Дороти Лаудэн - Меж двух миров

— Когда вы захворали? — спросила она офицера, нащупывая его слабый пульс.

Но больной не смог ответить и лишь со стоном опустился на лежанку.

Микаэла расстегнула его грязную рубашку и осмотрела грудную клетку. Этот осмотр подтвердил худшие подозрения, которые возникли у нее с первой секунды, как только она вошла. Живот больного был покрыт сыпью. Она снова прикрыла его и поспешно вышла на воздух.

— Полковник Иген, этот человек тяжело болен, — сказала она коменданту. — Кто ухаживает за ним и кто отвечает за состояние гигиены в вашем лагере?

Иген обернулся.

— За эти вещи отвечает наш военный врач. По крайней мере, он в форте и…

— У этого человека тиф! — Микаэла энергично кивнула в сторону палатки. — Это не только опасная болезнь, которая может иметь смертельный исход, но и чрезвычайно заразная. Вы должны сейчас же принять все меры предосторожности и объявить карантин.

— Доктор Куин, — перебил ее полковник Иген, — все необходимые меры уже приняты. Не беспокойтесь, мы успешно победили эпидемию в форте. Этот человек — последний и единичный случай.

— Тем не менее опасность заражения очень высока, — возразила Микаэла. — Распорядитесь, чтоб его доставили ко мне в клинику!

— Извините, доктор Куин, но приказы в этом лагере отдаю я. — В голосе полковника снова появились резкие нотки. — В настоящее время врач уже на пути сюда, — добавил он, немного смягчив тон. — Мне очень жаль, мадам, но у меня тоже есть свое начальство, которому я подчиняюсь.

В поселении шайонов между тем царило напряженное ожидание, хотя каждый член общины, казалось, занимался своими обычными делами. Женщины, окруженные своими играющими детьми, хлопотали у очагов, готовя пищу, мужчины растягивали и дубили шкуры убитых животных. Из этих шкур индейцы производили почти все, что требовалось для удобства их жизни: вигвамы, одеяла и одежду. Не нужно было обладать особой наблюдательностью, чтобы заметить, что охота была для шайонов тем, что давало им возможность выжить.

Едва заметив издали повозку Микаэлы, они мигом все побросали и сбежались, чтобы рассмотреть подарки белого человека. Жена Черного Котла скептически ощупывала армейские одеяла, в то время как Танцующее Облако инспектировал продукты.

— Может быть, для вас эта пища несколько непривычна, но она не представляет собой никакой опасности, — убеждал их Салли, беря в горсть и снова высыпая белую муку. — Доктор Майк все проверила.

Танцующее Облако отрицательно покачал головой.

— Может быть, и так, но мы не станем это есть, — решительно заявил он. — Можете увезти это назад.

— Но это все же лучше, чем умереть с голоду, — рассудила Микаэла. — А как насчет одеял? — И она посмотрела на жену Черного Котла.

Жена вождя встретила взгляд доктора и удовлетворенно кивнула.

— Одеяла мы возьмем, — сказал Танцующее Облако.

Лорену Брею и в самом деле удалось убедить Брайена взяться за роль юного Джорджа Вашингтона на предстоящем праздничном шествии и затем в представлении небольшой театральной пьесы. И теперь мальчик каждый вечер расхаживал гоголем по маленькому домику, который Микаэла сняла у Салли вскоре после прибытия в Колорадо-Спрингс.

Микаэла с помощью Колин старательно шила костюм для своего младшего сына, и день ото дня он приобретал все более конкретные формы. Правда, хирургические швы все еще давались Микаэле гораздо легче, чем обыкновенные портновские. Но она не хотела сдаваться и отступать!

Брайен между тем надел на голову треуголку и силился придать своему лицу такое выражение, какое, на его взгляд, соответствовало бы серьезности произносимого текста.

— Нет, — сказал он, старательно артикулируя, — я не могу лгать.

Мэтью, Колин и Микаэла восторженно захлопали в ладоши.

— Фантастика! — восхитилась Микаэла, целуя Брайена в лоб.

— Я слушаю будто настоящего Джорджа Вашингтона, — поддакнула Колин.

В последнее время она превратилась из девочки в юную девушку. Но что Микаэла особенно ценила в приемной дочери — на смену ушедшей детской непосредственности в ней не появилось ни капли жеманства и обычного девичьего кривлянья. Светлые волосы Колин были по-прежнему прибраны в детскую прическу, но когда Микаэла звала ее на помощь в свою приемную, все задания она выполняла с тщательностью и ответственностью взрослой женщины.

И Микаэла видела, что Колин таким образом постепенно усваивает некоторые медицинские познания.

— Я же говорил, когда-нибудь ты станешь политиком, — добавил Мэтью.

О том, что Мэтью окончательно повзрослел, Микаэле пришлось узнать с некоторой болью, когда он, не спросив ее совета, обручился с Ингрид, девушкой из семьи переселенцев. И теперь, когда Микаэла смотрела на своих приемных детей, ее хоть и наполняла гордость, что под ее крылом они постепенно вырастают в разумных людей, но вместе с тем она испытывала и грусть, знакомую каждой матери, которая замечает, как дети отдаляются от родительского гнезда. Теперь у нее оставался только Брайен, маленький последыш, и можно было надеяться, что он пробудет маленьким достаточно долго — во всяком случае до тех пор, пока Микаэла будет ощущать себя молодой.

Мэтью потер глаза и стал массировать пальцами виски.

— Кажется, мне надо лечь. Спокойной ночи, — сказал он и поднялся со своего стула.

— Но ведь еще рано, — ответила Микаэла. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Пустяки, не стоит обращать внимание, — ответил Мэтью, успокаивая свою приемную мать. — Немного болит голова. Завтра все будет в порядке.

И он отправился в сарай, где с первого дня обустроил себе место для ночлега.

Брайен еще не раз в этот вечер повторил свою театральную фразу, пока Микаэла наконец не напомнила, что всем пора спать.

Казалось, прошло всего несколько часов, когда в дверь внезапно постучали.

— Доктор Майк! Доктор Майк!

Микаэла узнала родной голос. Она поспешно встала и набросила на плечи накидку. Если Салли стучится в дверь среди ночи, значит, случилось что-то серьезное.

— Тебе придется поехать со мной в резервацию, — сказал Салли, как только Микаэла открыла дверь. — Там началась какая-то болезнь. Многие заболели еще вчера и позавчера, а сегодня ночью людей косит повально с каждым часом.

Только теперь Микаэла заметила, что ночь уже почти миновала, однако в это время года тьма уступала свету очень неохотно.

— Сейчас иду!

Быстро, даже не переодеваясь из ночной рубашки в платье, Микаэла набросила свое кожаное пальто.

— Мама, куда ты? — Брайен проснулся и неодобрительно смотрел на ее поспешные ранние сборы.

— Ей надо в резервацию!

Микаэла не будила свою приемную дочь, однако Колин была уже на ногах, протягивая доктору ее сумку с инструментами.