Алексей Кирпичников - Сталинъюгенд

— А я знал, что товарищ Сталин нас защитит!

— Правда! И я тоже!

— И я!

— Точно!

— Мы на воле! Ура!

— Да здравствует свобода! Ура товарищу Сталину!

— Ура-а-а!!!

Нестройное, восьмиголосое «ура» утонуло в завываниях ветра на Театральной площади.

Крошечный эпизод с детьми сталинских сановников, оставшийся почти незамеченным на фоне катаклизмов XX века, думается, тем не менее не знал аналогов и в мировой истории. Но это спустя 60 лет «СТАЛИНЪЮГЕНД» покажется жителю XXI века явлением или, может, сценой из спектакля театра абсурда. Сегодня трудно поверить, что тогда, в 1943-м, всё так и происходило на самом что ни на есть яву. Больше того, печать преступления ещё долго лежала на каждом из осуждённых — по крайней мере до начала шестидесятых. И кое-кому из героев в тот период не раз аукнулись мальчишеские проделки. При этом в конце 1947 года, через четыре года после бессудного суда, дело «Четвёртой Империи» чуть не вспенилось рецидивом. И лишь в 1955-1956 годах, на волне хрущёвской слякоти, членам «тайной организации», наконец, почтой прислали из прокуратуры жёлтые клочки бумаги, официально именовавшиеся «Справками о реабилитации».

Дорогой читатель! Книга, которую ты прочёл, не документальное исследование, а историческая повесть. И, как всякое произведение такого жанра, «СТАЛИНЪЮГЕНД», по большей части, вымысел. Это касается и описания хода следствия, и размышлений всех героев, и некоторых их поступков.

Однако книга базируется на конкретных фактах:

1. Владимир Шахурин действительно застрелил 3 июня 1943 года любимую девушку Нину Уманскую, после чего тяжело ранил себя.

2. Он сделал это из пистолета, принадлежавшего Ване Микояну.

3. Выстрелы прогремели в центре Москвы, на Большом Каменном мосту.

4. Шахурин скончался примерно сутки спустя попытки самоубийства.

5. И Володя, и Нина кремированы и похоронены на Ново-Девичьем кладбище.

6. И Шахурин, и Уманская, и все остальные восемь мальчишек, а также их родители и абсолютное большинство других героев книги, названы своими настоящими именами.

7. Володя Шахурин оставил после себя дневники, явившиеся основанием для открытия уголовного дела об измене Родине против его одноклассников по 58-й статье УК РСФСР.

8. Госбезопасность арестовала всех восьмерых ребят в период с 23 июля по 3 августа 1943 года и поместила их во внутреннюю тюрьму НКГБ.

9. Арест длился почти пять месяцев.

10. Следователями были печально знаменитые Влодзимирский, Сазыкин и Румянцев.

11. Прокурорский важняк Шейнин оказался единственным, проявившим лояльность к малолеткам на начальной стадии расследования.

12. Каждый из арестованных сидел в двухместной камере с наседкой почти весь срок заключения.

13. 18 декабря 1943 года школьникам, без суда, зачитали спешно заготовленное обвинительное «Заключение», подписанное наркомом ГБ Меркуловым и прокурором СССР Горшениным, а потом выслали в разные города Урала, Сибири и Средней Азии сроком на год.

14. Текст «Заключения», написанный с большим количеством ошибок и фактических неточностей, подлинный.

15. Текст записки Петра Ивановича, с которой он обратился к Берии, — тоже истинный.

16. Вождь проявил к этой истории большой интерес и, судя по приговору, не меньшее участие. И ещё один любопытный факт, сообщённый мне Серго Анастасовичем Микояном: Сталин действительно как бы забыл о юных узниках почти на весь срок их заключения в тюрьме, а госбезопасность, естественно, не решилась побеспокоить его по этому вопросу, пока он сам не вернулся к судьбе школьников в декабре 1943 года.

Я пытался, как можно «ближе к тексту», описать жизнь мальчишек и их семей в те годы, не приукрашивая, но и не скрывая того, что стало особенно хорошо видно с высоты Истории.

Говорить прямой речью за покинувших этот мир вправе любой автор исторического литературного произведения, не допускающий передёргивания основополагающих фактов. Но в этой книге я взял на себя смелость говорить ещё и от имени живых, понимая, что не всё в повести будет им по душе.

Поэтому я счастлив, что участники описываемых событий: Серго Анастасович Микоян, Леонид Станиславович Аллилуев (Реденс), Артём Рафаилович Хмельниций, Пётр Александрович Бакулев, Любовь Ефимовна Липкина и Ирина Алексеевна Бусалова, передавшие в моё распоряжение бесценный свидетельский материал, проявили великодушие к читателям, согласившись сохранить в книге свои подлинные фамилии. Я безмерно признателен каждому из моих любимых, ныне здравствующих героев (дай Бог им здоровья на многие годы!) за то, что мне было позволено фантазировать, прикрываясь их именами.

С остальными «мальчишками» и «девчонками» я не встречался во время работы над книгой.

Вано Анастасович Микоян был недостаточно здоров после тяжёлой болезни, и автор взял грех на душу додумывать за него, пользуясь лишь информацией, полученной от вышеназванных героев книги.

Арманд Викторович Хаммер живёт в США. Разыскать его с помощью общедоступных средств информации мне не удалось. Может быть, повесть попадёт к нему в руки, и он выйдет на связь, дополнив книгу воспоминаниями, отразящимися в последующих изданиях.

Следов Леонида Александровича Барабанова я тоже найти пока не сумел.

Феликса Петровича Кирпичникова не стало в мае 2000 года. Вместо него автору оказала неоценимую помощь мама — Инна Михайловна Кирпичникова. Она же — за него — благословила книгу в путь к читателю.

Жизнь героев после тюрьмы, штрихами отражённая в эпилоге, описана с их собственных слов.

Хочу также выразить признание за помощь в работе над повестью Галине Ивановне Аллилуевой, Борису Марковичу Морозову, Виктору Самойловичу и Виктору Викторовичу Гордеевым, Надежде Михайловне Орловой и моей любимой жене Томочке.

Невозможно переоценить и участие к автору моего первого профессионального читателя — Юрия Владиславовича Ковальского, главного редактора киевского журнала «Радуга».

И, наконец, но далеко не в последнюю очередь, автор говорит огромное спасибо городу-герою Киеву и лично киевлянину Виктору Михайловичу Стратиенко, принявшему там тяжёлые «роды» рукописи этой книги.

Оберхаузен — Москва — Киев

сентябрь 2000 — май 2001 года

Сегодня благодаря Юрию Трифонову этот дом называют «Дом на Набережной».

ГКО — Государственный Комитет Обороны — Высший исполнительный орган СССР во время войны.

До революции и после развала СССР — Самара. В начале войны правительство и дипломатический корпус находились в эвакуации в Кубышеве.