Юрий Иванов-Милюхин - Казачий дух

— Майор, что ты хочешь этим сказать? — чуть отстранился назад террорист.

— Только одно, что пришла пора сдаваться. Твоя песенка уже спета.

Главарь боевиков прищурился, он понял, что офицеры в форме российской армии шутить не намерены, они пришли брать его в плен: — У русских есть поговорка, не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — Шамиль кивнул на окна дома. — Хочу вас предупредить, что мы находимся под прицелом моих джигитов. В случае чего, первая пуля достанется мне, остальные вам. — Это ты точно рассчитал, твои абреки тебя не пощадят. А за наши жизни можешь не беспокоиться, они у нас под крепкой защитой, — ухмыльнулся десантник. — Мы не настаиваем на том, чтобы вы сложили оружие прямо сейчас, можете драться до последнего. Но если вы откажетесь от плена и останетесь после этого живы, то вы сами придете туда, куда вам укажут. — Этого не будет никогда! — вздернул подбородок Басаев. — Лучше смерть, чем вонючие камеры гяуров. Капитан, молча внимавший диалогу, сплюнул себе под ноги и уперся тяжелым взглядом в террориста: — У вас даже вонючих камер нет, одни сточные канавы, — с презрением произнес он. — Шамиль, есть еще одна поговорка — бабушка надвое сказала. Утром ты хотел нас расстрелять, а мы до сих пор живы и здоровы. Все шестеро узников, которых ты заточил в свою помойную яму. — Нет, дорогой, и на старуху бывает проруха, — похмыкал в усы террорист. — Не получилось в это раз, получится в другой, у вас еще все впереди. — У тебя тоже. — Но я надеюсь избежать праведного гнева русского народа, который уважает меня и понимает, что я перед ним ни в чем не виноват. Если бы ваши денежные мешки с псами-генералами не трогали чеченцев, мы бы не ходили на Буденновск и на Первомайское, а спокойно жили бы своей жизнью.

— О каком спокойствии может идти речь, когда вся республика превратилась в бандитскую! — не выдержал капитан откровенной лжи. — Вы как те татаро-монголы затрахали своими набегами и грабежами все населенные пункты, пограничные с вами.

— Это ответная реакция на то, что мы долгое время были у вас под пятой, и на притеснения со стороны русских. У нас есть нефть, газ, другие природные ресурсы. Чеченцы навели бы порядок у себя в республике, за несколько лет Ичкерия превратилась бы во второй Кувейт.

— Басаев, ты неграмотный человек, какая нефть? У вас ее несколько миллионов тонн, столько Россия добывает за одну неделю. Так-же и с другими ископаемыми.

— А кто это сумел подсчитать, когда природные ресурсы находятся глубоко под землей? Капитан сунул платок в карман и с сожалением посмотрел на собеседника, разговаривать с этим человеком больше было не о чем. Майор подергал правой щекой и погладил автомат вдоль крышки ствольной коробки, этим движением он словно хотел себя успокоить. Затем прищурился на главаря боевиков и жестко спросил:

— Ты выбросил белый флаг, Басаев, о чем ты хотел с нами потолковать? Горец обернулся на своих спутников, молча стоявших за его спиной, и переступил с ноги на ногу. Видно было, что он заранее приготовился к этой встрече:

— Я предлагаю вам компромисс. Вы уходите из аула, а мы прекращаем боевые действия на всей территории Чечни, — с растяжкой начал он. — Я клянусь, что сдержу свое слово.

Капитан покривил губы в презрительной усмешке:

— Цену твоему слову мы уже знаем, — процедил он сквозь зубы. — Короче, Шамиль, тебе уже намекнули не тянуть резину. Складывай оружие и объявляй своим подчиненным полный аврал. Иначе мы вас здесь и похороним.

Главнокомандующий чеченской армией долго не мог найти ответных слов, по горлу у него забегал острый кадык. Наконец он справился с бешенством, клокотавшим в его груди: — Что вам нужно от чеченцев и кто вас сюда приглашал? — змеей прошипел он. — Это наша земля и мы защищаем ее от оккупантов.

— Это мы уже слышали, и не только от вас. Однако, никто по доброй воле не вышел из состава Российской Федерации, — напомнил майор. — Вам предлагали полную свободу действий, даже статус союзной республики. Но вы сами не захотели.

— Этот алкаш Ельцин? И что такое статус республики опять под пятой России? Мы хотим отделиться от вас навсегда. — Пока вы в составе Российского государства, — заученно сказал десантник. — Значит обязаны соблюдать законы, написанные для всех без исключения. Главарь боевиков снова иронично усмехнулся, давая понять, что для него и его подчиненных законы еще никто не писал. Помощники, стоявшие за спиной своего вожака, шумно перевели дыхание и потянулись пальцами к спусковым крючкам на автоматах. Стало ясно без слов, что переговоры зашли в тупик, и если бы не мнение высокого начальства, считавшего, что главарей нужно судить народным судом, то майор никогда не согласился бы их вести. Он предпочел бы добить врага в его логове. Между тем, Басаев окинул вместительный двор пристальным взглядом и с нескрываемым уважением посмотрел на десантника: — Дарган, ты успел обложить меня со всех сторон, сверли дырку на кителе, — он огладил бороду. — За операцию по поимке Басаева, главного террориста России, тебе обеспечены звезда Героя и звание подполковника. А потом и генералом станешь.

— Я за званиями не гоняюсь, — хмыкнул майор. — Они меня сами находят. Он повел стволом автомата в сторону боевиков, сопровождавших своего Главнокомандующего, давая понять, что любое движение этих людей будет расцененно им как попытка к нападению. Так-же поступил и капитан, он направил пулемет на окна, в которых маячили фигуры горцев. Но после того, как Басаев назвал Дарганом его товарища, в глазах у него появился немой вопрос. А когда террорист начал высвечивать родословную десантника, вопросительное выражение в зрачках морпеха переросло в пристальное к нему внимание. — Я знаю, что ты родом из станицы Стодеревской, и твои предки ходили в атаманах всего Терского войска, — продолжил Басаев. — Они и сейчас занимают атаманские посты, — спокойно ответил майор. — Разве это относится к делу? — Я сказал к тому, что с москалями у меня разговор был бы коротким. Кусок мякины, а не народ, мямлит под нос о каких-то свободах, сам оставаясь рабом, — сверкнул черными глазами Шамиль. — Терцы — другие люди. Кстати, твой капитан так и не признался, что его предки из той же станицы. Вы, случайно, не родственники?

— А тебе какое дело?

— Иностранцы, которых захватили наши люди, сказали, что они тоже из Стодеревской, — не замечая раздражения собеседника, хрипло засмеялся горец. — Выходит, что за мной организовало охоту целое семейство Даргановых. Хочу спросить, что плохого я вам сделал?

— Басаев, ты это о чем?

— Обо всем сразу, майор, о журналистах в том числе, которых я приказал посадить в одну яму с капитаном. Крепкий оказался орешек, этот твой друг, если бы ты не подоспел вовремя со своими гвардейцами, мои люди пустили бы его в расход, вместе с теми иностранцами, — жестче стягивая скулы, не прекращал разглагольствовать тот. — Стопроцентный терской казак.