Игорь Тихоненко - Бравые казаки Часть I "Упырь"

Степан Колода был внешне и внутренне полной противоположностью Голованя. Невысокого роста чернявый крепыш. В разговоре долго слушать не любил, сразу отвечал собеседнику. А если разговор ему не нравился, то мог и нагрубить, а то и драку затеять. Человек вспыльчивый и резкий. Но казак был добрый и товарища в беде никогда не бросил бы, даже, если бы ему самому пришлось погибнуть.

Эти два человека, как-то странно дополняли друг друга и не однажды выполняли очень трудные приказы атамана. Причем кошевого устраивало, что Степан, всегда слушался Игната и подчинялся ему в самых сложных ситуациях. Так как Колода считал, что на Голованя можно положиться в любом деле.

Шульга поднял голову, внимательно посмотрел на казаков и сказал:

- Поезжайте к полковнику Кульбасу и узнайте, прибудет ли он со своим войском, и примет ли участие в походе на Крым?

- Хотел спросить у Вас, Батьку, если позволит Ваша

милость.

- Спрашивай.

- Когда мы пойдем на войну с татарами, ляхи могут напасть на Сичь, пока нас не будет. А потом нам в спину и ударят, - рассуждал Игнат.

- Ишь ты, какой стратег выискался! Не беспокойся, не нападут ляхи. Им сейчас не с руки нас беспокоить. Да и мир у нас с ними, - сказав это, кошевой ухмыльнулся, он то - уж знал цену мира с поляками. - После того, как мы разбили войско князя Вишневецкого под Черниговом, у них сейчас нет таких сил, чтобы напасть на Запорожскую Сичь. Есть еще вопросы?

- Нет, Батьку, все исполним, как вы приказали.

Поместье полковника Кульбаса располагалось посреди степи на берегу небольшой речки. Оно состояло из нескольких десятков белых хат-мазанок, крытых соломой. Вербы, росшие у берега, склоняли свои ветви прямо в воду, и были похожи на людей с опущенными вниз руками.

Панский дом стоял на пригорке. Своим большим размером он отличался от простых казацких хат. На стенах были изображены разноцветные росписи в виде витиеватых орнаментов, диковинных птиц и зверей, различных цветов. Краски рисунков, поражали своей яркостью и разнообразием палитры. В остальном все было обычно: крыша из соломы вдвое выше, чем стены, низкие двери, резные ставни на окнах. Перед крыльцом стояла пушка, говорившая о том, какого роду племени хозяин.

Такая картина предстала перед Запорожцами, когда они подъезжали к имению. Уже темнело. На небе взошла вечерняя звезда. Воздух свежестью своей придавал хлопцам новые силы. Целый день они гнали своих коней, чтобы успеть засветло к конечной цели своего пути. Остановившись метров за триста до села, казаки решили осмотреться.

- Поедем сразу к дому полковника, - сказал Игнат.

- Да, чего кругами ходить? У нас к нему поручение, а не приказ извести нечистую силу.

Так и порешили. Кони тронулись с места весело, предчувствуя скорый отдых и еду. Въехав в поместье, хлопцы обратили внимание на необычную тишину. Селяне, смотревшие на них из своих дворов, молчали, не интересуясь, кто они и откуда. Собаки не "брехали". Как то все было необычно для украинского села. Запорожцы подъехали к дому Кульбаса. Посреди двора стоял большой деревянный стол, окруженный лавками, за которым, сидели около дюжины казаков. Одни курили люльки, другие тихо разговаривали друг с другом. Хлопцы остановились возле стола. Сняли шапки. Игнат сказал:

- Добрый вечер, шановне панство. Слава Иисусу Христу. А пан полковник дома?

Казаки прервали беседу и посмотрели на приехавших всадников. Седой человек, наверно, старший из них, спросил:

- А кто Вы такие, что хотите беспокоить его Милость против ночи?

- Мы, посланцы от кошевого атамана Запорожского Ивана Шульги. Я - хорунжий войска низового Игнат Головань, а мой спутник - казак куреня Незайманьковского - Степан Колода. У нас срочное дело к полковнику.

- Сейчас пойду, доложу его милости. Только, вряд ли он Вас сегодня принять сможет, - проговорил старший и пошел в хату.

Хлопцы слезли с коней, оставив их прямо у стола, и сели на лавку рядом с казаками.

- А что пан лег спать так рано, что уже и принять нас не может? - задал вопрос Степан.

- С недавних пор изменился он. Хворает, - ответил человек средних лет с оселедцем, который все время пытался, накрутить себе на ухо.

Прошло несколько минут. На порог из хаты вышел седой казак:

- Заходите, хорунжий, полковник зовет. Игнат и Степан встали и хотели идти, но сотник остановил их и повторил:

- Только Хорунжий.

- Жди меня здесь, Степан. Я недолго.

Игнат вошел в хату и так, как на улице уже совсем стемнело, то он плохо мог разглядеть, что находилось в прихожей. Войдя в горницу, освещенной множеством свечей, казак увидел, что комната была странным образом обставлена, напоминая скорее штабной шатер на поле боя, чем жилое помещение. По всем стенам висело оружие. Чего тут только не было: ружья разного производства, пистоли такие - каких Игнат и не видел раньше, сабли, ятаганы, топоры, даже татарские щиты и луки с колчанами. В углу хаты висели иконы Спасителя и Божьей Матери, аккуратно прибранные рушником. Под ними располагалась зажженная лампада. В противоположном конце от входа стояло кресло, оббитое красным бархатом. В кресле сидел пожилой человек, старше пятидесяти лет. Волосы с седой дымкой были аккуратно подстрижены по казачьему обычаю. Черные усы свисали ниже рта. Он был одет в синий кафтан, расшитый золотыми галунами, с прорезями на рукавах до локтей. Широкие синего цвета шаровары заправлены в сапоги. Могучая фигура, как бы сливалась с креслом. Странную особенность заметил Игнат: усталость запечатлелась на лице полковника, и взгляд был потухший. Казалось ему трудно держать открытыми глаза. Головань узнал Григория Кульбаса. Только это был не тот могучий полковник, которого он видел раньше. "Может и правда, атаман хворает", - подумал Игнат. За креслом стояли полковые знамена казацкой славы. На них были видны следы сражений, в которых они побывали.

Рядом с Кульбасом стояла женщина. Диковинный вид ее привлекал к себе внимание. Редко можно встретить в наших степях девчат такой стати. Светлые волосы подобраны красной лентой на голове, а сзади собраны в тугую косу, толщиной в руку. Ярко расшитая сорочка туго обхватывала ее грудь и стан. Юбка зеленого цвета перетянута черным поясом на талии, такого объема, что, если расставить пальцы одной руки и к ним присоединить также пальцы другой - то они точно сошлись бы. На ногах - сапожки темно-синего цвета. Две вещи больше всего удивили Игната: необычайно зеленого цвета глаза, постоянно сверкающие, как будто ночными светлячками заполненные, и пышных форм груди, которые с трудом удерживались под сорочкой.

Удивительное дело: с тех пор, как Головань вошел в комнату, молодая панна безотрывно смотрела на него, как будто изучая. От этого взгляда Игнату делалось не по себе.