Бернард Корнуэлл - Властелин Севера

— За кого? — спросил Беокка.

— За господина Эльфрика, конечно.

— Неужели Эльфрик явился в Эофервик? — удивился я, ибо знал, что мой дядя так же не любил покидать Беббанбург, как и Кьяртан оставлять свое безопасное убежище в Дунхолме.

— Нет, сам господин Эльфрик сюда не явился, — ответил Вульфер. — Но прислал с десяток людей, один из которых заменил его на церемонии. То была свадьба через уполномоченное лицо. Совершенно законная, между прочим, процедура.

— Так и есть, — подтвердил Беокка.

— И где же теперь Гизела? — спросил я.

— Отправилась на Север. — Вульфер махнул роговой ложкой. — Они все уехали. Брат забрал ее в Беббанбург. С ними отправился аббат Эадред, который, разумеется, прихватил с собой труп святого Кутберта. И этот ужасный человек, Хротверд, тоже уехал. Не выношу Хротверда! Именно он, идиот, уговорил короля обложить датчан десятиной. Я предупреждал Гутреда, что это не слишком разумно, но Хротверд заявил, что якобы получил указания прямо от святого Кутберта, поэтому, что бы я ни говорил, все было впустую. А теперь датчане, вероятно, собирают войска; так что быть войне.

— Войне? — переспросил я. — Гутред объявил войну датчанам? — Это казалось мне маловероятным.

— Нет, конечно! Но они должны его остановить.

Вульфер вытер бороду рукавом.

— Как именно остановить? — поинтересовался Рагнар.

— Не позволить им добраться до Беббанбурга, а как же еще? В тот день, когда Гутред доставит сестру и тело святого Кутберта в Беббанбург, Эльфрик даст ему две сотни копейщиков. Но датчанам это не по нраву! Они худо-бедно мирились с Гутредом, но только потому, что тот был слишком слаб, чтобы ими командовать. Но если он получит от Эльфрика пару сотен превосходных копейщиков, датчане раздавят его, как вошь. Полагаю, Ивар уже собирает войска, чтобы помешать этому.

— Значит, они взяли с собой тело благословенного святого Кутберта? — спросил Беокка.

Архиепископ нахмурился, глядя на него, и заметил:

— Ты довольно странный посол.

— Чем же, мой господин?

— У тебя плохо с глазами, верно? Альфред, должно быть, очень нуждается в людях, если посылает уродов вроде тебя. В Беббанбурге раньше был косоглазый священник. Но это было очень давно, еще во времена старого господина Утреда.

— Это был я, — охотно ответил Беокка.

— Не болтай глупости, при чем тут ты? Тот парень, о котором я говорю, был молодым и рыжеволосым. Да принеси же всем стулья, ты, безмозглый идиот! — повернулся Вульфер к слуге. — Всем шестерым! И подай мне еще хлеба.

Вульфер собирался бежать, спасаясь от войны, назревавшей между Гутредом и датчанами, и весь двор архиепископа был забит повозками, быками и вьючными лошадьми. Сокровища его большой церкви сейчас укладывали и упаковывали, чтобы переправить в какое-нибудь надежное место.

— Король Гутред забрал с собой святого Кутберта, — сказал архиепископ, — потому что такова была назначенная Эльфриком цена. Ему нужен труп святого не меньше, чем молодая жена. Надеюсь, старикан еще не выжил из ума окончательно и вспомнит, в кого именно ему следует втыкать свой член.

Я понял, что мой дядя стремится обрести могущество. Гутред был слаб, но обладал великим сокровищем — трупом святого Кутберта, и если Эльфрик сумеет заполучить его, то станет защитником всех нортумбрийских христиан. Ну а заодно сможет заработать небольшое состояние на пожертвованиях пилигримов.

— Выходит, Эльфрик возрождает Берницию, — проговорил я. — Пройдет немного времени, и он станет величать себя королем.

Вульфер посмотрел на меня с удивлением: похоже, он считал меня законченным дураком.

— Ты прав, — сказал он, — и две сотни копейщиков, которых пришлет господин Эльфрик, пробудут с Гутред ом всего лишь месяц. Потом они вернутся домой, а датчане поджарят Гутреда на огне. А ведь я его предупреждал! Я говорил, что мертвый святой стоит больше двух сотен копейщиков, но король пребывал в таком отчаянии, что согласился. Словом, если вы хотите его увидеть, лучше езжайте на Север.

Вульфер принял нас, потому что мы были посланниками Альфреда, но не предложил нам ни еды, ни крова и явно хотел поскорее избавиться от непрошеных гостей.

— Езжайте на Север, — повторил он. — Может, вы еще найдете этого глупца живым.

Мы отправились обратно в таверну, где нас дожидались Стеапа и Брида, и я проклял трех прях, которые плетут нити наших судеб: они позволили мне приблизиться к заветной цели, а потом оставили с носом. Гизела уехала четыре дня назад, этого времени с лихвой хватало, чтобы добраться до Беббанбурга, а когда ее брат получит поддержку Эльфрика, датчане, скорее всего, устроят мятеж. Хотя последнее меня не особенно волновало. Я думал только о Гизеле.

— Мы должны отправиться на Север, — сказал Беокка, — и найти короля.

— Как только ты появишься в Беббанбурге, мой дядя мигом тебя убьет, — ответил я.

Когда Беокка бежал из Беббанбурга, то прихватил все пергаменты, доказывавшие, что я истинный хозяин этих земель, и Эльфрик, зная, что сделал священник, вознегодовал и поклялся ему отомстить.

— Если Эльфрик беспокоится о спасении своей души, он не убьет священника, — возразил мне Беокка. — И вдобавок я посол! Он не посмеет тронуть королевского посла!

— Пока он в безопасности в Беббанбурге, — вставил Рагнар, — он может делать все, что пожелает.

— Возможно, Гутред и не добрался до Беббанбурга, — заметил Стеапа.

Я так удивился, что этот великан вообще заговорил, что как-то не обратил внимания на его реплику. И все остальные, похоже, тоже не обратили на нее внимания, потому что никто не ответил.

— Если они не хотят брака этой девушки с Эльфриком, — продолжал Стеапа, — то постараются всячески помешать этому.

— Кто «они»? — не понял Рагнар.

— Датчане, мой господин, — пояснил Стеапа.

— А Гутред вынужден путешествовать медленно, — добавила Брида.

— Почему? — спросил я.

— Ты же сам сказал, что он везет с собой труп Кутберта.

В душе моей проснулась надежда. А ведь Стеапа и Брида правы! Гутред, может, и намеревался добраться до Беббанбурга, но с трупом святого быстро не поскачешь, а датчане наверняка захотят его остановить.

— Однако вполне возможно, что Гутред уже мертв, — сказал я.

— Есть только один способ это выяснить, — заключил Рагнар.

Мы выехали на рассвете следующего дня и изо всех сил скакали по римской дороге. До сих пор мы старались беречь лошадей Альфреда, но теперь нещадно гнали их, хотя нас по-прежнему задерживал Беокка.

Потом, на исходе утра, снова начался дождь. Сперва мелкий, вскоре он сделался достаточно сильным, чтобы земля стала предательски скользкой. Поднялся сильный ветер, причем дул он в лицо. Вдалеке прогремел гром, и дождь припустил еще пуще. Мы все были забрызганы грязью, насквозь промокли и замерзли до мозга костей.