Павел Лагун - Капитан Сорви-голова. Возвращение

— Вот так фокус! — восторженно воскликнул Фанфан.

— Браво, Жан! — захлопал в ладоши Поль Редон.

— У меня просто нет слов, чтобы выразить свое восхищение, — Девет подошел и крепко пожал руку капитану Сорви-голова. — От имени командования обеих республик благодарю вас.

Жан Грандье скромно поклонился. Голова генерала Уотса в отчаянии упала на грудь. Зубы откусили кончик сигары. Она свалилась на пол.

Жан спал почти половину суток в комнате наверху особняка. Им всем четверым отвели эту большую комнату за неимением других, свободных. Но нашим французам было не привыкать жить и вообще в отсутствии всякого комфорта. Мягкие чистые постели показались им райскими кущами, и они нежились в них до середины следующего дня. Обед им принесли прямо в постель те самые пожилые бурские женщины.

— Красота, — блаженно проговорил Фанфан, — прямо как в гостинице "Националь", — хотя, как известно, юный парижанин ни в каких гостиницах раньше не жил, а жил просто на улице, где его подобрал Жан Грандье.

— Слушай, хозяин, — обгладывая индюшачью косточку, задал Фанфан мучающий его с самого утра вопрос, — а как ты догадался, что эти документы в саквояже? И кто их туда положил?

— Да, Жан, — поддержал Леон, — мне интересен ход твоих умозаключений. Я не предполагал, что у тебя так развита логика. Жан поправил за спиной подушку и блаженно вытянул ноги.

— Собственно, никаких умозаключений не было, — с улыбкой проговорил он. — Как я тогда сказал, была всего лишь догадка. Знаете, как озарение. Я перехватил взгляд генерала Уотса, когда он смотрел на саквояж. Во взгляде был страх. А в чьих руках находился саквояж до того, как попал к нам с Фанфаном?

— У этого самого Бернетта-бандита! — воскликнул Фанфан. — А он украл его в Кейптауне у Леона.

— Как туда были засунуты секретные документы? — спросил Поль Редон, причесывая свою темноволосую шевелюру. — Об этом можно было только догадываться. Как нам известно, Барнетт из бандита превратился в офицера по особым поручениям, с неведомой пока целью посланного Сесилем Родсом в Блюмфонтейн. Ну, и, очевидно, где-нибудь у Родса в особняке они и познакомились с генералом Уотсом. И кому-то из них пришла в голову мысль подстраховаться на случай, если наши друзья буры совершат то, что они и совершили, — затормозили этот спецпоезд. Фальшивый план Уотс официально вручает, предварительно уничтожив настоящий. А Барнетт, в случае благоприятных обстоятельств, доставляет копию по назначению: Лорду Китченеру в собственные руки.

— То-то я помню, как Барнетт ухватился за саквояж, когда удирал от нас, — сказал Фанфан. — Если бы его не подстрелил наш журналист-фельдкорнет, он бы сейчас двигался в сторону Претории, — закончил Сорви-голова.

— Интересно, где он сейчас зализывает свою рану? — риторически спросил сам себя Поль и поднялся с кровати. — Пора начинать боевые будни. Я думаю, здесь нас просто так кормить долго не будут? — Ну пока что мы в лагере буров гости и достаточно почетные, благодаря авторитету нашего Жана, — улыбнулся Леон.

— Но мы прибыли сюда не отдыхать, а воевать, — сказал Жан, — во всяком случае, мы с Фанфаном. А какие планы у вас с Полем, я не знаю. Ведь первоначальный: об отправке меня во Францию, естественно, отменяется. Вы можете возвращаться в Кейптаун. У вас же есть пропуск в оккупационную зону и обратно. Я бы вам советовал уехать. Здесь идет война. Вас могут убить. Марта и Жанна овдовеют. А мне бы очень не хотелось винить в этом себя. Леон и Поль явно призадумались над словами своего друга. И в самом деле, они решили вызволить Жана из английского плена путем подкупа, а вышло, что оказались в центре смертоносного сражения. На их глазах погибли сотни человек. Такое они видели впервые. Их самих чуть не убили. В особенный ужас пришел Поль Редон. Его всю ночь мучили кошмары. По нему стреляли английские уланы. Они же рубили его в капусту своими острыми саблями. Он несколько раз просыпался в холодном поту. Теперь он думал, что, может быть, Жан прав. Они с Леоном совсем недавно женились. У обоих жены находятся "в положении" и вот-вот должны родить им наследников. Как бы в самом деле так не случилось, что наследниками они станут по-настоящему вскоре после рождения. Дети не увидят своих отцов, а любящие жены — мужей. Жан и его друг освободились из плена и решили продолжить воевать. Но причем здесь они? Они выполнили, хоть и косвенно свою миссию. Жан вправе распоряжаться своей жизнью сам. А у них семьи. Гибнуть? Ради чего? Но с другой стороны: им ли пристало бояться смерти, которая почти каждый день ходила за ними по пятам в далекой Америке? Неужели они сейчас струсят и оставят своего друга? Ведь они обещали женам вернуться вместе с ним во Францию. И они должны выполнить свое обещание. Иначе они перестанут уважать себя, и им до конца жизни будет стыдно за свое малодушие. Они должны остаться, и если погибнуть, то погибнуть как бойцы, а не как трусы, спасающие свою шкуру. Поль Редон посмотрел на Леона Фортена и прочитал в его сине-зеленых глазах ответ, который и был сказан Жану Грандье:

— Мы остаемся с тобой, до конца.

Три руки сплелись в один узел. Сверху легла еще одна. Это Фанфан положил свою ладонь с виноватой, но прямодушной улыбкой.

— Прости, хозяин, — сказал он, — не мог удержаться. Твои друзья — молодцы!

— Я всегда знал об этом, — ответил Сорви-голова.

В дверь постучали. Вошел один из адъютантов Христиана Девета и пригласил "господина капитана" к коммандант-генералу, который хочет с ним поговорить. Сорви-голова оделся быстро в ставший уже своим английский мундир, взял со стола шляпу и, махнув рукой друзьям, спустился вслед за адъютантом в холл, где за обеденном столом сидели: Девет, коммандант Поуперс и фельдкорнет Логаан, которые встретили появление Жана улыбками и рукопожатиями. Сорви-голова уселся на предложенный ему стул, положив на колени шляпу. Девет несколько минут молчал, поглаживая свою длинную бороду нервными пальцами, затем пристально поглядел на Жана. — Скажите, капитан, что вы намерены делать дальше? Уезжать на свою Родину вместе с вашими друзьями или продолжать помогать нам в борьбе с оккупантами? — Генерал, мы только что переговорили об этом. Там, наверху. Мы все четверо намерены перейти под ваше командование. Располагайте нами, — сдержанно ответил Жан. — Ну, что же, я предполагал и такой ответ. Благодарю вас за мужественное решение. Сейчас нам необходимы преданные и смелые люди, готовые отдать жизнь за дело свободы. И в связи с вашим ответом у меня к вам есть очень важное задание. Я доверяю вам доставку того пакета с секретным планом, который вы вчера обнаружили в саквояже своего друга, лично коммандант-генералу Луису Бота.