионович недолюбливал, особенно после самоубийства его жены Надежды в 32-м. Трудно найти ветвь родных и близких расстроенного вдовца, не пострадавшую после этого несчастья от привязанности горца.

Во-вторых, Станислав Францевич по стечению обстоятельств превратился в личного врага Берии, на долгий срок избранного Вождём своим карающим мечом. С Лаврентием свояк Вождя рассорился в конце двадцатых, когда его послали руководить НКВД Грузии, где будущий оберчекист мечтал бесконтрольно, но только не для Сталина, хозяйничать.

Станислав Реденс, поднявшийся до ключевого поста начальника НКВД по Москве и области, пал в 38-м, вскоре после того, как Берия подпёр Ежова на посту главы НКВД. Сначала, по хорошо отработанной технологии, Реденса перебросили на новую работу — наркомом НКВД Казахстана, откуда чуть позже вызвали по делам в Москву, где у него уже не осталось открытых союзников в органах. В Москве Станислава Францевича арестовали и после энергичного следствия приговорили к смерти.

Так десятилетний Лёня лишился отца, но не «входа» в дом Вождя. Ведь и после ареста Реденса за семьёй Анны Сергеевны, во многом благодаря стараниям её родителей, тестя и тёщи Сталина, Сергея Яковлевича и Ольги Евгеньевны Аллилуевых, оставили спецпаёк, кремлёвскую поликлинику и квартиру в «Техкорпусе» Зубалово-1. Сталин согласился на это сквозь зубы, поскольку старшая сестра его покойной жены досаждала. Обладавшая непреклонной волей, Анна Сергеевна была в состоянии сказать Иосифу в лицо многое из того нелестного, что о нём думала. И говорила. До тех пор пока свояк как-то раз не прогнал её с глаз долой, запретив Поскрёбышеву пускать родственницу на свой порог.

В пятикомнатной квартире Аллилуевых две комнаты, считавшиеся принадлежавшими «врагу народа» Реденсу, опечатали, а потом и вовсе заселили соседями — семьёй переброшенной с периферии на должность замнаркома здравоохранения Ковригиной.

Встречи с Вождём были в Лёнькиной жизни нечастыми. Это происходило, пока они жили в Зубалово, но во время таких встреч Сталин иногда обращал на него внимание — иной раз доверял набить свою знаменитую трубку. Не так много Лёня общался и с чуть старше его двоюродной сестрой Светланой Сталиной. Но его очень занимала кипучая жизнь кузена — лётчика Василия Иосифовича, довольно долго позволявшего парню находиться возле себя.

Война застала многочисленное семейство Аллилуевых в Сочи. К началу учебного года Светлана уехала в Москву вместе с женой старшего сына Вождя от первого брака Якова Джугашвили, Юлией, и их дочкой Галей. Никто ещё не знал, что Юлия Исааковна направилась в Москву себе на беду.

С первых дней нападения на СССР Яков ушёл сражаться на фронт и вскоре попал в плен. По закону того времени, продиктованному Хозяином ещё в первые часы войны, сдача в плен независимо от обстоятельств считалась тягчайшим преступлением. Так Яков стал изменником Родины, которого, в случае возвращения домой, ожидало суровое наказание. А Юлию Джугашвили, сноху Вождя, никогда с ним не встречавшуюся, объявили «врагом народа» как члена семьи изменника Родины (ЧСИРа). Молодую женщину арестовали и на долгий срок сослали «за Можай». Внучку Сталина Гулю (Галину), по малолетству, в ссылку не отправили. Приставив няню-чекистку, Евдокию Ивановну, её определили жить к юной тётке — Светлане Сталиной. Квартиру четы Джугашвили в знаменитом доме на улице Грановского очистили от имущества и вскоре заселили… семьёй наркома авиационной промышленности Алексея Ивановича Шахурина.

Остальные члены семьи Аллилуевых добрались через Грузию до Куйбышева, где уже жили в эвакуации родственники советского руководства. Позже Светлана и Василий Сталины тоже перебрались туда.

После победы под Москвой обстановка стала менее нервозной. Лёня дружил с братьями Микоянами, хорошо знакомыми по Зубалово. Жизнь у них бурлила. Рядом с домом многообещающий лётчик Василий Иосифович устроил штаб какой-то военно-воздушной инспекции. Чем занималась эта инспекция, ребята не знали, но в её помещение толпами наведывались генералы всех родов войск. Военачальники, оказавшиеся поблизости сына Вождя, стремились сразу же засвидетельствовать своё почтение. Капитан уехал в Москву легализовать инспекторскую контору. Поездка оказалась успешной — вскоре он вернулся майором.

Прибыл на побывку Степан Микоян, ровесник Василия Сталина. Незадолго до этого он едва избежал гибели. В одном из боёв самолёт Степана загорелся — его по ошибке подбил свой же лётчик. К счастью, Микоян сумел посадить боевую машину на колхозное поле с нашей стороны фронта, где местные жители вытащили его из дымящейся кабины. В Куйбышеве Степан потихоньку приходил в себя после госпиталя. Вид у него был неважный — на лице и руках остались следы сильных ожогов. Майор Сталин покровительственно поучал «горе-лётчика» более низкого звания, что к боевым вылетам надо относиться профессиональней и не попадать под прицел своих коллег. Сына Вождя не сильно смущало, что сам он пороха ещё не нюхал, а интеллигентный Степан, ценитель балета, оставался выше споров с грубоватым и безапелляционным Василием, привыкшим наставлять других по праву неприкасаемого. Да и спорить было опасно. Известно, что Василий Иосифович не брезговал сказать гадость или субъективно преподнести информацию о ком-нибудь в присутствии отца. Реакция Сталина на такие демарши, как правило, не сулила ничего хорошего объектам дружеской критики молодого лётчика.

Мальчишки играли в войну. Раненым считался Серёжа Хрущёв, после перелома ноги ходивший в гипсе. Долгое время их внимание занимало строительство колоссального подземного убежища для генштаба и руководителей государства, куда отрядили на работу многие тысячи заключённых. Поскольку стройку засекретили и обнесли многорядной колючей проволокой, детям было невдомёк, что рабочие остаются в неволе и по ночам.