Поль Кок - Вишенка. 2 том

— Нет, я не должна никого любить, и никто не может меня полюбить…

Прошло несколько недель, в продолжение которых Вишенка выходила из дома только для необходимых покупок по хозяйству; она читала, много работала, старалась себя уверить, что совсем не скучает. Однако глаза ее утратили свой прежний блеск, свое выражение беззаботной веселости; даже в улыбке ее проглядывала затаенная грусть.

Сабреташ догадывался, какое чувство запало в душу молодой девушки.

— Бедное дитя, — говорил он, поглаживая усы, — видно, этот молодой человек ей по сердцу! Что делать! Сердцу повелевать нельзя! Но не хочу, чтобы из-за того она сидела все взаперти. Чего доброго, еще захворает!.. Черт побери этих влюбленных! Правда, что и он красавец!

Как-то раз утром Сабреташ сказал Вишенке:

— Погода превосходная… двадцатое июня давно прошло, теперь уже июль… Господин Дюмарсель, наверно, уехал… не отправиться ли нам в Нейли погулять? Вам будет для здоровья полезно, а я посмотрю, не облезли ли стены… Надо же пользоваться иногда любезным приглашением, а то ведь невежливо по отношению к господину Дюмарселю. Хотите, наймем карету, так и встречи не будет.

Вишенка согласилась, она очень волновалась, идя по знакомой дороге, но вскоре они наняли карету и доехали на ней незамеченные в Нейли.

Дача господина Дюмарселя была еще красивее теперь, чем весною: все деревья покрылись листьями, аллеи стали гуще, тенистее. Края дорожек и цветники были усажены множеством цветов, наполнявших воздух приятным запахом.

Сабреташ, полюбовавшись садом, пошел осмотреть дом, оставив молодую девушку одну. Вишенка села на то самое место, где два месяца тому назад с таким счастьем, с таким восторгом наслаждалась этой дачей.

Теперь все было вокруг нее еще зеленее, прекраснее; природа во всей своей прелести и силе дарила жизнью все растения от векового дерева до малейшей травки. Однако Вишенка, любуясь природой, не испытывала такого удовольствии, как тогда, потому что впечатления наши зависят от душевного настроения; когда оно грустно, то и все окружающее кажется мрачным.

«Он не встретился на дороге, — думала молодая девушка, печально опустив голову. — Он, верно, уже меня позабыл! Тем лучше!.. Того я и желала!»

Сколько скорби было в этой мысли — «он меня позабыл».

Сабреташ и Вишенка провели почти часа три на даче. Садовник умолял Вишенку нарвать себе цветов, говоря, что барин будет его бранить, если она откажется. Вишенка исполнила его просьбу, сделала себе букет. Затем простились и отправились в обратный путь.

— Нанять нам карету? — поинтересовался Сабреташ у Вишенки.

— Пойдем лучше пешком… я так давно не гуляла.

— Правда, дитя мое, для вас будет здоровее пройтись. Да и увидим… не встретится ли… будете знать, по крайней мере… Понимаете меня?

Сабреташ внимательно осматривал всех попадавшихся всадников, а если который нагонял их и ехал шагом, то он шепотом спрашивал у Вишенки:

— А что, не он ли?

Но Вишенка все отвечала, качая головой:

— О, нет… не он!

И в голосе ее слышалось сожаление.

Тот же самый вопрос и тот же самый ответ повторялись всякий раз, если какому-нибудь пешеходу приходилось идти некоторое время по одной дороге с ними.

Таким образом дошли они до дому.

— Стало быть, мы его не встретили? — спросил старый солдат.

— Нет, друг мой.

— Из этого можно заключить, что он не следит больше за вами, нечего его и ждать. Да и очень понятно: вы целый месяц не выходили из дому, а в это время всякий молодой человек может позабыть и десять хорошеньких девушек. Теперь конец любовному приключению, нечего вам о нем и думать и из-за этого сидеть дома.

«Кончено! Он меня забыл! — говорила себе Вишенка. — У него не могло быть серьезного увлечения, так, каприз, минутная фантазия! Однако сколько было восхищения в его взоре… Странно!.. Мое чувство совсем не похоже на то, которое я испытывала прежде, думая, что это любовь. Но зачем об этом думать? К чему мне быть любимой? Все-таки, должно быть, великое счастье быть любимой тем, кого любишь!»

Вишенка старалась избавиться от этих мыслей, но не могла; сердце и молодость брали верх над рассудком.

Через несколько дней она опять гуляла с Сабреташем, но никого не встретила.

— Кончено, прекрасный молодой человек перестал о вас и думать.

— О! Я уверена в этом.

Однажды утром Вишенка пошла одна купить иголок, ниток, бумаги и, закупив все нужное, возвращалась домой через Елисейские поля. Она остановилась на несколько минут подышать свежим воздухом. Народу почти не было, но какой-то молодой человек подошел к ней; до этого момента он скрывался за деревьями.

Это был милый всадник, она его узнала. Девушка смутилась, хотела отойти от него, но приятный, звучный голос и умоляющие слова остановили ее.

— Сжальтесь! — говорил он ей. — Постойте немного… Выслушайте меня… Не откажите мне в этой милости! Вы должны быть уверены, что я вам ни одного оскорбительного слова не скажу.

У Вишенки не было сил идти дальше, она вся дрожала и едва могла произнести:

— Я не могу… вас слушать…

— О, ради Бога! Выслушайте! Позвольте хоть рассказать вам все, что у меня на душе. Я долго за вами следил, вы ходили на дачу в Нейли. О! Как я был счастлив, встречая вас утром и вечером, но вдруг ваши прогулки прекратились. Нисколько дней… показавшиеся мне целой жизнью… не видел я вас… Наконец, однажды вечером, вы опять появились… вы шли под руку с молодым человеком… Я подошел к вам тогда, чтобы взглянуть на вас. Вы, верно, прочли в моих глазах чувство, волновавшее мою душу?.. И если я вам теперь скажу, что вас люблю… обожаю… то все-таки не сумею высказать, как вы дороги для меня… как горячо люблю вас!.. Мне показалось в тот вечер, что спутник ваш сердито на меня смотрел и вам, кажется, надоела постоянная встреча со мною? Я убедился в этом, когда вы перестали гулять и целый месяц просидели дома.

— Как! Вы об этом знаете?

— Да… я знаю, где вы живете… знаю, что вас зовут Агата, ваш дядя отставной военный, фамилия его Сабреташ?

— Кто вам все это рассказал?

— Я за вами всюду ходил… когда любишь кого, то сгораешь от желания все о нем узнать. Посудите теперь сами, люблю ли я вас? Угадывая, что я виновник вашего долгого заключения, при вторичном вашем появлении я старался быть не замеченным, следил за вами издали! «Не видя меня, она перестанет опасаться встречи, — думал я, — начнет опять выходить». Потому-то вы давно меня не видели, но я всегда был там, где и вы. Возможно ли!

Сколько невольной радости было в этом вопросе. Вишенка, желая скрыть ее, добавила:

— Зачем же вы заговорили со мной сегодня?

— Я вас увидел одну… хотел воспользоваться случаем все высказать вам… Я так страдал во время вашего долгого заключения… так был несчастлив… Неужели не простите мне эту минуту блаженства?