Юлия Голубева - Рим. Цена величия

Его опасения полностью подтвердились. Ливилла, встречавшая мужа на пороге дома, очень удивилась полученным известиям.

– Вот уж не думала, что новое чувство может так изменить человека! – заметила она. – Теперь ясно, ради кого Кассий сменил прическу, купил драгоценный смарагд и каждый день меняет тогу.

– Да, – ответил Виниций. – Но, думаю, нам лучше сохранить в тайне признание нашего друга, зная характер Калигулы. Если он что-нибудь узнает, сразу отправит Кассия на место его должности в Малую Азию, даже не посмотрев, что срок службы его в Риме еще не истек.

Ливилла промолчала и сразу же удалилась в свои покои, взволнованная словами мужа. Ей сразу вспомнился тот шутливый разговор о Кассии в ее загородном доме в тот вечер, когда Юния примирилась с Друзиллой. И она, и сестра заметили, что он неравнодушен к Клавдилле. И как быстро она перевела разговор на беременность, стоило сестрам пошутить, что он не сводит с нее глаз. Нежели и он запал ей в душу? Что ж, неудивительно. Лонгин очень красив и обаятелен. Переменившись, он сразу завоевал всеобщее восхищение изысканностью манер и острым умом. А зная влюбчивость Юнии, нечего удивляться, если она увлеклась красивым патрицием. Бедный Гай! Ливилла столько усилий приложила, чтобы Юния прекратила свою связь с Макроном. Сестра Гая искренне полагала, что именно ее уговоры и увещевания побудили подругу расстаться с префектом претория. И вот теперь опять все с начала! Нет, добрая Ливилла не осуждала Юнию ни в коей мере, ей и самой сейчас так нравился статный Сенека, окруженный облаком противоречивых слухов, но Калигула – брат, и она считала своим долгом следить, чтобы их брак с Клавдиллой не дал трещины.

Ливилла увлеклась, придумывая для себя несуществующую любовь Кассия и Юнии. В ее воображении Калигула уже скреплял печатью приказ о наказании неверной жены и ее любовника. Вот уже его рука занеслась над пергаментом, мокрым от слез, еще немного, и в мягкий воск вдавится перстень. Девушка вздрогнула. Надо срочно предупредить подругу о смертельной опасности! И, пребывая под властью грез, стала спешно собираться на Палатин.

Юнию она нашла в саду вместе с Агриппиниллой. Подруги сидели под раскидистым платаном и мирно перебирали цветы для букета. Обе заулыбались, увидев Ливиллу.

– Приветствую, сестра! – сказала Агриппинилла, шутливо кидая к ее ногам охапку лилий. – Твоя красота заставляет поблекнуть эти несчастные создания Флоры.

– Не гневи богиню! – с улыбкой поправила ее Юния. – Иначе она не даст расцвести ни одному цветку в нашем саду!

Ливилла присела рядом. Она не ожидала застать их вдвоем и теперь не решалась попросить сестру оставить ее наедине с Клавдиллой. К счастью, Агриппинилла вскоре ушла, сославшись на встречу с Эмилией Лепидой, сестрой Ганимеда. Юния знала, что брак ее отца на грани крушения, но не вмешивалась, осуждая Силана за строптивость и глупую верность покойному цезарю.

– Я все знаю, Юния! – без обиняков заявила Ливилла, едва шаги сестры стихли. – Я все знаю!

– Что?! – удивленно спросила Юния, вдруг заметив, как недовольно смотрит на нее Ливилла.

– Что вы с Кассием Лонгиным любовники!

Клавдилла даже не нашлась, что ответить на подобное заявление. Ливилла же расценила ее замешательство как смущение.

– Но с чего ты это взяла? – едва смогла вымолвить Юния.

– Не надо скрывать от меня правду, я твоя верная подруга. Тебе лучше признаться.

– Но мне не в чем признаваться.

– Кассий сам рассказал об этом моему супругу, – заявила Ливилла.

– Рассказал о чем?

– Что влюблен в тебя.

Юния опустила ресницы, пытаясь скрыть радостный блеск в глазах. Ей хотелось этого больше всего на свете.

– Я хорошо знаю тебя, Ливилла, – сказала она. – Услышав от Марка сердечную тайну Кассия, ты сразу же придумала себе и нашу связь. Тайная любовь ко мне Лонгина – новость для меня самой. Ни взглядом, ни намеком он никогда не давал мне повода так думать. И я не люблю его. В моем сердце нет места другому мужчине, кроме Сапожка.

– Но ты же любила Макрона, – возразила Ливилла.

– Тебе ли не знать о причинах этой связи. Признаюсь, что она несколько затянулась из-за неожиданной привязанности к Невию, но я безжалостно вырвала ее из своего сердца. То свидание, когда он подарил мне виллу, было нашим прощальным. Мы расстались друзьями, он ведь вернулся к Эннии.

Ливилла с сомнением покачала головой:

– Он безумно любил тебя, Юния. Ты ведь сказала ему правду о ребенке, которого ждешь?

– Да, поэтому он сам и предложил нам расстаться, – солгала Клавдилла.

– А с чем связан внезапный отъезд Ирода? – вдруг спросила Ливилла.

– Все в Риме знают об этом, – с деланным удивлением ответила Юния. – Мой муж сделал его тетрархом.

– Ты попросту откупилась от него. Ведь так? Агриппе пришлось выбирать меж смертью и величием.

– А ты считаешь, что он мог выбрать иначе? Любопытство завело его слишком далеко, но он все-таки сумел вовремя остановиться, поэтому ему и дан был этот выбор.

– Раньше ты все рассказывала мне, подруга, – с упреком сказала Ливилла.

Юния вздохнула. Не все! Далеко не все! Одна Геката ведала правду!

– Тебе и сейчас все известно обо мне. У меня нет от тебя тайн, Ливилла. Прошу тебя, поверь! Кассий Лонгин – не любовник мне. Клянусь Юноной, я не знала ничего до этого часа о его любви ко мне.

Ливиллу успокоила эта клятва. Да и чего она так переполошилась? Ведь и Марк сказал ей только, что Кассий влюблен. Что она наделала? Все разболтала из-за глупых подозрений! Видно, не зря упрекали ее всегда сестры в недалекости ума. Ей стало стыдно перед Юнией. Как она могла обвинить подругу, даже не имея доказательств!

Она уже хотела броситься в объятия Юнии и извиниться за нелепые подозрения, но вдруг зашуршал гравий под чьими-то ногами и из-за поворота вышел Ганимед Лепид.

– Приветствую вас, красавицы! – произнес он с почтительным поклоном. – У меня важный разговор к тебе, императрица. Дозволишь обратиться?

Ливилла тут же воспользовалась моментом и удалилась с горящими от стыда щеками.

– Какой новостью порадуешь, Лепид? – спросила Клавдилла, указывая на скамью.

Эмилий присел рядом.

– Боюсь, новость моя не радостная. До тебя уже дошли слухи, что брак твоего отца с моей сестрой несчастлив?

– Да, хотя я сейчас и не поддерживаю с ним отношений.

– Мой отец намерен расторгнуть этот брак. После развода Эмилия выйдет замуж за брата Виниция, это уже оговорено.

– Мне нет до этого дела, – ответила Юния, охваченная другими мыслями. – Пусть просит императора, к чему мне вмешиваться в дела Силана? Мой отец зашел слишком далеко в неприязни к моему супругу. Верность идеалам минувшего неприемлема в нашем дворце. Все знают, что Тиберий несправедливо обвинил и казнил братьев Гая и сослал Агриппину на Пандатерию, где она погибла голодной смертью. А слухи об отравлении Германика по приказу Тиберия! Силан не обвинен в оскорблении величия благодаря тому, что он – мой отец и что все эти обвинения запрещены Гаем. Поэтому-то он так вызывающе ведет себя в сенате, выступая в оппозиции. Подумать только, он осмелился возражать против огромных трат императора на игры, посвященные мне в честь дня рождения!