Владислав Стрелков - Завещание предков

Лес сменился редколесьем. Сам лагерь был построен на острове среди обширных болот и озер в этих местах. Имелось только два прохода на остров, по одному из которых сейчас двигалась дружина с обозом. Он проходил прямо через болото и в самых топких местах, которые даже в мороз не замерзали, была проложена гать. Другой проход был на противоположной стороне, там тропа проходила меж заболоченных озер, но по твердой почве. Незнающему человеку здесь не пройти. Белая гладь снега, покрывшего чуть прихваченную морозами болотную жижу, обманчива. Вроде обычное ровное поле, а ступишь на него, провалишься и «мама» сказать не успеешь.

Проехали три настила, и после поворота, за плотно заросшим холмом, открылись срубы нашего основного лагеря. А хорошо постаралась посланная вперёд бригада плотников. Всего за две недели тут успели много чего построить. И гать проложили, и домов понаставили с печами. Даже баню поставили, в первую очередь, потому что без неё, родимой, жизни на Руси нет. Любит русский народ чистоту.

Идиллию моих мыслей нарушили крики у крайнего сруба. Причем крики тревожные. Резко хлестнув лошадей и обходя по краю тропы медленно ползущий обоз, мы рванули вперёд. У дома резко осадили коней. Из дому выскочил ратник и, увидев нас, крикнул:

— Ой, беда, бояре. Братьев Борзовых убили.

После этих слов все мы слетели с коней и почти одновременно вломились в дом. В сумрачном свете от небольшого окна, затянутого чем-то мутным, и от открытой двери, угадывалось два тела. Это были братья Борзовы. И больше никого. Пленника не было. Я бросился к лежащему у самого выхода Михаилу Борзову, у которого в груди торчал засапожный нож. Провел руками по шее, пальцами нащупал вену. Жив! Жив, несмотря на такую рану! Теперь к Гавриле. Но, только взглянув на него, понял, что тот мертв. С головой развернутой на сто восемьдесят градусов не живут.

Но как? Как? Как? Как, черт возьми, этот Буол смог развязаться? Как он смог справиться с Борзовыми?

Сруб наполнился людьми. Все крестились, глядя на тела.

— Найду поганца! — Дед Матвей сжал кулаки и повернулся, чтоб выйти, я его придержал:

— Стой, Матвей Власович, ты мне тут нужен будешь. Отправь кого-нибудь, кто все тихие посты знает, и лагерь обыскать надо.

Кубин кивнул и вышел из сруба. Там раздались его команды, а я склонился к Михаилу, и тут же откинул руку Демьяна — тот пытался вытащить торчащий нож. Скинул с себя налатник и расстелил его рядом.

— Помогите переложить.

Мы бережно переложили Борзова на налатник. В дверь протиснулся священник и склонился над Михаилом. Я тихонько сказал ему:

— Отче, тебе не к нему, к Гавриле надо.

Тот строго посмотрел на меня, перекрестил раненого и пошел к телу убитого. Я взялся за край налатника.

— Нужно его в дом перенести. Давайте, дружно и осторожно. Подняли.

Мы вынесли Михаила из поруба и понесли в теплый дом. Нас сопровождали чуть ли не все ратники дружины. Я сказал идущему радом Горину:

— Демьян, дуй мухой до коня моего. Там возьми все сумы и в дом неси. Пусть кипяток приготовят, да моха сухого и тряпок чистых.

Тот кивнул и убежал. Мы внесли Михаила в дом. Следом вбежал Демьян с перекидными сумами, где у меня были запасы перевязочного материала и аптечка с жалкими остатками медикаментов. Жаль антибиотиков и обезболивающего нет. Попробуем обойтись самогоном.

— Так, бояре, подстелите что-нибудь на стол. А теперь взяли…

Переложили Борзова на стол. Я начал готовить все нужное, дожидаясь прихода Кубина. Пока его не было, я и Демьян распахнули тужурку, которая заменяла Борзову налатник. Под ней была только кольчуга, остальные латы он, по-видимому, снял. Я покачал головой, удивляясь силе удара — узкое лезвие ножа пробило пару колец кольчужной сетки и вошло в мышцы на несколько сантиметров. Похоже, тот монгол нанес удар в сердце, но он не ожидал никаких лат под тужуркой.

Рана не смертельная. Но почему тогда Михаил без сознания? Вырубил ударом? Я скосил глаза и увидел торчащую рукоятку ножа из сапога. А, понятно, как все произошло. Монгол каким-то образом освободился от верёвок, свернул, хорошо тренированному и очень сильному, Гаврииле шею и его ножом ударил Михаила. Только кем надо быть, чтоб с двумя сильными бойцами справиться? И как он их смог одолеть?

— Нет поганца в лагере. — Кубин ворвался в комнату и сразу скинул с себя верхнюю одежду. — Я полусотню направил на поиски.

— В какую сторону?

— С какой приехали. На запасной тропе следов нет. Ничего, дозоры его пропустить не должны. Поймают, а я с него кожу сниму. Медленно.

Дед Матвей тряхнул руками и, кивнув на Михаила, с надеждой спросил:

— Ну, что с ним, он жив?

— Жив, только без сознания. Нож, благодаря кольчуге, внутри ничего не повредил, только мышцу рассек. И крови он мало потерял. Скорей всего поганый его ударил очень сильно. Надо бы в чувство привести, а то очухается некстати, когда рану зашивать начнем.

Кубин покачал головой.

— Надо же, а степняк сильным не казался.

— Ладно, ты, Власыч, у головы вставай, выдернешь нож и кольчугу снимешь. Демьян, ты к руке, придержишь, если что.

Я обернулся к остальным:

— Бояре, ноги придержите, а ты, — я кивнул ратника с внушительными габаритами, — ты у другой руки встань.

— Начнем. Ну, Господи, помоги. — Я перекрестился.

Сложность была в том, что нож застрял в теле и удерживался кольчугой и поддоспешником. И не сняв кольчугу, рану не обработать. Хорошо хоть, поддоспешник был не очень толстый и моя рука, подняв его и нижнюю рубаху, легко проникла к груди с мхом, завернутым в ткань и промоченным самогоном.

Я кивнул Кубину и он, взявшись за рукоятку, выдернул нож.

— Йох…

Борзов рванулся и выгнулся дугой. Он махнул руками так, что Демьян и ратник напротив разлетелись в разные стороны, но тут же вскочили и кинулись обратно. Борзов зарычал и попытался вывернуться. Ратники, что удерживали его ноги, еле держали. Я успел сунуть руку к ране и прижать тряпицу, но чуть не отлетел от удара. Кубин навалился и заорал ему в лицо:

— Миша, Миша, успокойся. Это мы.

Борзов обмяк и открыл глаза. Он, осмотрелся и, увидев меня, хрипло прошептал:

— Володимир Иванович, поганый сбежал.

— Тихо, спокойно. Мы знаем. Миша, мы сейчас снимем кольчугу и поможем тебе, а пока ты рассказывай — что и как случилось. Власыч, стягивай железо.

Я, с помощью ратника слева, приподнял Михаила, удерживая руку с тампоном на ране, и Кубин осторожно стянул кольчугу.

— Ты, Миша, не молчи, говори.

Борзов сглотнул и начал рассказ:

— После того, как Матвей Власович сказал о том, что возвращается дружина, мы обрадовались, и сказали поганому, что его ждет интересная встреча. Но тот сидел и, смотря на нас, улыбался.