Джеймс Клавелл - Благородный дом. Роман о Гонконге.

Через два дня в час Обезьяны на джонке У в Абердине Горнту была выплачена золотом вся стоимость захваченной партии плюс сорок процентов сверху. Сумасшедшая прибыль в пятьсот процентов.

Четырехпалый У ухмыльнулся тогда:

— Пыладать делать лучи гуйлао, ничиво. Дывацать восемь тысячи таэли золата. — Таэль чуть больше унции [99] Одна унция равна 31,1г. . — Сыледуюси ласы я вазить. Да?

— Да.

— Ты пакупать, я вазить, я пыладать, солок палацента мой, сытоимось пыладажи.

— Да.

Из благодарности Горнт попытался на этот раз всучить ему гораздо больший процент, но У отказался:

— Толика солок палацента, сытоимось пыладажи.

И Горнт понял, что теперь он в долгу у контрабандиста.

Золото было в контрабандных слитках по пять таэлей. По официальному курсу оно стоило тридцать пять американских долларов за унцию. Однако на черном рынке, ввезенное в Индонезию, Индию или обратно в Китай, оно поднималось в цене в два-три раза, а иногда и больше. Только на этой партии, опять же с помощью У, «Ротвелл-Горнт» заработала полтора миллиона американских долларов и приблизилась к тому, чтобы возместить убытки.

После этой было ещё три отправки, которые принесли огромную прибыль и той и другой стороне. Потом война закончилась, прекратились и отношения.

«С тех пор ни слова, — думал Горнт. — Пока сегодня днем не раздался телефонный звонок».

«А, сыталы длуг, можина видить? Сиводыня вечел? — сказал Четырехпалый У. — Можина делать? Любой вылемя — я зыдать. То зы месыта как сыталый вылемя. Да?»

Значит, пришла пора платить услугой за услугу. Хорошо.

Горнт включил радио. Шопен. Он вел машину по петляющей дороге автоматически, размышляя о предстоящих объяснениях, и двигатель работал почти беззвучно. Пропустил встречный грузовик, потом вывернул на чужую полосу и дал газу на коротком участке, чтобы обогнать медленно двигающееся такси. Теперь он шёл на довольно высокой скорости и, приближаясь к слепому повороту, заранее резко затормозил. И тут что-то словно лопнуло во внутренностях двигателя, нога провалилась до самого пола, внутри у Горнта все тошнотворно сжалось, и он вылетел на U-образный поворот на слишком большой скорости.

В панике он снова и снова давил на педаль тормоза, но это ничего не давало, и он стал крутить туда-сюда руль. Первый поворот он прошел плохо, как пьяный, выскочив на выходе из него на встречную. К счастью, никто не ехал навстречу, но, пытаясь выправить машину, он слишком круто заложил руль, машина накренилась к склону холма, к горлу подступила тошнота, он снова круто повернул, в другую сторону. Он уже мчался на бешеной скорости, а впереди ждал новый поворот. Уклон здесь был круче, дорога больше петляла и сужалась. Он снова плохо прошел поворот, но сразу после него на долю секунды сумел ухватиться за ручной тормоз и с его помощью снизить скорость, хотя совсем ненамного. Впереди был новый поворот, на выходе из которого он вылетел со своей полосы, и его ослепили фары встречной машины.

Это было такси. В панике оно вильнуло на обочину и чуть не перевернулось, отчаянно сигналя, в каких-то сантиметрах от него. Он шарахнулся на свою полосу и бесконтрольно понесся дальше вниз. Какое-то время дорога шла прямо, и как раз перед тем, как войти в ещё один слепой поворот, он изловчился переключиться на более низкую передачу. Двигатель взвыл. Если бы не ремни безопасности, при таком резком торможении двигателем он мог вылететь через ветровое стекло. Руки застыли на руле.

Этот поворот он прошел, но Горнта опять слишком далеко швырнуло на чужую полосу, и он буквально в миллиметре разминулся со встречной машиной. Его вынесло назад на свою полосу, машина вильнула после того, как он опять круто вывернул, выправляя её, и стала двигаться чуть медленнее, но дорога впереди все так же шла под уклон и виляла. В ещё один поворот он все равно входил на слишком большой скорости и, преодолев только первую его часть, уже забрался слишком далеко на встречную. От тяжело груженной фуры, с трудом вползавшей в гору, помощи ждать не приходилось.

Охваченный паникой, Горнт резко положил руль влево и ухитрился увернуться от грузовика, лишь немного задев его. Попробовал включить заднюю передачу, но рычаг не слушался и коробка заскрежетала, негодуя. И тут он в ужасе увидел, что впереди в его ряду машины идут очень медленно, по встречной тоже движется транспорт, а дорога уходит на ещё один поворот. Растерявшись, он повернул влево в сторону холма, пытаясь срикошетировать и таким образом остановиться.

Раздался протестующий скрежет металла, заднее боковое стекло разлетелось, и машину отбросило в сторону. Встречный автомобиль, отчаянно сигналя, шарахнулся от него на дальнюю обочину. Он закрыл глаза и приготовился к столкновению лоб в лоб, но нет — пронесло, он проскользнул мимо и изо всех оставшихся сил снова резко дернул руль влево в сторону склона. Удар был скользящий. Левый передний бампер вырвало. Машина пропахала кусты и землю, потом врезалась в выступ скалы, её задняя часть задралась вверх, а Горнта швырнуло в сторону. Но когда машина опускалась, ближнее к обочине колесо попало в ливневый сток и застряло там, поэтому она остановилась и не врезалась в застывший от ужаса малыш «мини», который шёл впереди.

Бессильно подтянувшись, Горнт сел. Машина ещё стояла наполовину вертикально. Пот лился с него градом, и сердце вырывалось из груди. Он не был способен ни дышать, ни думать. Движение на дороге и в ту и в другую сторону остановилось. Сверху и снизу доносились нетерпеливые гудки, а потом послышались чьи-то торопливые шаги.

— Как вы там, дружище? — спросил незнакомец.

— Все в порядке, да, думаю, все в порядке. Мои... у меня тормоза отказали. — Горнт вытер пот со лба, пытаясь заставить мозг работать. Он ощупал грудь, потом ноги — боли не было. — Я... тормоза отказали... выполнял поворот и... и тут все...

— Тормоза, говорите? Что-то на «роллс-ройс» не похоже. Я-то решил, что вы воображаете себя Стерлингом Моссом [100] Стерлинг Мосс (р. 1929) — знаменитый британский автогонщик. . Ну и повезло же вам. Я думал, вы перевернетесь раз двадцать. На вашем месте я бы двигатель все же выключил.

— Что? — Тут до него дошло, что мотор все ещё негромко урчит и радио работает, поэтому он выключил зажигание и, подумав, вынул ключи.

— Прекрасная машина, — продолжал незнакомец, — но сейчас просто хлам. Мне всегда нравилась эта модель. Шестьдесят второго года, да?

— Да. Да, шестьдесят второго.

— Хотите, я вызову полицию?

Сделав над собой усилие, Горнт задумался. В ушах по-прежнему отдавался пульс. Он бессильно расстегнул ремень безопасности.

— Нет. Тут недалеко, чуть повыше, есть полицейский участок. Не подбросите меня туда?