Глин Айлиф - Царь Итаки

Лицо Малого Аякса побледнело под загаром, и все присутствующие увидели: воин выглядит не лучшим образом. Внезапно он остановился, приложил руку к животу и побежал за каменную стену, окружавшую фруктовый сад. Через несколько мгновений громкие звуки оповестили собравшихся о причине столь поспешных действии.

Несмотря на холодный ветер, который дул с гор, Одиссей сбросил плащ и остался обнаженным на грунтовой дороге, готовый начать забег назад, ко дворцу. Когда Малый Аякс наконец появился, он тоже сбросил одежду и занял место рядом с соперником.

— Ты — ублюдок, — проворчал Малый Аякс себе под нос. — Ведь это ты сделал?

— Я выровнял шансы, — признал Одиссей. — А теперь я у тебя выиграю.

В ответ у Малого Аякса в животе заурчало, и по его телу прошла судорога. Это было подобно удару кулаком. Коротышка схватился за живот обеими руками и издал нечто подобное рычанию.

— Не будь так уверен, итакийская свинья! Я знаю, что в комнате Пенелопы был ты, хотя ты и слишком труслив, чтобы в том признаться. Но даже перекладывание вины на одного из твоих людей тебя не спасет. Пенелопа тебе все равно не достанется. Я все равно остаюсь самым быстрым бегуном в Греции.

После этого, не дожидаясь сигнала, он сорвался с места. Одиссей в неверии уставился на невысокого мускулистого мужчину, убегающего от него. Через несколько секунд Малый Аякс уже достиг городских стен.

— Беги за ним! — заорал Тиндарей.

Не прошло и мгновения, как Одиссей бросился в погоню. Он бежал так, как только позволяли ноги. Итакиец был сильным бегуном, уверенным в своей способности соревноваться с кем угодно, он обладал достаточной выносливостью для более продолжительных забегов, чем по улицам Спарты. Вдобавок царевич испытывал возбуждение от брошенного вызова и чувствовал новый выброс энергии, которая растекалась по его артериям. Мускулистые ноги легко выдерживали вес нескладного мощного тела, он использовал руки для равновесия и создания ритма.

Царевич с Итаки почувствовал, что его скорость увеличивается. Хотя Малый Аякс вначале вырвался вперед, забег продолжался.

Воздух свистел у лица Одиссея, развевая густые рыжеватые волосы. От этого ощущение скорости усиливалось. Новая жизненная сила подпитывала мускулы, заставляя бежать еще быстрее. Легкие закачивали воздух в тело и выбрасывали из него, сердце гнало кровь по груди и конечностям. Но итакиец увидел, как Малый Аякс скрывается за городскими воротами впереди, и понял: противник надумал исчезнуть из виду. Он явно хотел, чтобы Одиссей его потерял.

Сын Лаэрта не чувствовал ничего кроме уверенности с тех пор, как Пенелопа передала маленький пузырек виночерпию в предыдущий вечер. Эта уверенность лишь немного ослабла, когда он с удивлением увидел Малого Аякса утром. Тот словно бросил вызов яду Клитемнестры и появился для участия в забеге. Но теперь уверенность быстро исчезала, потому что царевич запоздало осознал, на какой невероятной скорости способен бежать его соперник. Репутация Малого Аякса действительно была заслуженной.

На мгновение Одиссей испытал страх. Горечь грядущего поражения теперь сменила ожидание победы, которая сопровождала его мечты со вчерашнего вечера. Хотя Малый Аякс и был ослаблен, но каким-то образом находил силы не только быстро бежать, но и обгонять соперника, увеличивая расстояние между ними. Лаэртид чувствовал подавленность, но все равно напряженно бежал за ним сквозь городские ворота, которые возвышались впереди, мимо единственного стражника в полных доспехах.

Пока Одиссей в ярости несся за удаляющимся локридцем, его мысли в отчаянии обратились к Пенелопе. Он с ужасом подумал, что может потерять ее навсегда.

Царевич мысленно произнес молитву Афине, хватая ртом воздух, и сосредоточился на мыслях о Пенелопе, пытаясь забыть усталость, которой наливались ноги. Он вспоминал все то, что любил в ней, но мог думать только о том, как девушка унизила его при первой встрече. И этого оказалось достаточно. Внезапно его мускулы наполнил прилив энергии. Одиссей почувствовал, что его как будто в спину подтолкнула гигантская рука, и при помощи нее он понесся вверх по крутому склону на главной улице Спарты. Итакиец преследовал Малого Аякса, понимая, что должен его догнать и перегнать, если хочет получить женщину, которую любит.

Улица петляла словно змея, уходя вверх — в гору, на которой построен город. Несколько раз она поворачивала назад, пока не доходила до дворцовых ворот, где ждали Менелай и Диомед, чтобы поприветствовать победителя. Широкую дорогу очистили от горожан ради забега. Поэтому Одиссей знал, что фигура, исчезающая за поворотом впереди него, не может быть никем, кроме Малого Аякса.

Одиссей ободрился, увидев, что противник ушел от него все же не очень далеко, и почувствовал, что в его членах еще остаются резервы. Он бросился в погоню с новыми силами, преодолел поворот, ступая голыми ногами по изрезанной колеями и высушенной на солнце грязи. И увидел дичь впереди себя.

Аякс с трудом взбирался по крутой горе. Пот стекал с обнаженного тела Одиссея, но шаг его стал шире, чтобы еще сократить разрыв. Он сомневался, что страдает в той же степени, что противник, чье тяжелое дыхание теперь отчетливо слышалось.

Дорога снова повернула назад и налево, затем внезапно уклон стал менее крутым. Оба бегуна прибавили скорость и побежали так быстро, как позволяли их уставшие мускулы. Они активно работали руками, отчаянно пытаясь выиграть друг у друга. Одиссей и Аякс бежали по петляющим улицам, сердца судорожно бились в груди. Казалось, что они сейчас задохнутся, потому что воздуха отчаянно не хватало.

Одиссей стал медленно сокращать расстояние. Вскоре их разделяла едва ли длина меча. В отчаянии Малый Аякс направил в сторону противника удар кулаком. Удар пришелся по ребрам, но в нем не было достаточной силы, чтобы отбросить итакийца назад.

Аякс повторил эту тактику, но на сей раз он двигался ближе к домам на правой стороне улицы и пытался заловить противника в капкан. Локридец снова замахнулся кулаком, целясь Одиссею в лицо. Тот не мог уклониться так, чтобы не отстать, и получил удар в левый глаз. Он потерял равновесие и врезался в стену дома, а потом рухнул на колени в облако пыли.

Мгновение спустя Одиссей снова поднялся, но его противник уже исчез за последним поворотом. Царевич услышал приветственные крики воинов, которые выстроились по бокам последнего участка дороги к дворцовым воротам. На мгновение он испытал отчаяние, подумав, что проиграл.

Затем, когда все внутри у него похолодело, царевич внезапно почувствовал новую решимость. Итакиец не мог принять мысль о потере Пенелопы, он даже не мог об этом подумать. Такая идея противоречила самой сути его характера и лишь напомнила о том, что забег еще не закончился. Он почувствовал прилив ярости, которая разлилась по его телу, и все остатки силы до последней капли влились ему в ноги.