Ричард Зимлер - Охота Полуночника

— Если это тот самый человек, он жил в Ривер-Бенде. Это плантация тут неподалеку. Он прославился как кудесник и целитель.

— Ривер-Бенд находится вверх по Купер-ривер, — пояснил Исаак. — Я думаю, всего в десяти милях отсюда.

— Он был чудом, — говорила между тем Луиза с сияющими глазами. — Его знал каждый чернокожий в округе. Однажды я и сама ездила к нему с больной подругой. Не знаю, жив ли он сейчас. Он исчез.

— Исчез?

— Просто испарился. Мне кажется, тому уже три года. Говорят, он бежал. Но его дочь по-прежнему живет в Ривер-Бенде. Не помню, как ее зовут. Она — или еще кто-нибудь там — смогут рассказать вам, есть ли от него вести. — Луиза замолчала и задумалась. — Он выглядел именно так, как вы его описали, только старше, разумеется. И ходил прихрамывая, обычно с тростью.

— Но он говорил — он не был немым?

— Нет-нет, он прекрасно разговаривал.

Сердце мое так бешено колотилось, что я с трудом слышал, что говорили мои хозяева. Голову, казалось, поместили в стеклянный шар. Когда я пришел в себя, оказалось, что я сижу в кресле у камина, в котором весело потрескивал огонь. Втискивая мне в руку бокал, Исаак сказал, что я едва не потерял сознание.

— Выпей это, Джон.

Я повиновался. Бренди обожгло мне горло. Исаак с Луизой шептались о чем-то у меня за спиной. Я поднялся на ноги и спросил:

— Как добраться до Ривер-Бенда?

Исаак повернулся к Луизе.

— Если я пойду завтра в Чарльстон пешком, отвезешь Джона в двуколке?

— Я не могу позволить тебе идти пешком, — запротестовал я.

— Это ерунда. Честно, я иногда это делаю. Для ног очень полезно. Я бы и сам с тобой поехал, да мне нужно каждый день быть в магазине.

Луиза крепко стиснула мою руку и сердечно улыбнулась мне.

— Мистер Стюарт, для меня будет честью отвезти вас туда, где жил Полуночник.

Этой ночью я не сомкнул глаз. Я вспоминал давно забытые события. Право же, этой ночью я, как мы говорим в Пасху, не мог понять, как мне удалось дожить до этого дня. Мне казалось, что ничего не было, и я просто в одно мгновение очутился здесь.

Я спустился в гостиную и увидел за столом Луизу с чашкой чая.

— Вы тоже не можете уснуть? — спросил я.

Она вздрогнула и схватилась рукой за сердце. Я попросил извинения за то, что напугал ее, и она рассмеялась в ответ.

— Ваши рассказы, — ошеломленно покачала она головой. — Я думала о них и о том, как это похоже на мою жизнь.

Луиза налила мне чаю.

— Вы упомянули, что Сэмюэл был хорошо известен на Побережье, — задумчиво сказал я. — Как же могло получиться, что никто в Чарльстоне его не знает? Я спрашивал в десятках лавок и церквей. Я спрашивал даже негра-аптекаря.

— Все негры, которых вы расспрашивали, несомненно, оберегали его. Вы белый, и спрашивали об исчезнувшем чернокожем, который, возможно, где-то скрывается. Есть беглецы, которые годами прячутся на чердаках и в подвалах… Мы и сами как-то прятали двоих. Так что любой, кто предан Сэмюэлу, лгал вам. А кто-то и в самом деле не слышал о нем.

— Так и его дочь может мне солгать, особенно если он плохо отзывался о нашей семье?

— После всего, что вы рассказали, мне кажется, что он должен быть счастлив увидеть вас. Я полагаю, вы решили его выкупить?

— Разумеется, но ведь я рассказал вам не все. Между Сэмюэлом и моим отцом произошло нечто ужасное.

— Джон, вы должны рассказать ей все то, что рассказывали нам, и она переменит свое мнение. Она услышит в вашем голосе своего отца. Но говорить с ней нужно наедине. Если рядом будут другие люди, пусть даже и рабы, она станет сдерживать свои чувства.

— Потребуется время, чтобы застать ее наедине и убедить. Мне следует придумать причину, по которой я смогу провести в Ривер-Бенде хотя бы неделю.

Мы с Луизой некоторое время придумывали такую причину, но ничего не шло на ум. Наконец я спросил:

— А как вы познакомились с Исааком?

— О, мне кажется, что я знаю его всю жизнь! Когда-то давным-давно жили-были Исаак и Луиза… Его родители купили меня, когда мне было пятнадцать, чтобы я стирала и шила.

— Разве у них были разные взгляды с Исааком? Я хочу сказать, разве они…

— Они поменяли свое отношение к рабству позже. Странная вещь, в точности, как у вас с Полуночником: Исаак научил меня читать. Разве не удивительно?

— Действительно, странное совпадение.

Тогда я ответил это совершенно искренне, а вот теперь понимаю очевидное — обучение друга чтению и есть любовь. Теперь я просто не понимаю, как мог не видеть, что это самая естественная вещь в мире.

— Пожалуйста, простите мне идиотский вопрос, но вы — свободная женщина?

Она взглянула на меня.

— Джон, на самом деле это совсем не идиотский вопрос. Это единственный вопрос, который меня волнует. Когда Исааку исполнился двадцать один год, его отец подарил меня ему на день рождения. И в тот же день он дал мне вольную. — Она прижала руки к губам и прошептала: — Он ненавидит, когда я это говорю. Он говорит, это звучит так, словно он что-то для меня сделал, а на самом деле он просто исправил несправедливость.

— А в синагоге мне сказали, что Исаак — рабовладелец.

Она нахмурилась.

— Люди — даже его тетя и дядя — не хотят видеть, что мы с Исааком значим друг для друга. Они предпочитают думать, что я по-прежнему его рабыня, а не мать его детей, и не желают знать, что мы с ним законные муж и жена. — Она шепотом добавила: — И дело не только в том, что я не белая — я еще и не еврейка!

Луиза поставила передо мной полную миску тыквенного крема и рассказала любопытную вещь о Ривер-Бенде: два предыдущих владельца — Большой и Маленький Хозяева Генри — оба были найдены мертвыми с ножом, всаженным в шею. Местные верили, что их убило привидение, возможно, дедушка жены Большого Хозяина Генри, миссис Холли. Говорят, ему очень не понравился муж, которого она выбрала.

— Мораль этой истории, — сказала Луиза, — в том, что на Побережье Южной Каролины сначала следует получить благословение дедушки, а уж потом жениться.

Я смотрел в ее сияющие глаза и представлял себе звезды, сияющие сквозь тучи. Я ясно видел — она изо всех сил защищала свою семью. Мне казалось, что она может быть очень агрессивной, и совсем не хотелось, чтобы она обратила свой гнев на меня.

Мне удалось поспать всего пару часов, а на рассвете я внезапно пробудился. Полуночник жил всего в паре миль отсюда. Я подумал об этом, и надежда вновь вспыхнула в сердце. В душе словно бы затрубили фанфары, призывая меня как можно скорее отправиться в Ривер-Бенд.

Пока я сидел во дворе и наблюдал за дятлом, долбившим ствол дуба, мне пришла мысль, как убедить владельца Ривер-Бенда дать мне возможность немного пожить у него на плантации. Я достал свой блокнот для набросков и торопливо принялся за работу.