Роман Романов - Заповедь субботы. Новый подход к происхождению человека

Соответственно, в качестве первых священных врагов, наравне с сухопутными братьями, пти­цы становятся объектом войны, то есть самой первой настоящей охоты. До этого охота велась только на других пралюдей, в порядке братоубийственного выяснения отношений. Причем исключительно из любви к ближнему – большой, но неразделенной. Теперь эта же психологическая программа войны с сухопутными братьями была перенесена на птиц, воспринимаемых русалками как воп­ло­ще­ние врага. А враг у них только один - братья. Поэтому « птицы да размножаются на земле » /Быт 1, 22/.

Напомню, что наиболее важные стихи Библии имеют, в первую очередь, символическое толко­вание. То есть принадлежность птиц к «земле» означает принадлежность к основному пле­мени. Руса­лки в силу своей невротической экзальтации искренне считают змей частью своего во­д­ного племени, а птиц – частью враждебного сухопутного племени. Однако отношение к летающей «пехоте» у «мо­рячек» не просто враждебное, а амбивалентное. То есть жгучая ненависть смешана с любовью, дик­ту­ющей внимание к каждому шагу, каждому жесту врага. К этому коктейлю добав­ля­ется еще развитой инстинкт подражания и… наши русалки начинают не только внимательно следить, но и ко­пировать повадки своих новых братьев-птиц. Между тем крупные птицы, хотя не обязательно ле­беди, имеют привычку охотиться не только на змей, но и на рыб, и на земноводных. Используя для этого острые клювы. Острые инструменты у ру­салок тоже есть, так что подражательный инстинкт вы­рабатывает умение рыбалки. Хотя сами ру­салки не готовы сразу перейти на рыбную диету.

Тем не менее, первое применение выловленной с помощью острог рыбе находится быстро – русалки с ее помощью приручают этих ужасных птиц, преодолевают свой страх и перед ними. А за­о­дно приобретают новый навык и новую, более изощренную программу действий – с помощью «кну­та» (копья со змеей) и «пряника» (большой рыбы). Эта новая программа действий позволит ру­са­лкам гораздо быстрее и надежнее преодолеть сопротивление «пехоты» на границе суши и моря. Тем более что сухопутные братья настроены не менее амбивалентно, и вполне поддаются дрес­си­ро­вке за еду. Так что сначала возобновляются ночные оргии под Луной, а затем и все племя присягает «медузе Го­ргоне». Впрочем, все это до тех пор, пока один из потомков «медузы» не возьмет в руки клубок змей и самолично не выловит из моря большую рыбу , которая в мифе о Персее вы­сту­пает в роли «кита».

В том же мифе о Персее реконструирована ситуация жертвоприношения морскому чудищу. Однако речь, скорее всего, идет о том, что после одержанной победы над «сухопутными силами» ос­новная резиденция русалок осталась на островах, поближе к змеям и большим рыбам. При этом все юные особи единого племени должны были покидать сушу для прохождения службы в рядах русалок. Не обошлось без жертв среди тех, кто не имел в генетической памяти умений быстро плавать и обра­щаться со змеями. Однако после воцарения победителя «медузы», эта практика прек­ратилась. Хотя к тому времени волосатых и плохо плавающих женщин уже и не осталось. Суша и море стали общим местообитанием всего племени. Так же как общим стало умение ладить со змеями и крупными пти­цами, рыбачить и охотиться на дру­гих птиц, поедание которых не является табу.

Косвенным доказательством правильности нашей реконструкции может служить особо тре­пет­ное отношение людей к хищным птицам и к крупным длинношеим (змееголовым) водоплавающим. Известно негативное отношение общества к охоте на лебедей. А сами братья-лебеди или же царевны-лебеди являются героями мифов, легенд и сказок. Например, древние греки точно знали, что отцом воспламеняющей страсти Елены был божественный лебедь Зевс, а матерью – водо­плавающая Леда.

Даже гусь, средний по крупности и длине шеи, считается все же праздничным угощением. А праздник – это и есть способ укрепления табу через коллективное переживание нарушения и чувства вины. Психическая программа «праздника» как регулярного, связанного с циклическим движением светил нарушения табу ради ощущения единства и обновления закона, также была приобретена в этот самый День Пятый.

Вообще психическая атмосфера единства, достигнутого к середине Дня Пятого, сильно от­ли­чается в лучшую сторону от полудня Дня Четвертого. В предыдущий раз единство стаи-племени было достигнуто самым жестоким способом, огнем и мечом (в смысле обоюдоострым топориком). Печа­ль­ная судьба мифического Прометея отражает жестокие нравы четвертого этапа антро­по­генеза. Однако в полдень Дня Пятого соотношение сил устрашения между сторонами не столь одно­значно в пользу русалок-змееносиц. Их сухопутные братья тоже агрес­сивны и способны пре­одолевать свой животный страх. Поэтому перевес морской стороны дости­гается, не только за счет «кнута», но и в большой степени за счет «пряника» – постепенного при­учения к новой сытной еде во время ночных оргий.

Кульминацией взаимопроникновения и единства двух частей племени становится общая оргия с участием двух лидеров – вождя «братьев» и предводительницы «сестер», они же верховные жрец и жрица. Амбивалентное состояние всех участников – готовность одновременно и драться, и совокуп­ля­ться. При этом «дары моря», предназначенные для пиршества, склоняют чашу весов в сторону при­мирения. Инстинкт подражания вожаку превращает всех рядовых участников в самых внима­тель­ных зрителей, следящих за взаимоотношениями двух главных героев. Соответственно в случае успеха речь идет о первой духовной мистерии, священной свадьбе двух жрецов. Этот момент также отражен в мифе о Персее, который женится на Анд­ромеде. Единственная, но простительная для древних гре­ков неточность в реконструкции событий заклю­чается в том, что молодой вождь на самом деле сорев­но­вался с юной жрицей, при­вя­занной на берегу моря. Спасение заключалось в том, чтобы не дать ей первой убить «большую рыбу», а сделать это самому, установив стратегический паритет двух сил.

После достижения единства и согласия, подкрепляемого регулярным повторением священной свадьбы, обновленное племя начинает новую экспансию вдоль берегов озер и рек, захватывая все но­вые прибрежные территории. При этом под защитой человека священные змеи и священные птицы плодятся и размножаются, как и повелел им Бог вечером Дня Пятого.

Еще одним важным изобретением Дня Пятого, которое могли подарить человеку змеи, явля­ется умение обвиваться вокруг древка, переплетаться и свертываться в клубки. А также умирать или же сбрасывать кожу, которая высыхает и остается в обвитом положении. Русалки наверняка подра­жа­ли движениям живых змей, продевая змеиные шкуры сквозь дыры от сучков, а затем и в петли. От этого умения совсем немного до изобретения способа привязывать острые каменные то­поры и нако­нечники копий к древкам. А также к умению натягивать тетиву на лук. Но это, скорее, умение сле­ду­ющего Дня Шестого.