Петр Заспа - Волчий камень

Все разбрелись по койкам. Командир ушел на причал. Только Вилли продолжал стоять под палящим солнцем, поникший под тяжестью невеселых дум. Почему мир устроен так несправедливо? Не сегодня завтра они уплывут, а он даже не сможет попрощаться с Кармен! И вдруг до него дошло – так ведь это же навсегда! Он больше никогда ее не увидит!

У Вилли потемнело в глазах. Губы задрожали. Он подошел к щели в заборе, выискивая среди разноцветных платьев зеленое. Но Кармен возле кухни уже не было. Неожиданно он увидел ее немного в стороне, рядом с границей джунглей. Она стояла одна. У Вилли бешено заколотилось сердце.

Кармен ждала его! А что же он! Что ему делать?

Вилли окончательно растерялся. Нарушить приказ командира – о таком он даже подумать не смел. Но ведь совсем недавно он обещал Кармен навсегда остаться с ней! Оставить экипаж и остаться в ее времени!

Да, но обещать – это одно, а держать ответ за обещанное – совсем другое.

Воспитанный на беспрекословном подчинении командирам, Вилли не смел ослушаться. Он понимал, что такие мысли преступны, и отчаянно гнал их из головы. Но они терзали его, не давали ему покоя.

«Черт возьми, и командир бывает не прав!» – возникла вдруг крамольная мысль.

Вилли вспомнил, что ему ответил командир, когда услышал рассказ о несчастном Джиле и мяснике-губернаторе. Вилли был уверен, что не успеет он еще рассказать эту жуткую историю до конца, как возмущенный командир объявит общую тревогу и, притащив за шиворот дона Диего на центральную площадь, жестоко его накажет.

Но, к его величайшему удивлению, командир ответил:

– Это их мир, и мы в нем чужие.

Вилли был потрясен таким ответом. Тогда он впервые усомнился в справедливости решений командира.

Боясь признаться себе в том, что он собрался сделать, вжав голову в плечи и воровато озираясь, Вилли побрел на задний двор, еще не отдавая себе отчет, чего он хочет больше – чтобы там кто-нибудь был и его план сорвался или чтобы ему никто не помешал.

Завернув за угол и остановившись, на миг задумался. Двор был пуст – решение принято!

За стеной барака слышался смех: матросы играли в карты. Путь был свободен. Вилли вдруг почувствовал себя рыцарем, пробивающимся сквозь полчища врагов и непреодолимые препятствия к своей любимой. Хотя пока что единственной преградой на его пути был покосившийся забор. Здесь он был немного ниже, чем у ворот, а в одном месте вообще едва доходил ему до груди. Щеки Вилли покрылись малиновым румянцем, и он уже без колебаний перемахнул через забор.

Пригнувшись, он пошел вдоль забора, перебирая руками почерневшие бревна, свернул за угол, затем промчался через открытое пространство и прижался спиной к крайней хижине поселка, к стене которой уже вплотную подступали джунгли. Убедившись, что его никто не заметил, Вилли пробежал вдоль опутанных лианами жиденьких кустов и спрятался за углом соседней лачуги. Это место показалось ему знакомым. Ах да, вспомнил Вилли, здесь он повстречался с испанцем Элоем. И еще он вспомнил, что совсем забыл рассказать об этой встрече командиру.

«Успею еще, – подумал он. – Тем более что испанец так и не пришел. Передумал, наверное».

Услышав возню и хрюканье поросят, он двинулся на звук, держась за длинные горизонтальные бревна, ограждающие небольшой двор. Неожиданно рядом кто-то захрапел и гулко затопал. Вскрикнув, Вилли отшатнулся, едва не бросившись бежать. Сердце ухнуло вниз и бешено застучало где-то рядом с желудком. Через забор к нему тянулся огромный черный бык. Не в силах от испуга даже рассмеяться, Вилли с трудом перевел дух. Он узнал это рогатое чудище, потому что быка Томаса знали все. Утерев вспотевший лоб, Вилли двинулся в сторону свинарника, где обычно работала Кармен. Почувствовав по характерному запаху, что цель рядом, он осторожно раздвинул кусты и выглянул. Всего в десяти шагах от него и впрямь стояла, разговаривая с пожилой испанкой, его возлюбленная. Обрадованный, что он все-таки ее нашел, но одновременно и расстроившись оттого, что она не одна, Вилли замер. Под брюки вверх по вспотевшим ногам полезли мелкие насекомые. Стараясь не шелохнуться и не выдать свое присутствие, он осторожно глянул вниз и увидел, что наступил на муравейник. Расценив это как еще одно свалившееся на него испытание, Вилли стоически прикусил губу, ожидая, когда Кармен останется одна. Наконец испанка подняла деревянное ведро, вылила воду в желоб и неспешно пошла на зов донны Деборы.

– Кармен, – шепотом позвал Вилли. – Кармен!

Девушка удивленно оглянулась.

– Я здесь. – Вилли наполовину вылез из кустов.

Он радостно улыбнулся и помахал правой рукой. Левой он пытался отцепиться от впутавшейся в волосы колючей ветки.

– Вилли? – Кармен испуганно завертела головой. – Что ты здесь делаешь?

Вилли, смутившись, покраснел. Он немного не так представлял их встречу после двухдневной разлуки. Преодолев столько препятствий, пойдя на нарушение приказа командира, рискуя попасть в лапы мстительного губернатора, он по меньшей мере рассчитывал, что она радостно бросится ему на шею. А так получалось, что и не ждала она его вовсе. И уединилась совсем не для того, чтобы он, проламываясь сквозь колючие кусты, помчался к ней навстречу, а лишь для того, чтобы почистить несколько дурацких корнеплодов и бросить их поросятам. Как все прозаично!

– Кармен, подойди сюда. – Вилли попытался справиться с растерянностью. – Нельзя, чтобы меня кто-нибудь видел, – зашептал он, осторожно оглядываясь вокруг и полностью выбираясь из кустов.

– Как ты здесь оказался? Я ведь только что видела тебя рядом с вашим капитаном и матросами!

У Вилли радостно подпрыгнуло сердце. Значит, она все-таки следила за ним!

Он схватил ее за руку и увлек в густые заросли папоротника. Остановившись между оградой стойла быка и хрюкающими за спиной поросятами, он еще раз оглянулся. Немного смущал исходивший от свинарника жуткий аромат, зато здесь было безопасно. С одной стороны стеной стояли джунгли, с двух других надежно прикрывали от посторонних глаз деревянные стены.

– Я пришел, потому что понял: самая большая пытка – это разлука с тобой!

– Ты весь исцарапан! – Кармен коснулась пальцами красных полос на его щеках.

– Для измученного тоской рыцаря нет преград! – Вилли постарался вложить в свои слова максимум пафоса.

– Вилли! – засмеялась Кармен. – Рыцарей уже лет двести как нет.

– Рыцарь – это не доспехи, это состояние души!

Ее лицо стало грустным, опустив голову, она надолго замолчала.

А Вилли переполняли эмоции. Но, с чего начать разговор, он решительно не понимал. Всегда стесняясь передать свои чувства, он вдруг понял, что сделать это на испанском языке гораздо проще и легче. Язык, выпестованный кавалерами в серенадах под балконами возлюбленных, казалось, был создан для признаний в любви. С горечью он отметил, что прагматичный немецкий – это язык команд и высказать то, что так рвалось изнутри, на родном языке у него не получится. В эйфории Вилли набрал полную грудь воздуха и вдруг невпопад ляпнул: