Жеральд Мессадье - Маски Тутанхамона

Приветствуя восход солнца, белые ибисы, свившие гнезда в смоковнице на берегу Великой Реки, напротив храма великого Амона в Карнаке, как обычно, гортанно кричали и усыпали пометом расчищенную землю под деревом. Тот, что оставался со вчерашнего дня, садовники верховного жреца Хумоса старательно собрали; произведенный священной птицей, земным воплощением бога всех знаний Тота, помет и в самом деле высоко ценился как удобрение.

Птицы взлетели, хлопая могучими крыльями, и приступили к поискам своей обычной пищи: мальков, головастиков, слизняков, волочащих лапки сколопендр и других подобных этим лакомств.

С корабля, причалившего к понтонному мосту перед домом верховного жреца, проворно сошел мужчина. Быстрым шагом он направился по выстланной плитами дороге, ведущей к жилищу августейшего. Прошел через портал крепостной стены, затем пересек розарий и подошел к монументальному крыльцу. Слуга встретил его с нескрываемым удивлением и исчез в глубине дома, но вскоре вернулся. Он проводил посетителя из внутреннего дворика, увитого виноградной лозой и обсаженного кустами жасмина, к личным покоям верховного жреца.

В ванной комнате Хумос предоставил свое холеное тело служителям, совершавшим ритуальные омовения. После того как прислуживающие мальчики-банщики намылили его с головы до пят и ополоснули, цирюльник приступил к процедуре бритья сановника: головы, лица, торса, лобка, подмышечных впадин, рук и ног; даже маленькие волоски на больших ушах были безжалостно принесены в жертву: отсутствие волосяного покрова на теле Первого служителя бога из богов было обязательным условием ритуала очищения.

Писарь, стоявший снаружи, возвестил о прибытии посланника. Хумос вскинул брови. Кто посмел побеспокоить его в столь важный момент? Он повернул голову, и его удивление возросло, когда он узнал посетителя: это был сын Уадха Менеха, Главного распорядителя церемоний.

— Досточтимый верховный жрец, мой отец решил, что мне необходимо поспешить к тебе, дабы сообщить очень важную и прискорбную новость: царь мертв.

Хумос, писец, приведший посланника, два мальчика-банщика, цирюльник и его подручный застыли на месте.

— Когда? — спросил, наконец, Хумос.

— Сегодня утром его нашел слуга, который относил царю первый завтрак. Его лекарь Аа-Седхем, тоже мертвый, лежал подле него. Я немедленно сел на дворцовый корабль, чтобы переплыть Великую Реку и сообщить тебе об этом.

Хумос нахмурил брови: эта двойная смерть означала убийство с помощью яда.

Хуже всего было то, что в этот раз не царица поставила его в известность. Кто же без его одобрения осуществил столь рискованный план? Разумеется, он не скрывал своего недовольства восшествием на престол Сменхкары, но он никогда не одобрял такого жестокого способа устранения царской особы. В этом случае он вдвойне был не согласен: в конце концов, Сменхкара пытался возродить древние обряды.

Смерть молодого царя была тем более досадной, что наступила почти сразу после внезапной смерти предшественника Сменхкары Эхнатона, а затем и его супруги Нефертити, которая намеревалась продолжать дело мужа.

— Подожди меня, я скоро буду готов, — сказал он посланнику. — Накройте легкий завтрак для сына Главного распорядителя церемоний, — приказал он писцу.

Цирюльник торопливо закончил выбривание, и Хумос еще раз встал в облицованную плитами кабину под струю воды, которую раб лил на него сверху; затем вода просачивалась в песок через каменную плиту с отверстиями. Избавившись на этот раз от последних клочьев волос, прилипших к телу, верховный жрец надел сандалии и закрепил набедренную повязку. Затем он вызвал жреца и писца и присоединился к сыну Уадха Менеха, который сидел во внутреннем дворике и доедал последние кусочки медовой хрустящей лепешки.

— Пойдем, — сказал он. — Переплывем через реку вместе.

Часом позже они входили в ворота царского дворца. Безутешный Уадх Менех незамедлительно принял их. Узнав о присутствии в стенах дворца верховного жреца, Первый советник Тхуту поспешил явиться в Зал судебных заседаний, где находился Уадх Менех.

Четверо мужчин обменялись полагающимися в таких случаях уважительными высказываниями, причем те, что прозвучали из уст сына Уадха Менеха, были более продуманными, нежели произнесенные его отцом. Это было естественно: он стремился сделать карьеру при дворе. Главный распорядитель, Советник и верховный жрец обсудили разные моменты этого предвещавшего бурю события. Все были потрясены и охвачены гневом.

— Итак, — произнес Хумос в своей обычной резкой манере, — это — убийство.

Его заявление наполнило Уадха Менеха ужасом. У него открылся рот, отвисла челюсть.

— В этом нет ни малейшего сомнения! — продолжал Хумос властным тоном. — Царь и его лекарь были найдены мертвыми в постели царя, понятно?

Тхуту покачал головой.

— Известно ли, кто мог это организовать? — спросил Хумос, и в его голосе слышались раскаты грома.

Он гневно обвел взглядом своих собеседников, и этим усилил угрозу, которая таилась в его вопросе. Никто не ответил. Было очевидно, что совершивший двойное отравление отныне становился злейшим личным врагом верховного жреца Амона.

Хумос направил взгляд на Первого советника. Тхуту спокойно выдержал его взгляд.

— Даже не представляю, досточтимый верховный жрец. Смерть нашего царя — это трагедия, которая вызовет у всех его подданных печаль и тревогу. Царство в опасности. Необходимо, чтобы царица быстро назначила преемника, который возьмет власть в свои руки. Я созову Царский совет для того, чтобы провести обсуждение этого вопроса с военачальниками.

— А Начальник тайной охраны, у него тоже нет никаких идей относительно того, кто преступник? — спросил Хумос.

Тхуту поднялся с места и направился к двери. Он позвал своего писаря, который ожидал снаружи, и велел ему пойти в дом Маху, Начальника тайной охраны; писец ответил, что тот только что прибыл во дворец и хотел бы видеть Первого советника. Несколькими секундами позже в комнату вошел взволнованный Маху. Он бросил взгляд на собравшихся сановников, и его смятение стало еще более очевидным.

Хумос взял слово.

— Высокочтимый Начальник охраны, все указывает на то, что смерть царя произошла в результате отравления. Есть ли у тебя какие-либо предположения, кто мог совершить столь подлое преступление?

Маху отрицательно покачал головой.

— Возможно ли, что это царица организовала отравление супруга, дабы сделать наследником короны своего любовника?