Павел Лагун - Капитан Сорви-голова. Возвращение

Повторяя слова песни, проникающие к нему в самую душу, Жан держал в левой руке аккуратно сложенный носовой платок. На нем сохранились маслянисто-кровавые разводы, при пристальном рассмотрении очень похожие на лик Спасителя. С этим платком Жан не расставался теперь никогда. В Индии, наверняка, его присутствие уберегло всех троих друзей от неминуемой гибели от рук мусульманских фанатиков. После этого случая Жан стал глубоко и искренне верующим и щедро занялся христианской благотворительностью. Решил он пожертвовать большую сумму и на эту церковь, что стала самой близкой и дорогой для него и Жорисы… …И тут Жориса вскрикнула и схватилась за низ живота. Жан успел подхватить ее на руки. Он, окруженный обеспокоенными друзьями, перенес ее на скамейку, положив под голову свой френч. Жориса вскрикивала и стонала, изгибаясь всем телом. Ее большой живот заметно вибрировал и дрожал.

— Нужен врач или акушер, — воскликнул взволнованно Жан.

— Я - акушерка, — сказала худенькая черноволосая жена Шейтофа. — Мужчины, отойдите подальше! — приказным тоном добавила она. — Принесите теплой воды и чистые простыни! — обратилась она к служителям, подошедшим по ее жесту.

Простыни нашлись довольно быстро. Воду пришлось подогревать. Детей увели в беседку. Жана бросало то в жар, то в холод. Он вместе с остальными мужчинами стоял в дальнем углу церкви, повторяя про себя слова молитвы, обращенной к Божьей Матери. Пиит Логаан успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Все будет хорошо, — тихо сказал он ему на ухо.

Строкер, Шейтоф, Гегель и Спейч стояли чуть в стороне и о чем-то вполголоса переговаривались. Женщины окружили роженицу и акушерку. Пастор Вейзен взошел на алтарь и молился, повернувшись лицом к распятию. Роды проходили почти час. Жориса кричала, звала Жана. Тот рвался к ней, но Логаан уже обеими руками удерживал его порыв. И вот, наконец, глубокий, облегченный стон женщины захлестнул тонкий детский плач. Жан всем телом подался вперед и Пиит не удержал, да и не хотел уже удерживать его.

— Поздравляю, — громко сказала акушерка. — У вас родилась девочка! — и она показала подбежавшему Жану маленькое со сморщенным личиком существо, завернутое в белоснежную простыню. Жан взял дочь на руки и вместе с ней опустился на колени перед лежащей в успокоительном изнеможении Жорисой. Она слабо и немного отрешенно улыбнулась ему. И он поцеловал ее в эту улыбку. Потом, когда Жориса вместе с дочкой уснула, Жан вышел на улицу. Друзья, поздравив его, не пошли следом, понимая его состояние. Прохладный ночной воздух стал охлаждать разгоряченное волнением тело. Жан вдохнул этот воздух глубоко и сладостно и поднял взгляд наверх, в бескрайнее звездное небо. И там, на фоне позолоченного церковного креста, он сразу же заметил четыре неяркие звездочки, сияющие ровным и спокойным светом. В этот момент над Преторией взвились разноцветные огни праздничного фейерверка…

1. Трансвааль, Трансвааль — страна моя, ты вся горишь в огне. Под деревцем развесистым задумчив бур сидел.

2. О чем задумался, детина? О чем горюешь, седина? Горюю я по Родине. И жаль мне край родной!

3. Сынов всех десять у меня. Троих в живых давно уж нет. А за свободу борются шесть юнош остальных.

4. А младший сын — двенадцать лет — просился на войну. Но я сказал, что нет и нет — малютку не возьму.

5. "Пусти, отец, — он мне сказал, — я не могу терпеть, За Родину свою в бою готов я умереть".

6. Я выслушал слова его. Обнял, поцеловал. И в тот же день пошли мы с ним на партизанский стан.

7. Когда же при сражении он ранен был всерьез, Малютка на позицию ползком патрон принес.

8. Трансвааль, Трансвааль — страна моя, Ты вся горишь в огне. Под деревцем развесистым задумчив бур сидел.

Разрушен сказочный дворец: Вокруг хрустальные осколки. Они невероятно колки, Под ними кровь людских сердец. Здесь Южной Африки жара Мгновенно превратилась в холод. Оледенел огромный город, Узнав, что смерть опять скора. Она опередила всех, Обрушив сверху свод хрустальный, Своей сноровкою банальной Сломав счастливый детский смех. И стала теплая вода Кровавым льдом. И крики, стоны Оповестили "День влюбленных", Что вновь нагрянула беда, Что русский яростный февраль Не принял южной сказки душу И он безжалостно разрушил Нездешний аквапарк "Трансвааль". * * *Но тот из пепла восстает, Как Феникс — сказочная птица. И в даль прекрасную зовет, Чтоб там навек преобразиться.