Бернард Корнуолл - ПОЛК СТРЕЛКА ШАРПА

— Никому не двигаться, а то я его прикончу! — предупредил Харпер, грязный и мокрый.

Его незадачливые преследователи словно окаменели. Лезвие отобранной у Финча сабли ирландец прижал к горлу капитана. Харпер подобрал карабин заложника и рванул у того с пояса подсумки. Рывок был такой силы, что кожаные петли лопнули, будто бумажные.

— Назад! Назад, кому сказал! — приказал он сержантам.

И тут сзади раздался клич, которого он так ждал:

— Патрик! Патрик!

Харпер опустил саблю и поволок Финча назад. Оторопевшие сержанты просто стояли и тупо смотрели, как их дичь, будто сгустившись из тьмы, сцапала одного из офицеров и утаскивала его, по всей видимости, прямёхонько в ад.

Осадивший лошадь Гирдвуд тоже видел Харпера. Всадника, приближающегося к ирландцу с тыла, подполковник принял за одного из своих подчинённых и громко скомандовал:

— Убей! Убей!

Однако всадник не внял указанию Гирдвуда. Он спешился рядом с чёртовым бунтовщиком, и подполковник попытался расшевелить сержантов:

— Что стоите, идиоты?! Убейте обоих!

Один из сержантов поднял мушкет, но глотку Финча снова щекотал клинок:

— И не мечтай! А ну, назад все, марш!

Шарп решил уступить кобылу Харперу. Ирландец, с юных лет объезжавший диких пони у себя в Донеголе, был наездником лучшим, нежели Шарп.

— Лезь на лошадь, Патрик!

Приняв у Харпера карабин, стрелок выбросил мушкет. Пока Шарп проверял, соответствует ли калибр драгунского ружья боеприпасам в подсумках обобранного стрелком дозорного, ирландец запрыгнул кобыле на спину и положил поперёк перед собой Финча.

Глядя, как они удаляются в западном направлении, Гирдвуд продолжал разоряться:

— Огонь! Огонь, остолопы!

Сержанты стрелять не осмеливались, страшась угодить в Финча.

Гирдвуд привстал на стременах:

— Остановите же их! Вы!!!

Геройствовать никто из сержантов не жаждал. Зачем? Мост беглецам не пройти, а, коль им удастся каким-то невероятным образом всё же перебраться на ту сторону, там их поймают конники капитана Прайора. Пусть другие спасают Финча из лап вооружённых дезертиров. Подстёгиваемые криками Гирдвуда, сержанты всё же двинулись вслед беглецам, но без энтузиазма.

— Да шевелитесь же вы!

Шарп умерил шаг. Похоже, причитания подполковника являлись единственным, что побуждало сержантов гнаться за стрелками. Рассудив так, Шарп выцелил коня Гирдвуда, прикрыл глаза от вспышки и нажал на курок.

Конь шарахнулся от пропевшей в считанных сантиметрах пули, и Шарп слышал ругань сержантов. Молниеносно (благодаря многолетней практике) перезарядив оружие, он послал вторую пулю вслед первой, ошеломив врагов такой быстротой. Шарп повернулся и побежал догонять Харпера. Кто-то из преследователей пальнул «в молоко». На этом погоня и закончилась. Желание преследовать противника, перезаряжающего оружие с такой поистине дьявольской скоростью, угасло не только у сержантов и офицеров, но и самого Гирдвуда.

Шарп поравнялся с Харпером:

— Ну как?

— Этого я вырубил, сэр. — Финча Харпер утихомирил рукоятью найденного у того пистолета, — Куда теперь?

Они всё ещё находились на Фаулнисе. Их обложили со всех сторон. Однако они были стрелками, бойцами, закалёнными войной, привыкшими прорываться там, где прорваться невозможно.

Прорвутся и на этот раз.

Утром, когда сержант Линч вёл взвод с острова, Шарп приметил дренажный ров, что шёл вдоль дороги, а затем отклонялся на северо-запад, в направлении усадьбы сэра Генри. На ров Шарп и указал Харперу:

— Туда. До воды. Поезжай первым.

Перезарядив карабин, Шарп оглянулся, проверяя, не взыграло ли ретивое у Гирдвуда и его прихлебателей, но те не двигались. Мимолётно уколола совесть: Шарп стрелял в людей, носящих мундиры Южно-Эссекского полка.

Друга стрелок настиг на берегу преградившего тому путь ручья.

— Может, бросим поганца? А, сэр? — Харпер помахал фалдами мундира Финча.

— Пожалуй! — согласился Шарп.

Их преследователи отстали, и в заложнике больше не было нужды. Харпер, пристукнув для верности начинающего приходить в себя капитана, облегчённо спихнул его в грязь.

— Давайте оружие, сэр. — предложил ирландец, и Шарп отдал ему карабин с подсумками.

Хотя ручей был неглубок, по колено, поскользнись Шарп и промочи патроны, беглецы остались бы безоружными. Прошуршав брюхом по камышам, кобыла вынесла Харпера на другой берег. Следом выбрался Шарп в хлюпающих водой ботинках.

— Река, сэр.

Ночная хозяйка небес щедро усыпала широкую водную гладь серебристыми чешуйками. Здесь промоченными ногами не отделаешься. Выход нашёл Харпер:

— Примите у меня уздечку, сэр.

Взявшись за повод, Шарп вошёл в воду. Течение мягко толкнуло вбок. Если это был Роч, в котором стрелка едва не утопил Мариотт утром, то ночью история повторилась: Шарп сам не понял, как оказался на суше: то ли сам выплыл, то ли лошадь за уздечку выволокла. Как бы то ни было, вытряхивающий влагу из носа да ушей, отфыркивающийся Шарп и с усмешкой наблюдающий за другом Харпер вырвались с Фаулниса. Вдалеке виднелась усадьба сэра Генри и ведущая к ней насыпная дорога.

— Сэр!

— Что?

— Кавалерия!

Пахнуло Испанией. Харпер соскочил с лошади и проверил, заряжен ли карабин.

— Примерно в километре от нас на запад, сэр. Пока не заметили, но конного заметят враз.

— Движутся?

— Вяло. Дремлют в сёдлах.

Шарп колебался. На лошади перемещаться быстрее, чем пешком, вне зависимости, взгромоздятся ли друзья на спину животного вдвоём или один будет ехать, а другой — бежать рядом, держа первого за ногу. Одна беда: на плоской, как доска, местности противник их немедленно обнаружит и догонит. Пойди же друзья пешком — путешествие до усадьбы займёт вдвое больше времени, хотя и маскироваться будет проще. Скорость против скрытности. С оставленного друзьями берега не доносилось ни звука. Финч, должно быть, ещё не очухался.

Забрав у Харпера карабин с патронами, Шарп приказал:

— Стреножь кобылу, пойдём на своих двоих.

Ирландец снял с лошади уздечку и спутал ей передние ноги:

— Готово.

Они крались к дому Симмерсона в тени насыпи, плюхаясь в лужи, путаясь в траве. Лишь раз Шарп осторожно высунулся разведать, что к чему. Луна блестела на саблях и шлемах кавалеристов, что, растянувшись в линию, лениво обыскивали камыши и подозрительные ямки. До них было уже метров четыреста. Шарп шёпотом сообщил о виденном Харперу и успокоил:

— Пока нам ничего не угрожает.

— А план у нас, вообще, есть?

— Есть. Стащим одну из плоскодонок сэра Генри и дунем через Крауч.

На подступах к усадьбе откосы просёлка облюбовала крапива. Друзья засели в жгучих зарослях. От лодочного сарая их отделяла залитая лунным светом широкая лента дороги.