Оливер Боуден - Assassin’s Creed: Renaissance

Эцио помнил, что лестница с той стороны стены ведет к причалу и, крикнув Бартоломео, чтобы следовал за ним, стремительно покинул поле боя, по пути устраняя врагов.

Он увидел, как Сильвио и Данте садятся в большую лодку, но заметил на их лицах гнев и отчаяние. Проследив за их взглядами, он увидел громадную черную галеру, плывущую на юг от лагуны.

— Нас предали! — услышал Эцио слова Сильвио. — Корабль отплыл без нас! Черт бы их побрал! Я был предан им, и вот как они мне отплатили!

— Поплывем на лодке и догоним их, — отозвался Данте.

— Слишком поздно — нам не добраться до Острова на такой лодчонке, но она нам пригодится, чтобы убраться отсюда!

— Тогда поскорее уберемся, Ваша Светлость.

— Верно.

Данте повернулся и с жутким криком скомандовал: «Отдать швартовы! Поднять паруса! Живее, твари!»

В этот миг Эцио перепрыгнул с темного причала прямо в лодку. Перепуганные моряки попрыгали в темную лагуну.

— Отойди, убийца! — истерично завопил Сильвио.

— Это было твое последнее оскорбление, — проговорил Эцио, вонзая Сильвио в живот двойной клинок и медленно вспарывая его. За то, что ты наговорил про моих родных, я бы мог отрезать тебе яйца, но, думаю, ты этого не стоишь.

Данте стоял не шевелясь. Эцио перевел взгляд на него, мужчина выглядел уставшим.

— Все кончено, — объявил Эцио. — Ты поставил не на ту лошадь.

— Возможно, — не стал спорить Данте. — В любом случае я собираюсь убить тебя. Ты грязный ассасин. И ты меня утомляешь.

Эцио вытащил пистолет и выстрелил. Пуля попала Данте в лицо, тот упал.

Эцио присел на колени возле Сильвио, чтобы отпустить ему грехи. Эцио был честен с собой, и всегда помнил, что убивать надо, только когда нет иного выбора. А умирающий довольно скоро утратит все, и поэтому имеет право хотя бы на последний обряд.

— Куда вы направлялись, Сильвио? Что это была за галера? Я полагал, что ты метишь на место Дожа.

Сильвио слабо улыбнулся.

— Это была только уловка. Мы собирались отплыть.

— Куда?

— Слишком поздно, — рассмеялся Сильвио и умер.

Эцио повернулся к Данте и приподнял его массивную голову.

— Они собирались на Кипр, Аудиторе, — проворчал Данте. — Возможно, я спасу душу тем, что скажу тебе правду. Они хотят… Они хотят… — но тут он захлебнулся кровью и обмяк.

Эцио обыскал сумки обоих, но не нашел ничего важного, кроме письма Данте от его жены. Испытывая жгучий стыд, он прочитал его.

Мой любимый,

Я верю, что настанет день, когда ты будешь рад услышать эти слова. Прости меня за то, что я сделала — за то, что позволила Марко забрать меня у тебя, за то, что развелась с тобой и разрешила Марко жениться на мне. Но теперь, когда он мертв, я надеюсь, что найду способ снова быть с тобой. Помнишь ли ты меня? Или боль твоя была слишком сильна? Смогут ли мои слова пробудить твою память, или затронуть струну в твоем сердце? Я знаю, что в глубине еще скрывается человек, которого я люблю. И я найду путь к нему, моя любовь. Чтобы напомнить тебе. Чтобы вернуть тебя.

Навеки твоя Глория .

Адреса не было. Эцио бережно сложил письмо и убрал в сумку. Надо будет расспросить Теодору, знает ли она эту странную историю, и сможет ли она вернуть письмо отправительнице вместе с печальным известием о гибели ее мужа.

Он в последний раз посмотрел на трупы, осенил их крестом и грустно прошептал: «Покойтесь с миром».

Эцио все еще стоял над мертвецами, когда появился тяжело дышащий Бартоломео.

— Вижу, тебе, как обычно, не нужна моя помощь.

— Вы взяли Арсенал?

— Думаешь, я был бы здесь, если бы мы проиграли?

— Поздравляю!

— Спасибо!

Но Эцио уже смотрел в сторону моря.

— Мы отвоевали Венецию, мой друг, — вздохнул он. — Агостино сможет править ей, не боясь тамплиеров. Думаю, теперь я смогу немного отдохнуть. Видишь галеру на горизонте?

— Да.

— Данте сказал перед смертью, что она плывет на Кипр.

— Зачем?

— Это, мой друг, как раз то, что я хочу выяснить.

Эцио не верилось — наступило 24 июня, день летнего солнцестояния, 1487 года от Рождества Христова. Ему исполнилось двадцать восемь лет. Он стоял, опираясь на балюстраду Кулачного моста, и хмуро смотрел на воду в канале под ним. Мимо проплыла крыса, тащившая в зубах капустные листья, украденные с ближайшей баржи торговца овощами, к дыре в черном кирпиче канала.

— Вот ты где, Эцио! — радостно воскликнул голос, и Эцио узнал Розу еще раньше, чем увидел — по терпкому запаху мускуса. — Давно не виделись! Я уже начала думать, что ты избегаешь меня!

— Я был… занят.

— Ну, конечно. И что бы Венеция без тебя делала!

Эцио грустно склонил голову, Роза оперлась на балюстраду рядом с ним.

— С чего такая серьезность, красавчик?

Эцио смерил ее серьезным взглядом и пожал плечами.

— У меня день рождения.

— День рождения? Серьезно? Ух ты! Поздравляю! Это же просто чудесно!

— Вовсе нет, — вздохнул Эцио. — Прошло уже десять лет с тех пор, как погибли отец и братья. Десять лет я выслеживаю их убийц, людей из списка отца и тех, кого добавил в этот список после его смерти. И я знаю, что близок к цели, но я ни на шаг не приблизился к пониманию того, ради чего все это было затеяно.

— Эцио, ты посвятил жизнь благому делу. Это сделало тебя одиноким, но, в каком то смысле, именно в этом твое призвание. И хотя инструменты, которые ты используешь, ведут к чужой смерти, ты никогда не был несправедлив. Благодаря тебе Венеция стала куда лучшим местом, чем была ранее. Улыбнись. У тебя же, кажется, день рождения. А у меня как раз есть подарок. И как раз вовремя!

Она вытащила официально выглядящий судовой журнал.

— Спасибо, Роза. Даже не представляю, что ты мне подаришь. Что это?

— Кое-что, что мне удалось… достать. Это декларация судового груза из Арсенала. День, когда твоя черная галера, отплывшая в прошлом году на Кипр, возвращается…

— Ты серьезно? — Эцио потянулся за журналом, но Роза, дразня его, отвела руку. — Отдай мне его, Роза. Это не шутки.

— За все нужно платить, — прошептала она.

— Ну, раз так…

Он взял ее за руки и подарил долгий поцелуй. Она расслабилась, и он быстро выхватил книгу.

— Эй! Это не честно! — рассмеялась она. — В таком случае, чтобы избавить тебя от ожидания, скажу, что твоя галера возвращается в Венецию завтра!

— Интересно, что они привезут с собой?

— Почему-то я не удивлена, что кто-то, не буду показывать пальцем, собирается это разузнать.

Эцио просиял.

— Это надо отметить!

Но в этот самый момент к ним торопливо приблизилась знакомая фигура.

— Леонардо! — воскликнул крайне удивленный Эцио. — Я думал, ты в Милане!

— Я вернулся, — ответил Леонардо. — Мне подсказали, где тебя найти. Здравствуй, Роза. Прости Эцио, но нам срочно нужно поговорить.