Алла Бегунова - Камеи для императрицы

Все это совсем не походило на романтическое путешествие по неизведанной экзотической стране, как Анастасии еще вчера виделась поездка. Наоборот, она начинала понимать, что ждет ее не веселое приключение, о котором можно будет потом вспоминать с приятностью, a самая настоящая служба. Начальник же напоминает бульдога, и если он вцепится в нее, то — держись. Такие, как он, бюрократы обычно хотят все оговорить и определить заранее, не делая поправок на обстановку, которая может измениться кардинально там, в Крыму. Тогда ей придется делать вовсе не то, что представляется необходимым. А это такая морока, о какой она раньше и помыслить не могла.

Чувство, охватившее Анастасию при этом, было не отчаяние, а какой-то стихийный протест. Она бросила бумаги на стол и села в кресло. Интересно, что бы теперь сказал Аржанов, прослуживший без малого сорок лет? Однако службой он никогда не тяготился и много раз говорил ей, что сие есть наивящая обязанность каждого дворянина, посвятившего жизнь своему Государю и Отечеству. Рассудительный он был человек и старался все обдумывать глубоко и всесторонне.

В Аржановке, чтобы привести в порядок ум, сердце и душу, Анастасия искала одиночества. Она уходила в сад, но чаще — седлала гнедую кобылу Пенелопу, подаренную ей покойным супругом в Татар-бунар, и уезжала далеко в поле. Пенелопа и сейчас стояла в конюшне, будучи уже не первой молодости, но вполне бодрым и послушным животным.

Анастасия вызвала Досифея и приказала ему приготовить лошадь к поездке. Затем ушла в спальню переодеваться. Вскope туда явилась Глафира, предупрежденная мужем. Анастасия как раз стояла посреди комнаты в рубашке, мужском камзоле и узких серых кюлотах, застегивая их спереди.

— Куда это вы собрались не обедамши? — спросила Глафира ворчливо. Она не одобряла верховой езды вообще, а на мужском седле — в особенности.

Анастасия посмотрела на нее и тихо, с расстановкой сказала:

— Сейчас же найди мои сапоги со шпорами..

— Чего их искать-то? — Горничная поняла, что барыня пребывает в самом дурном расположении духа, а в такие минуты с ней лучше не спорить. Глафира достала из-под кушетки пыльную коробку, открыла ее. — Завсегда они тут, эти сапоги, для вашего высокоблагородия…

Анастасия сзади заплела волосы в косу, а над ушами скрутила их в букли и закрепила специальными заколками, мужская прическа была готова. Горничная помогла ей надеть коричневый редингот. Анастасия со всех сторон осмотрела себя в зеркале. Стройный, ловкий юноша стоял там. Она надвинула на лоб треуголку.

— Оченно похожи, — заверяла ее Глафира…

На улице Арсенальной, в доме майора Голощекова широко отворились ворота, и всадник на гнедой лошади выехал прямо на мостовую. Сначала он ехал шагом, но потом дал своей кобыле шпоры и поскакал в степь. Поручик князь Мещерский, который направлялся туда с визитом, очень удивился. Владелец этой городской усадьбы майор Голощеков по причине своего апоплексического телосложения ездить верхом давно не мог, его жена — тем более. У Голощековых квартировала только госпожа Аржанова с прислугой, но кто тогда был этот юноша в коричневом рединготе? Поручик подобрал поводья, поднял вороного жеребца в галоп и последовал за незнакомцем.

По улице Анастасия вела Пенелопу не очень быстро. Но когда мелькнули последние дома и палисадники, ударила ее хлыстом и во весь опор помчалась по степной дороге к далекий холмам, заросшим лесом. Адъютант Светлейшего тоже прибавил ходу, вначале он держал большую дистанцию, но потом решил догнать гнедую кобылу и ее седока.

Анастасия услышала стук копыт за спиной и увеличила скорость. Однако девятилетняя Пенелопа была не так резва и вынослива, как молодой вороной жеребец Мещерского. Расстояние стало сокращаться, и скоро князь уже скакал рядом с ней.

— Кто вы? — крикнул он, повернувшись к Анастасии.

Она перевела лошадь в рысь, затем в шаг, остановилась и сняла шляпу.

— Анастасия Петровна?! — воскликнул Мещерский. — Вы ли это? И что вы тут делаете?

— Отдыхаю, — ответила она.

Молодой кирасир не сразу нашелся, что ответить. Светская дама — и верхом на лошади в мужском платье. Было чему удивиться. Они в молчании поехали рядом. Анастасия, держа треуголку под мышкой, подставляла разгоряченное лицо степному ветерку. Мещерский искоса поглядывал на нее.

— Я преследовал вас. Извините, — начал он разговор. — Никогда бы не подумал, что вы умеете так лихо ездить верхом на мужском седле.

— Муж научил, — объяснила Анастасия.

— Это не совсем обычно.

— Подполковник Аржанов хотел, чтобы я всегда находилась с ним рядом. А его жизнь протекала в боях и походах.

— Вижу, вам нравится верховая езда.

— Да. Она способствует размышлениям.

— О чем вы сейчас размышляете?

— О полуострове Крым.

Анастасия не стала продолжать. Она не знала, посвящен ли адъютант Светлейшего в план с ее поездкой. Поездка эта — конфиденциальная. Следовательно, чем меньше людей будут знать о ней, тем лучше.

— Вы решили ехать? — спросил князь.

— Вчера решила, сегодня — не решила. — Анастасия была рада ответить молодому офицеру искренне. — Меня всегда страшит неизвестное и непонятное. Сегодня утром господин Турчанинов совсем сбил меня с толку. То, о чем он говорил…

— Петр Иванович — человек крайне осторожный! — перебил ее Мещерский. — Он любит усложнять. Простые вещи в его изложении обращаются в неразрешимые проблемы. Не принимайте это близко к сердцу…

— Легко сказать! — Она вздохнула.

— Анастасия Петровна! — вдруг умоляюще произнес Мещерский. — Возьмите меня с собой! Я буду служить вам верно, как рыцарь прекрасной даме. Все равно вам нужен помощник. Светлейший обещал, что если вы согласитесь, то он отпустит меня в Крым.

Она в изумлении повернулась к нему.

— Вас взять с собой?.. Но… Мы слишком мало знакомы. Ведь это не прогулка в лес за грибами. К тому же, я сама еще ничего не решила определенно и до конца…

— Зачем колебаться? — с горячностью молодости заговорил Мещерский. — Поймите, это — шанс. Может быть, один из тысячи. Нам, людям незнатным и небогатым, надо рассчитывать только на счастливый случай да на собственные силы и способности. Я в службе — с шестнадцати лет, и, поверьте, успел убедиться в этом…

Их лошади медленно шли по дороге, почти касаясь друг друга боками. Вороной жеребец кирасира, повернув морду к Пенелопе, все норовил ухватить зубами щечный ремень на ее оголовье. Кобыла отмахивалась от непрошеного ухажера, но в сторону не отходила. Князь Мещерский рассказывал Анастасии свою биографию. Она была недлинная и вполне стандартная для того времени.

Поручику недавно исполнилось двадцать три года. Он принадлежал к малоизвестной и давно обедневшей ветви князей Мещерских. С детства его записали солдатом в лейб-гвардии конный полк. В шестнадцать лет он явился на действительную военную службу, уже имея чин сержанта. В полку он пробыл около трех лет, а затем был переведен из гвардии в армию корнетом, в новотроицкие кирасиры. С большим трудом его матушка добилась следующего назначения: из Новотроицкого полка — в адъютанты к Светлейшему князю Потемкину. Никаких высоких покровителей Мещерский не имел, крупного состояния — тоже. Таким образом, дальнейшее его продвижение по службе зависело лишь от него самого.