Рассел Уитфилд - Гладиатрикс

Лисандра покачала головой. Нет, так не пойдет!

Она отшвырнула свой щит так, что он, вращаясь, улетел прочь по песку, и не торопясь отошла, позволяя противнице оправиться. Толпа завывала, топала ногами, стонала от восхищения. Благородство Лисандры никого не оставило равнодушным.

Хильдрет, пошатываясь, подошла к каменной стене, ограждавшей арену. Влюбленные зрители тянулись к ней сверху, стремясь прикоснуться, но она их не замечала. Германка сцепила зубы и с размаху ударила больным плечом в неподатливый камень. Лисандре показалось, она даже услышала хруст, с которым вскочил на место сустав. Девушка невольно содрогнулась от боли, обрушившейся на Хильдрет.

Та и вправду упала на колени, подвывая и корчась. Лисандра держалась поодаль, зажимая ладонью рану в боку, силясь хоть как-то остановить кровь. У нее закружилась голова. Подобно германке, она присела на песок. Дыхание вырывалось из нее стонущими короткими всхлипами. Время потекло медленно-медленно, Лисандре показалось, будто даже сердце ее билось в унисон с размеренным топотом зрителей.

Тень упала ей на лицо, она подняла голову и увидела подошедшую Хильдрет. Лицо германки было белой маской боли, взгляд туманила чудовищная усталость. Ее рука вернулась на место, но висела подбитым крылом. Можно вообразить, каких усилий стоило ей любое движение. Лисандра заскрипела зубами и поднялась.

Хильдрет кивнула. Слова им больше не были нужны.

Они разом занесли мечи. Лисандра отчетливо понимала — пришло время наносить тот самый удар, пока она не потеряла сознания. От Хильдрет, похоже, не укрылось ее состояние. Германка закричала и сделала выпад. Лисандра каким-то образом сумела отбиться и ударила сама, но и ее клинок не достиг цели.

Некоторое время они так и рубились. Удар — защита. Выпад — защита…

Лисандра приблизилась к отчаянию. Ее кровь текла наземь. С нею уходили последние силы, и она сама это чувствовала. Хильдрет же стояла скалой, отказываясь давать слабину. Мастерство больше не имело значения. Теперь речь шла только о том, кто из них окажется выносливей и сильней. Лисандра принялась наседать, выплескивая остатки сил.

Мечи встречались снова и снова, мелькая едва ли не быстрей, чем в начале схватки.

Потом, сама не особенно понимая как, Лисандра ударила низом, и ее клинок вошел во что-то мягкое.

Хильдрет ахнула, задохнулась… Они одновременно опустили глаза, чтобы увидеть меч Лисандры, по самую рукоять торчавший в животе германки. Обильная кровь уже заливала кисть и запястье Лисандры. Хильдрет качнулась вперед, и вес ее тела опрокинул на песок их обеих.

— Хильдрет!..

Германка перекатилась на спину, ее голубые глаза уставились в высокое небо. Лисандра крепко схватила ее за руку и стиснула так, словно пыталась не отпустить в Гадес.

— Хильдрет, я не хотела!.. — Ее голос сорвался, по щекам хлынули слезы. — Я пыталась лишь ранить!

Что бы она прежде ни думала о врагинях, которых необходимо убить, в этот миг она говорила чистую правду.

Хильдрет чуть повернула голову, их глаза встретились.

— Ты дралась не очень говенно.

Она закашлялась кровью и попробовала улыбнуться. Судорога сотрясла ее тело, изо рта вырвался болезненный крик. Еще миг Хильдрет боролась, потом затихла. Ее рука обмякла в ладони Лисандры. Душа воительницы отлетела.

Спартанка с трудом выпрямилась, прижимая рану в боку. Цирк неистовствовал, ее имя повторяли снова и снова, выпевая его, точно молитву. Она приветственно вскинула руку и на заплетающихся ногах поковыляла к воротам жизни.

Там ее встретила Даная, уже снаряженная для второго за этот день поединка.

— Лисандра, ты жива!..

Победительница что-то неразборчиво буркнула в ответ. Даная вряд ли восприняла ее слова, да, по сути, не очень-то в них и вслушивалась. Мысленно она уже вела свой собственный поединок. Спартанка, ковылявшая по каменному коридору, почти сразу перестала для нее существовать.

Даная сглотнула и постепенно принудила свое дыхание стать ровным и медленным. Как и многие ее подруги, она сумела укрепить свое тело и дух, как того требовала арена. Несчастная молодая жена из Афин давно осталась в прошлом. Теперь Даная была убийцей.

Она ступила на песок и услышала, как лязгнули ворота жизни, захлопнувшиеся у нее за спиной. Толпа еще ликовала, не в состоянии сразу утихнуть после того животного восторга, что доставили ей Лисандра и Хильдрет. Как славно, что следующий поединок начинался так скоро! Зрители даже готовы были забыть разочарование, причиненное слишком неравной парой в начале дня, и радостно приветствовали Данаю.

Подошедший служитель арены вручил ей меч, и она высоко воздела его, приветствуя Фронтина, а после и зрителей. Выходцы из Эллады дружно затопали, когда было объявлено ее боевое имя — Тесея. Как и Ахиллия, она состояла с ними в кровном родстве.

— А вот и ее соперница! — прокричал глашатай, отчаянно напрягая голос, чтобы перекрыть шум. — Перед вами свирепая воительница из степей севера…

Сердце Данаи убыстрило бег.

— Она уже билась сегодня, но так случилось, что схватка не произвела на вас впечатления. Сейчас она вернет себе славу, выйдя против великолепной Тесеи. Граждане Галикарнаса, я представляю вам… Амазону!

Звякнули, распахнулись со зловещей медлительностью створки ворот, противоположных тем, из которых вышла Даная, и солнечный свет озарил гибкую фигуру дакийки. Она также была вооружена как секутор, и толпа шумно выразила одобрение. Подобные поединки предпочитались всем остальным. Обе соперницы вышли на арену в тяжелых доспехах, а значит, могли порадовать публику зрелищем длительным и кровавым.

Даная стиснула зубы, удерживая ярость, готовую выплеснуться. До того дня, когда ее изуродовала Сорина, она была красавицей. Амазонка сделала это мимоходом, небрежно, в ссоре, вспыхнувшей из-за пустяка.

Теперь судьба давала Данае возможность с ней поквитаться. Она видела, как бьется Сорина, и понимала, что сумеет дать ей достойный отпор. Амазонка была намного старше эллинки, а ее доспех — нешуточно тяжел. Надо будет попробовать утомить, измотать соперницу.

Крепко держа меч, она пошла навстречу Сорине. Лицо Данаи под шлемом было непроницаемо и сурово.

Дакийка вышагивала с ней в ногу, так что две женщины сошлись точно посередине арены и тотчас принялись осыпать одна другую градом ударов. Щиты встречались с мечами, щепки, покрытые лаком, летели во все стороны. Им не было нужды примериваться и приспосабливаться друг к дружке, обе вышли сюда убивать.

Они даже щитами ударили одновременно, раздался грохот дерева и громкий треск. Женщины сцепились и закружились. Каждая старалась достать противницу, ударив мимо доспеха и щита.