Ростислав Самбук - Сокровища «Третьего Рейха»

— А когда идет поезд в Зальцбург?

— Ушел четверть часа назад.

«Не врет, — понял комиссар, — все это легко проверить».

— Сейчас двадцать одна минута десятого… До станции двадцать минут езды. Что же они делали там почти три часа?

Клюпфель улыбнулся нагло:

— Я сам говорил им — не спешите… Но жена заупрямилась, что–то ей нужно было купить в магазине на станции. А знаете, как возражать женам…

Бонне не слушал его. Размышлял. Вряд ли здесь могло быть случайное стечение обстоятельств. Наверно, их предупредила фрау Вессель. Значит, они с Кнолем допустили ошибку. Когда и какую?

***

Фрау Вессель, машинально вытирая стойку, думала: позвонить в Якобсдорф сразу или дождаться Хетеля?

Вчера она сообщила Хетелю в письме, что два человека, прибывших из Испании, интересуются им, и получила ответ: герр Хетель посетит «Черный дрозд» завтра. Вначале она покажет Хетелю этих двоих новеньких из «крейслера», и пусть сам герр Вольфганг решает, как поступить. А пока она проследит за пассажирами «крейслера» — черт знает, может, это полицейские шпики, но почему второй говорит с акцентом? Может, Штайнбауэр на самом деле послал их вдогонку? Если это так, то они должны были бы знать пароль…

Фрау Вессель вздохнула и посмотрела на портрет мужа. Тот разобрался бы в этой ситуации сразу, у него был нюх, и он разоблачил не одного врага «третьего рейха». Бедный Клаус, принял цианистый калий, испугался петли. Дурак, уже вышел бы из тюрьмы. На Хетеля навешали столько обвинений, что никто не сомневался — присудят к смертной казни, а он уже третий год на воле, есть деньги, уважение людей.

Но почему они приехали на том же «крейслере», что и господин Вейзенфельс? Может, все же позвонить в Якобсдорф? Но, наверно, день ничего не решит. На этом фрау Вессель успокоилась. Увидев в дверях посетителя, улыбнулась.

— Пива! — крикнул тот еще с порога. — Жара, я выпью, кажется, бочку!

Этот Штригель, хотя и хороший механик, все же был болтуном, а таких людей хозяйка «Черного дрозда» никогда не уважала.

Выпив кружку, Штригель подвинул ее фрау Вессель, чтобы она налила еще, и сказал:

— На вашем месте я бы поговорил с Розмари. Она начинает путаться с кем угодно. Только что видел, как ее посадили в роскошную машину — двухцветный американский «крейслер»…

— Это мои жильцы, — объяснила фрау Вессель, — они поехали на озеро.

— На озеро, — налево, — возразил Штригель, — они же поехали в село.

— У Розмари заболела мать, и девушка могла попросить подвезти…

— Странно, — удивился Штригель, — вы, фрау Вессель, добрая душа, но я на вашем месте не доверял бы этой девчонке. Она обманула вас, ее мать здорова, я только что видел ее в магазине.

Хозяйка больше не слушала его. Налила пива, поставила перед Штригелем кружку, а сама подумала: «Напарнику Вейзенфельса понравилась Розмари, он даже приезжал за ней, и проклятая девчонка знает, где они живут. Дорога на Якобсдорф — через село, боже мой, неужели они уже на пути туда?»

Посмотрела на часы — двадцать минут шестого, — они отъехали пять минут назад. Немного успокоилась — еще есть время. Фрау Клюпфель — надежный человек, она устроит все как следует…

— Подождите, мне нужно срочно позвонить… — сказала фрау Вессель Штригелю.

…Бонне спустился на первый этаж: Клюпфель, закрыв собаку, пошел за ним. Зазвонил телефон, и Кноль взял трубку. Выслушав, он доложил:

— «Фольксвагена» под номером восемнадцать–триста сорок один на станции не было!

Бонне взглянул на Клюпфеля. Тот произнес с издевкой:

— А вы не допускаете, что жена высадила их в селе? Я ведь говорил, собиралась заглянуть в магазин… Могла передумать и не поехала на станцию. А они добрались автобусом.

Комиссар ничего не ответил. Стоял перед Клюпфелем, видел, как тот не может скрыть торжества, и думал, что розыск усложняется — теперь Ангел и Грейт знают: полиция напала на их след, и постараются сделать все возможное, чтобы замести его.

***

Хетель оставил машину на платной стоянке и отправился в ресторан «Райский уголок» пешком. Даже претенциозное название не спасало эту паршивую харчевню, и Хетель подумал, что с удовольствием подложил бы сюда, в этот мрачный зал, адскую машину, чтобы потикала немного и рванула ко всем чертям — и жуликоватого хозяина–макаронника из Рима, и грязные столики, и подозрительных посетителей. Так им и нужно, если не уважают свои желудки и довольствуются кухней сеньора Модзолетти!

Однако сам все же пришел сюда, хотя и знал, что будет есть и невкусный бульон, и твердые, как подметки, лангеты. Такие он не ел даже в тюрьме; там за деньги всегда можно было договориться о приличной пище.

Хетель вздохнул и подумал, что все–таки на воле лучше, и черт с ними, с лангетами Модзолетти, в конце концов, он ест их второй раз и, даст бог, последний.

Господин библиотекарь или, как он сам себя называл, хранитель рукописей зальцбургского архиепископа Георг Циммер еще не пришел, и Хетель занял его любимый столик — в углу, где зимой не дуло и была видна вся площадка перед рестораном.

Георг Циммер любил есть не спеша и разглядывать, что происходит на улице. Собственно говоря, во время обеда да вечером он только и общался с внешним миром. Всю свою сознательную жизнь господин Циммер проводил наедине с книгами и был вполне доволен своей судьбой. К женщинам оставался равнодушен и ни разу не улыбнулся даже самой красивой официантке «Райского уголка» Эмме, которая вот уже три года постоянно обслуживала его.

Георг Циммер больше всего в жизни ценил древний манускрипт, а среди его авторов не было женщин, и это определяло от начала и до конца его линию отношений с женским полом. Зарплаты ему вполне хватало на лучшую еду в «Райском уголке», а также на костюм — один на два года, да на разную мелочь. Квартира у него была служебная. — комната над подвалом, где хранились рукописи. Это удовлетворяло и администрацию, экономившую на зарплате сторожа, и его самого; если бы не посещение «Райского уголка», Георг Циммер неделями не выходил бы из замка.

Завоевать доверие Циммера было трудно. Можно было или подобрать к нему ключ, или совсем убрать — иного выхода ни Ангел, ни Грейт не видели, поскольку в одной из комнат нынешнего книгохранилища Штайнбауэр в свое время оборудовал тайник.

Идеальным было бы, конечно, войти в доверие к Циммеру, достать ключ и ночью, когда старик спит, раскрыть тайник и вывезти золото. Днем в подвал лезть безнадежно: у Циммера четыре или пять помощников, туда–сюда снуют любители старины, которым даже запах пергамента доставляет удовольствие.

Ангел и Грейт безвыездно сидели в Альт–Аусзее, маленьком местечке под Зальцбургом, где у Хетеля была частная школа. Жили в особняке Хетеля — никто не знал о них, кроме старой служительницы да Петера — эсэсовца, охранника и правой руки Хетеля, который служил когда–то под началом штурмбаннфюрера и чуть ли не молился на него.