Александр Степанов - Семья Звонаревых

– Мы до Вас, Варвара Васильевна, – хрипловатым шёпотом произнёс Блохин. – Это Гриценко. Вы его знаете. Вы ничего не слыхали, что происходит в наших тылах? – спросил Блохин, наклоняясь к докторше. – На вокзале в Ровно захватили тюк с листовками, начали искать, на чьё имя он прислан, ну, и размотали верёвочку. Правда, до нас не добрались, так как мы получили литературу прямо от Вас. Но розыск продолжается, – предупредил Звонарёву Блохин.

– Сейчас, когда идут бои, это не страшно. жандармы не любят подвергаться опасности. Передовые окопы – лучшее убежище от них, ответила Звонарёва. – Но осторожность никогда не мешает. Вот Вы молодец, Гриценко. Хорошо работаете, умно. Наш Хоменко не и не подозревает, кто раздаёт листовки у него в полку.

Гриценко широко улыбнулся от похвалы.

– Вин приказав мени зловить самого себя, – сказал он.

К ним неторопливо подошёл Звонарёв. Блохин и Гриценко тотчас же ушли7

– Наконец-то мы снова вместе! – Звонарёв нежно обнял супругу.

А она, прильнув к нему, обняла за шею и горячо поцеловала в губы, потом, посмотрев в его ласковые глаза, поцеловала ещё и ещё.

Супруги уселись на лавочку.

– Беспокоился обо мне?

– Сказать так – мало. я места не находил, когда узнал, что ты уехала с десантом.

– А я, думаешь, не волновалась?… Вдруг что-нибудь страшное случится с тобой, а я уехала, не повидав тебя… Всё передумала, мысленно целовала тебя и детей наших…

– ты бы побереглась, Варенька. Кому нужны твои геройства? Ну, не хмурь брови и не сердись. Я знаю, что раз ты решила – быть по-твоему.

– Устала я, и устала не столько от работы, сколько от тех ужасов, которые пришлось видеть в последние дни. Война беспощадно не только к солдатам, но ещё беспощаднее к мирным жителям, что попали в район военных действий. Крестьяне разорены вконец немцами, да и мы не щадим. Живут в землянках, света божьего не видят. Наиболее счастливые устроились в бывших немецких окопах.

– Война, даже самая победоносная, является величайшим несчастьем для людей, – вздохнул Сергей Владимирович. – Нет такой кары на земле, которую заслужили те, кто начал войну.

– Поэтому надо войну кончать возможно скорее и любою ценой, подхватила Варя.

– Ты же знаешь, что правительство связано договорами с союзниками, напомнил Звонарёв.

– Надо сбросить это правительство. И чем скорей, тем лучше. Всё равно революция вспыхнет. Это неминуемо. Я же вижу, как настроены солдаты, горячо говорила Варя.

– Что касается меня, то я отношусь весьма сдержанно к твоим революционным симпатиям. У нас семья, трое маленьких детей. Надо много времени и сил, чтобы вырастить их. Всякая революция обозначает хаос на более или менее продолжительное время, – задумчиво говорил инженер.

– Поверь, Сережёнька, что нам с тобой нечего бояться революции. Мы оба труженики. И мы будем всегда нужны.

– Да сердцем-то я, как видишь, всегда с трудовым народом и даже с революцией, люблю солдат. Но ведь не все интеллигенты, в особенности офицеры, так настроены. И многих из офицеров солдаты подымут на штыки, если случится революция. Мы тоже будем в их числе…

– Революционеры – это большая организованная сила, за которой пойдёт большинство народа. У революционеров есть такой необыкновенный человек, как Ленин. Это удивительный человек, настоящий вождь трудящихся. У народа есть кому руководить государством.

– Армия в руках генералов и офицеров, среди них – большинство дворян и сынков буржуазии. Они-то не поймут твоих взглядов. Да и интеллигенты не все так думают. Пока что солдатами всё-таки управляют офицеры.

– Только б солдаты нас поняли – это главное, Сережёнька.

Супруги помолчали, любуясь тихой звёздной ночью, а затем вполголоса повели длинный, только им понятный разговор о семейных делах.

Едва забрезжил рассвет, как батарея Борейко первой открыла огонь по немецким укреплениям на левом берегу Стыри. К ней присоединились дальнобойные пушки, обстреливая глубокие тылы немцев, где всё ещё продолжалось оживлённое передвижение немецких частей. Одним из первых снарядов были подожжены цистерны с нефтью на станции Рожище. К нему взвилось огромное пламя.

Затем в бой вступили мортирная и лёгкая батареи. Пехота начала готовиться к переправе через реку. В свою очередь, немцы обрушили артиллерийский огонь на занятый русскими берег Стыри. Разгорелась жаркая артиллерийская дуэль.

Хоменко и Борейко поднялись на аэростате и с высоты наблюдали за ходом боя. Вскоре обнаружилось скопление немцев вдоль железнодорожной линии Рожище – Киверцы. Одновременно, пользуясь попутным западным ветром, многочисленные германские батареи начали усиленную стрельбу химическими снарядами. Облака ядовитого газа застревали в лесу, обволакивая русских смертоносным туманом. Пришлось немедленно отступить и вывести полки из отравленного газами района.

Заметив это, германская гвардейская брауншвейгская дивизия переправилась через Стырь и в противогазах бросилась в атаку.

Странный вид немецких солдат сначала смутил пехоту, и она попятилась.

Тяжёлые батареи оказались всего в версте от противника, который при дальнейшем продвижении легко мог бы захватить, тем более что для дальнобойной батареи Борейко требовалось немало времени, чтобы приготовиться к походному положению.

Борейко мгновенно оценил серьёзность обстановки и бросился к телефону.

Вызвав батарею Кремнёва, капитан приказал ей стрельбой прямой наводкой на картечь остановить дальнейшее продвижение немцев.

– Я надеюсь на Вас, Александр Васильевич! Помните наш русский девиз: погибай, но товарища выручай, – напутствовал его Борейко.

Затем он решил лично отправиться на атакованный участок и, сообщив об этом Хоменко, помчался на мотоцикле к месту боя.

Получив приказание, Кремнёв поспешил к своим орудиям.

– Передки на батарею! – уже издали скомандовал он. – Поторопи их, Леонид Романович. Прапорщика ко мне!

Павленко вынырнул из-за кустов и вытянулся перед своим командиром.

– Разведай дорогу в пехотные цепи и точно выясни, что делается на нашем участке, – приказал капитан.

– Слушаюсь. – Прапорщик, с маху взлетев в седло, карьером умчался в сопровождении двух разведчиков.

Подъехали передки. лошади, напуганные ружейной и пулемётной стрельбой, боязливо поводили ушами. Ездовые с трудом сдерживали их на месте.

– За мной галопом марш-марш! – скомандовал Кремнёв и, пришпорив свою рыжую кобылу, поскакал вперёд.

К нему подлетел посланный Павленко разведчик и повёл батарею по дороге. Миновав кустарник, Кремнёв оказался перед широким ровным полем, засеянным рожью. По нему перебежками отходили пехотные цепи. В сотне саженей за ними двигались немцы.