Владислав Стрелков - Завещание предков

Кубин тут же достал из ларца бересту с чертежом ежа и стал пояснять:

— Сделать такие легко, даже на месте. Для одного ежа достаточно три саженных кола, в полтора вершка толщиной. Колья-то вкопать зимой трудно, а вот ежи сделать можно сразу, да ещё связать между собой три-четыре, чтоб не растащили.

— Доброе решение, а, княжич?

Дорофей Семенович посмотрел на стоящего у окна Владимира Юрьевича.

Ага, вот то окно из которого за моей сольной дурью наблюдали. Болван я всё-таки, связался с новиками, проще было раз дать в торец и спокойно вернуться в светлицу, так нет, решил выпендриться. Княжич повернулся и увидел, куда я смотрю, вздохнул и произнес:

— Хочу извиниться перед тобой, Володимир Иванович. Это я послал братьев Борзовых проверить тебя на силу. Уж не терпелось глянуть на боярина-пардуса. Теперь считаю что зря. Хотя…

Сюрприз! Это кто меня пардусом назвал? Слышал, как раз, в толпе, когда народ в дружину призывали, кто-то про меня рассказывал, как в сече у Кержени бился. Угу, пардус, только без ума, одна ярость. А Владимир Юрьевич, тем временем продолжал:

— Интересно мне стало, справишься ли с силой буйной? — Чуть помолчал и, посмотрел прямо в глаза:

— Так извиняешь?

Я приложил руку к груди и слегка поклонился:

— И ты извини гостя буйного.

Княжич рассмеялся и хлопнул по столу рукой:

— Вот и славно.

Княжич подошел к столу и вгляделся в карту.

— А после Рязани куда поганые двинут свои орды?

— На Коломну, Владимир Юрьевич. Далее на Москву.

Парень стал ходить из угла в угол. Потом прошептал:

— Нет! Этого не может быть.

— Может, Владимир Юрьевич, может. Моголы выжгут все города, как сожгли Китеж. Убьют всех воев, как убили двадцать пять сотен ратников на буевом поле у Больших ключей, и полтора десятка сотен поместного ополчения. Оскудеет русская земля. Половину населения уничтожат, половину угонят в полон.

Княжич опять начал мерить шагами светлицу.

— Жестоко.

— Верю сему. Мне рассказали те немногие, что выжили после сечи при Калке. Жестокость у поганых в крови.

Хмурый Дорофей Семенович остановил парня рукой.

— Надо тебе с отцом переговорить. Мыслю, послушает тебя.

Княжич остановился и задумчиво кивнул:

— Хорошо.

И, тряхнув головой, сказал:

— Ладно, бояре, когда это ещё будет? Господь милостив, не допустит такой беды. А нам, уповая на господа нашего, самим не сплоховать.

И показал на дверь:

— Пойдём, бояре, брачина нас ждёт. Выпьем за победу над супостатом и помянем воев славных, что сложили свои головы за землю русскую.

Уже проходя в большую светлицу, где нас ждал огромный стол, спросил у Кубина:

— Ты куда Варнавиных отправил?

— За остальными. Я с Дорофеем Семеновичем переговорить успел. Он сказал, что наших бояр лучше в крепости разместить, благо, что места всем хватит с лихвой.

Вот и славно, как камень с души. Не придётся на постоялые дворы для такой оравы тратиться. Проще на две гривны большую казарму с конюшнями построить. Но сидеть на коште княжеском я не намерен. На днях на торг пойду, пора заботиться о хлебе насущном для моего войска.

Эх, голова моя…. не болит, однако. Странно, после вчерашних возлияний должна болеть. Мы же много всего, как обычно, перепробовали. Я даже решился достать настойку и угостить ей здешний бомонд. А что? Нам тут до морозов ещё долго сидеть придётся, можно и шикануть. Достаточно времени, чтоб не только восполнить, но и существенно дополнить запас лучшего обезболивающего на данный момент времени. А продукт понравился всем, только выразить внятно свой восторг никто не смог. Высокий градус смешался с выпитым низким и, видно, сразу жестко ударил по ориентации и голове. Странно только, что я до своей светёлки сам дошел. Остальных тащили холопы. Покрутил головой — не болит. Вот что значит тренировка, здоровая пища и воздух! И ещё хорошие нагрузки на тело в придачу. Кстати, о нагрузках, хоть тело и противилось, надо вставать, поди Демьян уже ждёт. Последнее время мы с ним занимались вместе. Нам требовалось отточить всё, что показал Кубин, а именно бой на саблях. Память предков, конечно, хорошо, но уметь самому лучше будет. Поэтому надо вставать. Когда поднимался, показалось, что заскрипели все растянутые накануне мышцы. А ведь это сигнал. Растяжкой пренебрегать не надо. Пригодиться может в любой момент.

Вышел, одетый во всю бронь, из светлицы и спустился к выходу. У крыльца, глядя на восход, стоял Демьян. Я посмотрел на церковь — там вовсю шла служба. М-да, а в церковь сходить надо, только уж не сегодня, вчера с вином чересчур уж нагрешили. И, перекрестившись, спросил Демьяна:

— Готов к бою?

— Готов, Владимир Иванович. Я уже всё, что нужно принёс.

И показал на приготовленные щиты и сделанные из толстых веток дуба муляжи четырёх сабель. Они получились увесистые, но это как раз плюс. После тренировок настоящая боевая сабля кажется пушинкой и летает в руке, как птичье перо.

— Ладно, пойдем спляшем танец берсеркеров. Только отойдём подальше, а то мы своим стуком всех тут переполошим.

Кто такой берсеркер, Демьян уже знал, поэтому хохотнул. Собрав учебное оружие, мы двинулись на поиски подходящего места.

Легко сказать найти подходящее место. Походив по кремлю, нашли уютную площадку между двух башен, что смотрели на слияние двух больших русских рек. Часовые на стене и башнях удивлённо посмотрели на нас и вернулись к созерцанию пейзажа огромных просторов волжской долины. Отложив лишнюю пару сабель в сторону и приготовившись, встали друг перед другом.

— Ну, начнём, пожалуй.

Демьян слегка стукнул саблей по щиту и погрыз его край.

— Ну-ну, шутник, только больше так не делай, а то вот пну по щиту.

Обозначив пинок, парень сразу двинул щит вперёд, чтоб попасть мне по голени, но я сразу нанёс резкий прямой удар дубовой саблей. Демьян принял его на щит.

Ха! Хорошо, что мы отошли дальше от терема, а то щелчок оказался таким громким, что напугал стаю галок, мирно сидящих на шатровой крыше обеих башен. Птицы стартовали и, к общему неудовольствию часовых, ну, очень сильно напугались. Даже затылком почувствовал их злобные взгляды.

Опять ударив в щиты, стали кружиться, выбирая момент атаки. Шаг вперёд, и округа заполнилась частой дробью от стука деревянных сабель об щиты. Двигались быстро, резко нанося удары с разных плоскостей. Кубин, как-то наблюдая за быстрыми ударами, заметил, что больше ему нас с Демьяном учить нечему, и так уже переросли своего учителя. Больше с нами на тренировку не ходил, а мы регулярно по утрам крушили щиты, потирая потом отбитые места.

Хоть и обряжены мы в полную бронь, но ушибить увесистой дубовой саблей можно запросто, да и если по голове попасть, то хорошая контузия обеспечена. Но раз договорились в полную силу, значит, терпи или не подставляйся под удар.