Юлия Белова - «Бог, король и дамы!»

Шевалье Жорж-Мишель также был обременен раздумьями. Граф-консорт согласен был признать, что его преосвященство совершенно правильно расправился с заговорщиками, однако теперь у Аньес был он, и он мог защитить жену ничуть не хуже Лодвейка. К тому же молодой человек хотел оградить свою семейную жизнь от чужого вмешательства и потому справедливо рассудил, что ничто так не укрепляет семейные узы как временная разлука. В самом деле, говорил себе шевалье, постоянное пребывание матушки в Бар-сюр-Орнен, а его самого в Лувре или Лоше вносило редкую гармонию в их отношения, вызывая немалую зависть Гиза и Анжу.

Размышления о матушке заставили Жоржа-Мишеля с раскаянием вспомнить, что он не только не представил ей невестку, но даже не испросил материнского благословения на брак. Необходимо было срочно выполнить сыновний долг и шевалье порадовался, что нашел самое лучшее основание для отъезда. К тому же, продолжал рассуждать молодой человек, забывать о долге подданного также не следовало. Возможно супруг принцессы Релинген и мог обойтись без представления жены ко французскому королевскому двору, но если граф де Лош желал сохранить свои французские владения, было неразумно пренебрегать королем.

При известии о скором отъезде молодых преосвященный Лодвейк вздохнул, а при новостях о будущем представлении племянницы к французскому королевскому двору скривился. По мнению молодого прелата последнее было излишнем и принцесса Релинген не нуждалась в покровительстве дочери итальянских банкиров, но спорить с юными родственниками Лодвейк не хотел. Племянница смотрела на мир глазами супруга, а его преосвященство был слишком умен, чтобы пробивать головой стену. К тому же епископ надеялся, что скромный титул графини де Лош вскоре наскучит племяннице и заставит ее вернуться.

И оказался почти прав.

Аньес Релинген, носящая так же титул графини де Лош, быстро поняла — Блуа приводит ее в непривычное состояние ярости и досады. Разнузданное поведение придворных его величества Карла IX, не сдерживаемое юным королем, намеки королевы-матери, изучающие взгляды придворных, непривычный этикет…

Впервые в жизни при виде Агнесы дамы и кавалеры абсолютно не принимали ее всерьез, с любопытством ожидая, как поведет себя «эта иностранка». Ее роман с красавцем-герцогом, внимание королевы Екатерины, поведение мужа, надменные манеры — все вызывало обсуждение и перешептывание. Потом, правда, вспомнив некоторые подробности из жизни дамы, французские дворяне потеряли охоту к сплетням на счет принцессы, назвавшейся графиней. Но даже это Агнесе не помогло. Друзей у нее по-прежнему не было, а Жорж постоянно пропадал где-то вместе с Гизом или дофином. Ей Богу, если бы дама дала себе труд подумать, она бы поняла, что легкомысленный шевалье Жорж-Мишель уделял почти все свое время маленькой принцессе. Но… можно ли требовать чего-либо от дамы в интересном положении?

«Хоть бы вас смыло каким-нибудь наводнением… прямо в Луару!» — вечерами шептала бедняжка Аньес, уже успев кое-что прослышать о капризном нраве самой прекрасной реки Франции. «И хоть бы Жорж был рядом», — жаловалась принцесса кукле, когда муж, дамы и фрейлины оставляли юную женщину, чтобы дать ей возможность хоть немного передохнуть. Аньес и правда нуждалась в отдыхе, но отдыхать в одиночестве не желала. Поэтому на третий вечер бесплодных жалоб не нашла ничего лучшего, как выбраться из постели, наскоро одеться и отправиться на поиски невесть куда запропавшего супруга.

Принцесса Релинген, графиня Хагенау, Лош и Бар бегает за собственным мужем, рискуя заблудиться в незнакомых ей переходах Блуасского замка. Если бы у Агнесы было время подумать, она признала бы подобное поведение абсурдным, но… У принцессы не было времени на раздумья — она искала мужа.

Карл мог кое-что сказать о поведении фройлен. Тем более самой фройлен. Но, опять-таки, ничего не говорил. Во-первых, Карл вообще был не болтлив, во-вторых — привык выполнять распоряжения госпожи, а в-третьих полагал, что его самого, а также небольшой, но хорошо вооруженной свиты вполне достаточно, чтобы защитить фройлен от любого врага.

Агнеса шла по переходам Блуасского замка, все больше и больше досадуя из-за того, что шевалье Жорж-Мишель упорно не желает быть обнаруженным, когда до ее слуха донесся взрыв хохота. Агнеса на мгновение остановилась. Карл бросил мимолетный взгляд на свиту, и охрана юной принцессы постаралась принять как можно более воинственный вид. Судя по некоторым возгласам, расположившиеся на пути принцессы придворные затеяли игру в прятки.

— Где он?! Где?!! — с азартом вопрошал кто-то из участников игры. Как догадалась юная графиня, человек был изрядно пьян, однако это не остановило даму. Агнеса лишь брезгливо пожала плечами. Дворяне княжества Релинген никогда не позволили бы себе подобного поведения. Но — в любом случае — сворачивать со своего пути, из-за того, что каких-то бездельников угораздило напиться?!

— Вон-вон-вон-вон-вон!!! — женский голос сорвался чуть ли не на визг.

— Ив, болван, лови его!!

— Кусается, звереныш, — ответил голос, гораздо более грубый, чем можно было ожидать от дворянина, и Агнесе неожиданно пришло в голову, что если неизвестные ей господа и затеяли какую-то игру, то это вряд ли была игра в прятки.

— Ладно, Ив, приготовь блюдо… как следует… — последние слова неизвестного потонули в дружном хохоте. — Кто первый на пробу, господа?

Карл привычным жестом откинул перед маленькой фройлен портьеру, и Агнеса сделала шаг вперед. И резко остановилась.

Восемь мужчин и две женщины… Впрочем, нет. Людей в комнате было гораздо больше. Человек пять лакеев, две камеристки, пританцовывающие на месте, в тщетной попытке разглядеть что-либо из-за спин господ, два ухмыляющихся, вовсю усатых пажа в синем, скучающий офицер и два солдата на часах. Неожиданно Агнеса поняла, где находится. Там, за спиной офицера, была королевская прихожая, потом его кабинет и спальня, а здесь…

Принцесса глубоко вздохнула, стараясь унять внезапное сердцебиение. Еще раз окинула взглядом комнату. Заметила дюжего лакея, с ворчанием заворачивающего в платок окровавленную руку. Валявшиеся на полу синий с красно-белыми галунами плащ, узкую пажескую курточку, синие же шоссы. И пажа, которому все эти вещи принадлежали.

У Агнесы Релинген потемнело в глазах. Восемь мужчин, две женщины и обезумевший от ужаса мальчишка. «Случись это в Релингене!..» — с неожиданным ожесточением подумала принцесса.

— Господа! — принцесса-графиня вскинула голову. С досадой обнаружила, что ее голос дрожит. — Господа…

— А, мадам, присоединяйтесь, — фамильярно обратился к принцессе один из дворян. Агнеса узнала голос придворного, приказавшего лакею «приготовить блюдо». — У нас весело! Давайте веселиться вместе!