Джеймс Клавелл - Благородный дом. Роман о Гонконге.

— В люксе «Благоухающая весна» три двери, хейя? — сказал он. — По одной в каждую спальню и одна в главную комнату. Пусть её проведут в номер «Благоухающая весна-В», который ниже по уровню, через её собственную дверь. А вот внутренняя дверь, ведущая в главную гостиную, а оттуда — в апартаменты Хозяина, должна быть крепко-накрепко заперта. Но ключ надо оставить поблизости. Если эта сладкоречивая шлюха отомкнет дверь сама — что тут поделаешь? И тогда, если завтра или на следующий день случится неразбериха с бронированием номеров и нашему досточтимому главному управляющему придется попросить этого миллиардера и его девку из Страны Золотой Горы съехать, что ж, ничего, у нас клиентов более чем достаточно, чтобы сохранить лицо.

Так и сделали. Внешнюю дверь в номер «В» открыли и провели через неё Золотистый Лобок. Если она взяла ключ и тут же открыла внутреннюю дверь — что тут скажешь? Эта дверь теперь открыта, ну и, конечно, он, Дневной Чжан, никогда не заикнется об этом никому из посторонних, его рот на замке. Как всегда.

«Айийя, но ведь в то время, когда внешние двери заперты и остаются благонравными, внутренние могут быть похотливо открыты настежь. Как и её „нефритовые врата", — размышлял он. — Цзю ни ло мо , интересно, на что это похоже — штурмовать „нефритовые врата" таких размеров?»

— Заправлять постель, мисси? — любезно спросил он по-английски.

— Валяй.

«О, как же воистину ужасны звуки их варварского языка! Уф!» Дневному Чжану хотелось отхаркнуться и очистить рот от бога слюны, но это было против правил отеля.

— Хейя, Дневной Чжан, — бодро поздоровалась с ним Третья Горничная Фэн. Она вошла в спальню, нехотя постучав в дверь люкса после того, как уже открыла её. — Да, мисси, очень извините, мисси, — по-английски, а затем Чжану, по-кантонски: — Ты что, ещё не закончил? У неё что, такое душистое дерьмо, что тебе так и хочется залезть к ней в штаны?

— Цзю ни ло мо тебе туда же, Сестра. Смотри, что говоришь, не то старый батюшка может задать тебе хорошую взбучку.

— С той единственной взбучкой, что нужна твоей старой матушке, ты мне не помощник! Давай-ка, помоги быстренько заправить её кровать.

Через полчаса начинается партия в мацзян. Досточтимый Мэн послал за тобой.

— О, спасибо, Сестра. Хейя, ты правда видела волосы у неё на лобке?

— Я ведь уже рассказывала. Думаешь, вру? Они чисто золотого цвета, светлее, чем на голове. Она принимала ванну, а я была так близко, как сейчас мы с тобой. И, о да, соски у неё розоватые, а не коричневые.

— И-и-и! Подумать только!

— Ну как у свиноматки.

— Какой ужас!

— Да. Ты сегодня читал «Коммершиэл дэйли»?

— Нет ещё, Сестра. А что?

— Там астролог утверждает, что эта неделя для меня очень хорошая, а сегодня финансовый редактор говорит, что вроде бы начнется новый бум.

— Цзю ни ло мо , что ты говоришь!

— Так что я велела сегодня утром своему брокеру, чтобы прикупил ещё тысячу акций Благородного Дома, столько же «Голден ферриз», сорок — Второго Великого Дома и пятьдесят — «Гуд лак пропертиз». Мои банкиры — люди щедрые, но теперь, когда у меня не осталось ни медяка наличными в гонконгских долларах, хоть милостыню проси или занимай!

— И-и-и, ты занимаешь, Сестра. Я и сам на мели. На прошлой неделе занял в банке против своих акций и купил ещё шестьсот акций Благородного Дома. Это было во вторник. Покупал по двадцать пять долларов двадцать три цента!

— Айийя, Досточтимый Чжан, вчера вечером перед закрытием торгов они шли по двадцать девять долларов четырнадцать центов. — Третья Горничная Фэн автоматически сделала подсчет. — Ты уже приподнялся на две тысячи триста сорок восемь гонконгских долларов! А ещё говорят, что Благородный Дом собирается купить «Гуд лак пропертиз». Если они попытаются это сделать, их враги будут просто клокотать от ярости. Ха! Тайбань Второго Великого Дома изойдет пылью!

— О-хо-хо, но при этом их акции взлетят! Всех трех! Ха! Цзю ни ло мо , где бы достать ещё наличных?

— На скачках, Дневной Чжан! Возьми в долг пятьсот против своих выигрышей на сегодняшний день и поставь на дневную двойную в воскресенье или на двойную кинеллу [36] Двойная дневная — ставка на скачках на победителя в двух заездах подряд, обычно в первом и втором. Двойная кинелла — ставка с выбором двух лошадей, финишировавших первыми вне зависимости от последовательности в каждом из двух выбранных заездов. . Четыре и пять — мои счастливые номера...

В спальню вошла Кейси, и оба подняли на неё глаза. Чжан переключился на английский:

— Да, мисси?

— У меня в ванной есть кое-какие вещи в стирку. Не могли бы вы забрать их?

— О да, будет сделано. Сегодня шесть часов захожу о'кей ничего.

«Эти заморские дьяволы такие тупые, — с презрением думал про себя Чжан. — Что я, пустоголовая куча дерьма? Конечно, позабочусь о грязном белье, если оно есть».

— Благодарю вас.

Они будто зачарованные смотрели, как она поправляет макияж у зеркала в спальной комнате, готовясь уходить.

— Титьки у неё совсем не свисают, а, сестра? Розовые соски, хейя? С ума сойти!

— Говорю тебе, как у свиноматки. У тебя что, не уши, а горшки, чтобы туда мочиться?

— Помочись себе в ухо, Третья Горничная Фэн.

— Она тебе чаевые давала?

— Нет. Хозяин дал много, а эта — ни цента. Отвратительно, хейя?

— Да. Что тут поделаешь? Люди из Золотой Горы воистину бескультурны, верно, Дневной Чжан?

09:50

Тайбань перевалил подъем и помчался по Пик-роуд. Его «ягуар» типа Е направлялся на восток в сторону Мэгэзин-Гэп. На петляющей дороге с одним рядом в каждую сторону мест для обгона попадалось очень мало, а на большинстве поворотов подстерегали отвесные обрывы. Покрытие сегодня было сухим, и Иэн Данросс, хорошо знакомый с дорогой, проходил повороты быстро и с наслаждением, прижимаясь к склону холма и ведя ярко-красный кабриолет вплотную к внутренней кривой. Вылетев из-за поворота, он переключился, как гонщик, на более низкую передачу и резко затормозил перед медлительным старым грузовиком. Терпеливо подождал, а потом, выбрав подходящий момент, вывернул на встречную и благополучно обошел грузовик, прежде чем впереди из-за поворота, за которым ничего не просматривалось, вынырнула встречная машина.

Теперь на небольшом отрезке стало видно, что делается впереди: на петляющей дороге никого. Он утопил педаль газа, срезая углы, захватив все пространство дороги, чтобы идти кратчайшим путем. Руки, глаза, ноги, тормоза и коробка передач действовали как одно целое, и он всем существом чувствовал огромную мощь двигателя и колеса. Неожиданно далеко впереди показался встречный грузовик, и свободы не стало. В долю секунды он переключил передачу и притормозил, прижавшись в свой ряд и сожалея об утраченной свободе, потом снова прибавил скорости и понесся дальше, где ждали ещё более коварные повороты. Догнав ещё один грузовик, на этот раз полный пассажиров, он держался позади него в нескольких ярдах, зная, что какое-то время обойти его будет негде. Тут одна из ехавших на грузовике женщин обратила внимание на номерной знак «ягуара» — 1-1010 — и указала на него остальным. Все уставились на него, оживленно переговариваясь друг с другом, а один из пассажиров постучал по кабине. Водитель послушно съехал с дороги на крошечную обочину и махнул, мол, проезжай. Убедившись, что это безопасно, Данросс обошел грузовик, с улыбкой помахав рукой пассажирам.