Петр Заспа - Волчий камень

Вилли с Кармен вжались в угол. Удар сапога – и тяжелая дверь отлетела в сторону. Комната озарилась пламенем десятка факелов. Первым вошел Чуи. Вытянув перед собой факел, он осмотрелся вокруг и, увидев Вилли и Кармен, растянул рот в довольной ухмылке. За ним ворвался дон Диего. Из-за его спины выглядывали еще с десяток гнусных физиономий.

– Ха! – радостно крикнул губернатор. – А ведь я чувствовал, что сегодня должно еще что-то случиться. Лежу и ломаю голову: отчего же мне не спится? Вдруг слышу: кто-то топчется за стеной! Уж не чужак ли, думаю, слез с дерева и ищет дверь, чтобы зайти ко мне в гости? – Дон Диего захохотал, наслаждаясь испуганным видом Вилли. – А здесь гость получше! Сам штурман осчастливил нас своим присутствием! То-то я смотрю, слишком просторно твоему дружку на таком огромном суку. Двоим вам там будет в самый раз.

Закрывая собой Кармен, Вилли попятился.

– А ты, змея? – дон Диего наконец обратил внимание на Кармен. – Бедняга Фернандо, наверное, от злости грызет в аду собственные руки, глядя на твое предательство! Портовые шлюхи больше достойны уважения, чем ты! Тебе место в свинарнике, а не в моем доме.

Вилли вдруг почувствовал, что он больше не боится губернатора. В душе закипала злость. Губернатор оскорбил Кармен! Его Кармен!

– Не подходи!

Он перебросил через плечо автомат. Звонко лязгнул металлом затвор. Путая от волнения немецкие и испанские слова, Вилли злобно прошипел:

– Еще слово, и я пристрелю тебя, как взбесившуюся собаку.

Дон Диего его прекрасно понял. Ухмылка исчезла с его лица. Слишком свежи еще были воспоминания об оружии чужаков. Смолкнув, он, как загипнотизированный, уставился на автоматный ствол. Наконец, справившись с растерянностью, дон Диего изобразил жалкую улыбку и примирительным тоном произнес:

– Погоди, погоди. – Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя штурмана. – Вилли! – радостно выкрикнув, он хлопнул себя по голове. – Не горячись! Ты умный и добрый юноша. Я уверен, что мы сумеем друг с другом договориться. Признаю, ты победил… Ты вернулся за Кармен? Так забирай ее. Мне такая невестка не нужна! Вижу, что удача идет за тобой по следу. Мне всегда нравились такие везунчики. Я бы никогда не решился поднять руку на любимчика фортуны. Но не взыщи, Вилли, я страсть как люблю играть с теми, кому всегда везет. Давай сыграем! Уверен, что ты выиграешь, но хочу еще раз убедиться в твоем везении.

Окончательно оправившись, дон Диего, широко улыбаясь, запустил руку в карман и выудил белую монету. Чуи вышел вперед и, став по правую руку губернатора, холодным взглядом сверлил глаза штурмана.

– Вот серебряный талер. – Дон Диего показал Вилли раскрытую ладонь. – Сейчас я его подброшу, и наверняка твоя крестная мать – удача положит этот талер герцогом Сигизмундом кверху. А мне останется лишь склонить голову и отпустить вас на все четыре стороны. И еще будет справедливо – помочь вам золотом, ведь вам надо с чего-то начинать? Кармен мне не чужая, и дать за нее приданое – мой долг. Так я бросаю?

– Бросай!

Вилли, не очень понимая, к чему клонит губернатор, уставился на взлетевшую вверх монету. Вдруг из-под его руки вырвалась вперед Кармен.

– Он врет! Не верь! – выкрикнула она, стремясь каблуком туфельки затоптать упавший на пол талер.

– Змея… – злобно прошипел дон Диего.

Тяжелая пощечина, способная сбить с ног крепкого мужчину, обрушилась на лицо Кармен. Вскрикнув и отлетев назад, она рухнула к ногам Вилли. Волосы разметались по полу, а из разбитых губ поползла струйка крови.

Вилли удивленно посмотрел на потерявшую сознание Кармен, затем поднял помутневший взгляд на губернатора, и пальцы сами вдавили спусковой крючок в квадратную рукоятку автомата.

– А-а-а! – исступленный крик слился с оглушительным грохотом, многократно отраженным от мраморных стен.

Во все стороны брызнули осколки камней. Пули, выбивая яркие искры, с визгом разлетались в рикошете, выискивая жертвы. Мгновенно комната заполнилась пороховыми газами, так что померкло пламя факеолв.

Чуи отбросило на стену, и он сполз вниз, оставляя кровавые следы на мраморе. Несколько красных фонтанчиков брызнуло из камзола дона Диего. Рухнув на руки стоявших сзади, он вывалился в коридор.

Так же неожиданно, как и взорвался, автомат, лязгнув стальным затвором, смолк. Магазин был пуст. Комнату вновь освещал лишь пробравшийся в окно лунный свет. Оглушенный Вилли осмотрелся. В луже крови у стены лежал Чуи. На полу тихо стонала Кармен. Больше никого рядом не было. Он выглянул в окно. По тропе к церкви перепуганной толпой убегали испанцы. Четверо, немного отстав, несли раненого губернатора.

Дон Диего лежал на кровати Соломона и, то стеная, то изрыгая ругательства, ворочался, помогая донне Деборе стащить с себя камзол. Из горла его вырывался булькающий хрип, при каждом слове на губах лопались алые пузыри. У его ног сидел пастор. Достав из-за пояса губернатора нож, он распорол ему рубаху. Увидев залитую кровью грудь губернатора, донна Дебора зарыдала и собралась протирать раны смоченной в джине тряпкой.

– Оставь, Дебора, – прошептал дон Диего. – На этот раз тебе меня не спасти. Иди, ягодка моя, а мне пора поговорить с Богом.

Не сдержавшись, донна Дебора заголосила и, прижимая мокрую тряпку к лицу, вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Губернатор устало закрыл глаза и надолго замолчал. Лицо его приобрело восковой оттенок, кровь из ран на груди уже не била фонтаном, а лишь слабо сочилась, стекая на соломенный топчан.

– Не молчи, Диего, – сказал пастор. – Тебе сейчас лучше говорить. Господь слушает тебя.

– Да, Соломон, пора. Я задумался над тем, какая все-таки удивительная штука – жизнь. Когда я пришел в этот мир, у меня не было ничего. Теперь, когда я его покидаю, у меня есть полный галеон моих грехов. Мне не хватит еще одной жизни, чтобы рассказать о них Богу. Жизнь удивительна, и она видит вперед гораздо дальше нас. Когда-то я спас от разъяренной паствы проворовавшегося пастора. А теперь ты, Соломон, готовишь меня к встрече с Всевышним. Уже тогда жизнь все знала и послала мне тебя. Жаль, я только начал ее понимать, но должен с ней расстаться. Прости меня, Соломон, тебе часто от меня доставалось.

– У тебя дурной характер, Диего.

– Перестань. Ты же знаешь – хорошим характером чаще всего называют его полное отсутствие.

Дон Диего замолчал, но потом, что-то вспомнив, открыл глаза и натужно произнес:

– Скоро я увижу Фернандо. Правда, Соломон?

– Правда, Диего.

– Мне так много нужно ему рассказать. Послушай! А он меня узнает? Он ведь по-прежнему молодой, а я уже с бородой и седина меня не пощадила.

– Узнает, Диего.

– Это хорошо. Мне так много хочется ему рассказать, но торопиться я не буду. Ведь впереди у нас вечность. – Вдруг он встрепенулся. – Почему я не вижу Пабло?