Ян Валетов - Путь Проклятого

Они беседовали в помещении подземного тира, вдвоем, чтобы никто не услышал. Смешно, конечно – Карл с семнадцати числился сотрудником ШТАЗИ, и можно было голову дать на отсечение, что и тренер работал на Дом № 1 [2]не один десяток лет. В противном случае, ему бы и дворовую команду тренировать не доверили, не то, что сборную страны!

– Скоро всему этому придет конец… – сказал Кляйн, снимая наушники-беруши.

– Чему? – удивился Карл, который тогда был на двадцать лет моложе и на сто лет глупее, чем сегодняшний.

– Всему этому, – пояснил тренер хмуро. – Нормальной жизни. Что ты еще умеешь делать, кроме как стрелять, плавать, скакать на лошади? Шпагой махать?

Карл пожал плечами.

Совсем сдурел старик.

– Ах, да, забыл… – продолжил Кляйн. – Еще flachlegen Schnitte [3]. Только учти, в тебе столько анаболиков и гормонов, что стоять он у тебя будет не долго…

– Пока все в порядке, – ухмыльнулся Карл. – Не жалуюсь.

Он не понимал, зачем тренер завел этот разговор, но сообразил, что просто так старый лис подставляться бы не стал. Может быть, контрабанда? Карлу доводилось выполнять щекотливые поручения своего куратора и перетаскивать через границу, а то и через несколько кордонов, самые разные вещи. Ну, чего дед тянет?

– Я тоже не жаловался. Присядем? – предложил Кляйн и, не дожидаясь ответа, присел на низкую скамейку в углу стрельбища.

– Я не хочу ходить по кругу, – сказал он, глядя Карлу в глаза. Крупный, покрытый сиреневыми прожилками нос тренера лоснился в свете тысячесвечовых ламп. – И не хочу слушать глупые возражения. Сам все увидишь. Но когда увидишь, может быть поздно. Начнется неразбериха, а если вода мутная, рыбка в ней ловится лучше всего. Послушаешь меня сейчас – будешь в новой жизни богатым человеком. Побежишь доносить – потом себе локти искусаешь.

У Кляйна был нос алкоголика, глаза бойцового пса и крокодилья хватка.

В девяносто третьем он погиб во время перестрелки с голландской полицией, прихватив с собой на тот свет трех агентов Департамента по борьбе с наркотиками и ранив еще четверых. Утонул в вонючем роттердамском канале, пытаясь плыть в ледяной воде с четырьмя пулями в теле и со сломанной ногой. Говорят, голландцы поверить не могли, что такую бойню устроил семидесятилетний старик, но они-то никогда не видели, как Кляйн с тридцати шагов навскидку всаживал пулю в пулю.

Он так и не успел стать по-настоящему богатым, и мало кто из ребят успел. Сам Карл в девяносто третьем уже унес из этого бизнеса ноги. Чутье его не подвело – в качестве снайпера, путешествующего из одной горячей точки в другую, он зарабатывал меньше, но чувствовал себя в большей безопасности. Одиночке всегда неуютно в стае. Два года в Африке, год на Ближнем востоке, Афганистан, Южная Америка…

С Южной Америкой ему просто повезло – легальный аргентинский паспорт пришелся как нельзя кстати. Там же ему впервые предложили сделать один очень рискованный выстрел. Рискованный, но чрезвычайно хорошо оплачиваемый. Обычно исполнители таких «сольников» живут недолго, буквально несколько часов после исполнения партии. Но Карл к тому времени был уже другим человеком, совсем не таким наивным и глупым, как собеседник тренера Кляйна в далеком 1989 году.

Он сделал выстрел, поразил мишень, выжил и ушел с деньгами. Не со всей суммой, а только с предоплатой, но даже предоплата сразу вывела его в другую лигу, расширив не только возможности, но и превратив из малоизвестного стрелка в крупного специалиста. Не в легендарного, но реально крупного.

И тогда нынешние заказчики вышли на него в первый раз.

Вышли – это слабо сказано. Не было, собственно говоря, ни заказа, ни увещеваний, ни угроз. Просто одним утром, когда Карл завтракал в уютной парижской брассерии на бульваре Капуцинов, к нему за столик подсел невысокий человек невыразительным лицом, на котором, казалось, навечно застыло выражение удивления. Более всего он походил на мышь, на удивленную мышь.

– Гутен морген, – поздоровался он по-немецки и призывно махнул рукой пожилому гарсону. – Кофе со сливками, большую чашку. Круассан, мед и маленькую тарелку сыра…

Французский незваного гостя был безупречен.

Звякала посуда, сновали официанты в длинных белых фартуках. Оглушительно пахло свежевыпеченными багетами, молотым кофе и специями. Прекрасное мирное утро. В такое утро уж никак не хочется думать о стрельбе, погонях, проходных дворах… Тем более, что выбежать с застекленной веранды, густо заставленной маленькими круглыми столиками было крайне проблематично.

– Мы знакомы? – осведомился Карл. – Я что-то вас не припомню…

– А вы меня и не знаете, – сказал человек-мышь, снова перейдя на немецкий с баварским акцентом. – Знаю вас я…

Карлу стало очень неуютно. Жизнь в Париже расслабила его, приглушила инстинкты, и сейчас он с ужасом осознал, что пистолет в подмышечной кобуре вряд ли сможет спасти ситуацию, если человека-мышь прислали те…

– Не ломайте себе голову, – посоветовал незваный собеседник без тени улыбки на лице. – Я не собираюсь причинять вам вред. Хотел бы – уже причинил бы. Это как раз не проблема.

Он сказал это так, что Карл сразу же поверил – действительно «не проблема».

– Тогда – чем обязан? – спросил он, стараясь выглядеть невозмутимым.

– Нам нужны ваши услуги, – ответил человек-мышь. – Причем не на один раз, а на постоянной основе.

– Вы вербовщик?

– В некотором смысле – да, – улыбнулся собеседник, если гримасу, посетившую на миг его блеклое лицо, можно было назвать улыбкой. – Но только в некотором смысле. Скорее, меня можно назвать нанимателем.

Гарсон поставил перед ним заказ, и человек-мышь с видимым удовольствием макнул круассан в кофе.

– А если я не соглашусь?

– Дело ваше.

– Выдадите меня?

Гость пожал плечами, почти незаметные брови стали домиком.

– Зачем? У меня интерес к вам, к живому… Мертвым вы меня не интересуете. Так будем говорить?

– Будем, – согласился Карл, прикидывая, сумеет ли добраться до пистолета в случае неприятностей.

– Отлично, – обрадовался человек-мышь. – Тогда давайте завтракать и разговаривать. Чего зря время терять? Итак, господин Шульце, за последний год вы заработали сто двадцать тысяч евро. Достаточно неплохой приработок, если учесть, сколько вы унесли в клюве после выстрела в Боготе. Неплохой, но воображение не поражает. Тем более, что несколько горячих латиноамериканских парней, которые упустили вас год назад, полны желанием восстановить репутацию и отомстить за троих своих безвременно ушедших товарищей. Хочу вас заверить – искать эти ребята умеют.

– Ну, хорошо, – сказал Карл, все еще переваривающий прозвучавшую из уст человека-мыши фамилию. – Верю, что вы хорошо осведомлены о моих делах…