Робин Янг - Отважное сердце

— Я силой возьму то, что принадлежит моей семье по праву!

Лорд Аннандейл окликнул сына, когда тот подошел к камню.

Кое-кто из лордов недовольными возгласами выразил свой протест. Посреди всеобщей суматохи Комин подскочил к старому лорду.

Роберт заметил, как Комин потянулся к ножу для разрезания пищи, висевшему у него на поясе рядом с кошелем. Кровь вскипела у него в жилах. Схватившись за меч, он прыгнул вперед. Клинок со зловещим шелестом покинул ножны, и перед глазами собравшихся сверкнула длинная полоса стали. Вельможи обернулись и увидели разъяренного юношу, глаза которого метали молнии, стоявшего между лордом Аннандейлом и лордом Баденохом, и длинное лезвие его широкого меча упиралось в горло Комина. Граф Каррик замер в проходе между двумя рядами каменных ангелов, в замешательстве глядя на сына.

Роберт, сердце которого готово было выпрыгнуть из груди, не дрогнув, встретил взгляд Комина, и кончик его клинка остановился в каком-нибудь дюйме от шеи лорда. Он хотел крикнуть собравшимся, что этот человек не имеет никакого права бросать вызов его деду, который с открытым забралом противостоял подлым интригам Комина, намеревавшегося тайком возвести на трон Баллиола вопреки желанию короля Александра. Он хотел во весь голос крикнуть, что его дед умнее и лучше любого из них и что они должны быть счастливы, если он окажет им честь и станет королем. Но, прежде чем он успел открыть рот, тяжелая рука легла на его плечо.

— Опусти меч, Роберт, — негромким и суровым тоном приказал его дед.

Роберт повиновался медленно и неохотно, сообразив, что глаза всех собравшихся в церкви устремлены на него. Он заметил, с каким невероятным удивлением смотрит на него брат, стоявший вместе с прочими рыцарями из Каррика.

— Сегодня ночью не будет принято никакого решения, — провозгласил Джеймс Стюарт, обводя взглядом притихшую толпу. — Предоставим судить гражданам королевства. Предлагаю собраться вновь, когда мы с холодной головой выслушаем всех, кто имеет право голоса.

— Согласен, — заявил Роберт Вишарт, и его поддержали остальные.

Толпа начала редеть. Собравшиеся расходились, обмениваясь встревоженными замечаниями. Граф Каррик зашагал обратно по проходу, и лицо его было мрачнее тучи. Когда лорд Аннандейл повернулся, собираясь уходить, Джон Комин схватил его за руку. Роберт, вновь оказавшийся между ними, уловил отвратительный кислый запах, исходивший от волчьей шкуры, которой была подбита накидка Комина. И он ясно расслышал, как лорд Баденох прошипел сквозь зубы:

— Моему отцу следовало убить вас в той клетке в Льюисе, когда у него была такая возможность.

Лорд Аннандейл вырвал руку из тисков Комина. Развернув Роберта лицом к выходу, он подтолкнул его вперед, мимо епископа Сент-Эндрюсского, который что-то взволнованно втолковывал Вишарту.

— Прольется кровь, — говорил епископ. — Она неминуемо прольется, если дело не удастся решить в самое ближайшее время.

Выйдя в вечернюю прохладу, Роберт услышал, как его сердито окликнул отец. Но юноша не оглянулся, стараясь подстроиться под широкий шаг деда.

— Что имел в виду Комин, когда говорил о Льюисе? — Он озадаченно нахмурился. — Дедушка!

Старый лорд резко остановился.

— Не смей повышать на меня голос, мальчишка! — Он крепко взял Роберта за подбородок. — И тебе не следовало обнажать против него меч. Слышишь? Сейчас пришло время, когда мы должны доказывать свою правоту словами, а не насилием.

— Мне показалось, что Комин собирается напасть на тебя, — возразил Роберт, освобождаясь от хватки деда. — И почему ты возражаешь, чтобы я обнажил против него свой меч, когда сам атаковал его замки? Ты же ненавидишь его!

— Да! — рявкнул старый лорд. — И эта ненависть способна погубить все королевство! — Он умолк, видя, что к ним приближается граф. Отвернувшись от Роберта, дед направился к лошадям.

Роберт упрямо поспешил за ним. Желание получить ответы на мучившие его вопросы оказалось сильнее страха перед этим львом в образе человека.

— Ты учил меня ездить верхом, охотиться и сражаться. Ты брал меня с собой в Солсбери и Биргем, представил меня самым могущественным людям в королевстве. Ты всегда внушал мне, что моя судьба очень важна для будущего нашей семьи. Но при этом ты почти ничего не рассказывал мне о причинах своей ненависти к Коминам, несмотря на то что я столько раз просил тебя об этом. Я хочу знать правду, дедушка!

— Ты еще слишком молод для нее.

Роберт замер на месте.

— Если ты станешь королем, то я буду наследником трона. Это право не зависит от возраста. Так почему от этого должна зависеть правда?

Лорд Аннандейл развернулся, и на его иссеченном морщинам лице гнев уступил место удивлению. Спустя мгновение он шагнул к внуку и взял его за плечи.

— Пойдем. — Оглянувшись на отца Роберта, он увидел, что тот подходит к ним вместе со своими рыцарями. — Седлайте коней. Мы поедем следом за вами. — И, прежде чем граф успел возразить, он увлек Роберта в сторону, в дальний угол двора.

Когда они прошли между церковными зданиями, Роберт сообразил, что дед ведет его на вершину холма Мут-Хилл. Они вместе вскарабкались по крутому склону на лысую макушку горы. Солнце уже село, и на землю опускались густые сумерки. Над домами в Сконе, королевском городке, расположенном позади аббатства, в прохладном воздухе потянулись дымки. Совсем скоро наступит День всех душ. [35] День всех душ — 2 ноября, День поминовения усопших. Изо рта у них вырывались клубы пара, когда дед с внуком, наконец, добрались до вершины. В центре округлой поляны, по краям которой росли деревья, виднелась каменная плита. Едва завидев ее, Роберт понял, что именно здесь будет возложен для инаугурации Камень Судьбы. Со священным трепетом он уставился на нее, пораженный величием места.

Даже несмотря на все события, произошедшие после смерти принцессы, он вдруг понял, что права деда на трон до сих пор представляются ему чем-то нереальным и давним. И только здесь, в священном месте, где с незапамятных времен становились королями Шотландии, Роберт ощутил, как на него снизошло понимание: это были не просто слова, претензии и возражения — это было нечто реальное и осязаемое, как сам камень. Он вспомнил о фамильном древе, о котором ему с такой торжественностью поведал дед, когда он впервые прибыл в Лохмабен; о древе, корни которого уходят в далекое прошлое. Люди, чья кровь течет в его жилах, поднимались по этому склону на это самое место. Он слышал эхо шагов своих предков. И в густых сумерках, поднимающихся снизу и медленно затопляющих вершину холма, он вдруг ощутил их незримое присутствие: здесь собирались тени прошлого. Великие короли ушедших эпох.