Сергей Городников - Тень Тибета

Голодный рык тигра донёсся оттуда, насторожил его. С напряжённым вниманием он подходил к огню всё ближе, и рык становился громче и свирепее, как будто зверь учуял его приближение. Напротив ярко коптящего низкий свод факела показалось выдолбленное в стене большое углубление, закрытое железной решёткой. За нею метался крупный хищник, и глаза его горели неистовой злобой голодного людоеда. Он цепко следил за пробирающимся мимо клетки человеком и, казалось, ждал чего-то, что должно было помочь ему ринуться на добычу. Чувствуя на спине его голодный взгляд, Удача ступал с предельной осторожностью, ожидая какой-то опасности. И хотя он живо отдёрнул ногу, было поздно – край плиты провернулся под его ступнёй. Он быстро глянул на клетку, и по телу невольно пробежала дрожь. Решётка начала понемногу, медленно подниматься в стену. Тигру не терпелось, он жаждал вырваться наружу – просовывал под решётку лапу, царапал землю когтями и скалил жёлтые клыки. Удача припустил прочь, как только мог.

Он удирал от клетки, ловя обострённым слухом связанные с хищником звуки. Людоед прервал рычание и сменил его на довольное урчание. Это могло означать только одно, он выползал под решёткой. Впереди забелели остатки изглоданных и разгрызенных крупными зубами скелетов, два безобразно разбитых черепа. А по мягкому шороху позади не трудно было догадаться, что тигр погнался за ним, с каждым прыжком неумолимо нагонял. Внезапно он не то расслышал отражаемые впереди отзвуки, не то угадал, что выбегает к тупику, и сразу же различил низкую полосу размытого просвета. Не раздумывая, он прыгнул на землю к этой щели, извиваясь змеёй прокатился и пролез вглубь. Тигр лишь царапнул когтём по щиколотке и обдал горячим и влажным дыханием ступни его ног, затем оглушительно завизжал, как будто рыдая в голодной ярости.

Удача вылез наконец из этой щели наружу, быстро завалил её оказавшейся сбоку каменной глыбой. И только потом вместе с облегчением испытал удивление от того, что увидал. Очутился он в просторной круглой пещере, в своде которой виднелось широкое отверстие, и в это отверстие струился прозрачный столб золотистых лучей полуденного солнца. Поток лучей сочным пятном заливал чашу каменного лотоса, который на крупном стебле застыл посреди свинцовой глади озерца. Обойдя озерцо по узкому поясу каменного пола, он высматривал признаки возможной опасности, но ничего подозрительного не обнаружил. Потом скинул штаны и в первозданной наготе решительно нырнул, проплыл в обжигающе холодной воде и вынырнул возле лотоса.

Ноги не доставали дна, и ему пришлось подтянуться на руках, чтобы заглянуть в каменный цветок. Среди серых лепестков покоился золотой образок сидящего Будды. Он буквально горел золотым огнём под ниспадающим светом главного источника жизни. Как зачарованный, Удача забыл о времени. Солнце между тем смещалось, столб дневного света постепенно терял солнечные лучи, и сверкание образка слабело. Очнувшись, Удача осмелился потянуться к нему, забрать в ладонь. Образок не превышал наконечника боевой стрелы, а через крохотное ушко была протянута шёлковая золотисто-зелёная нить. Концы нити были искусно связаны, чтобы его можно было повесить на шею; он так и сделал.

Выбравшись из воды, он надел штаны, поправил на груди образок, уже озабоченный тем, где искать выход из пещеры. Странная дыра у самого пола привлекла его внимание. В дыре была пустота, похожая на начало узкого прохода, в ней слышался слабый отзвук могучего шума непонятного происхождения. Он пробрался в эту пустоту, и оказалось, что в ней можно встать на ноги и распрямиться. Двигаясь на ощупь, он направился по проходу к источнику шума. Узкий проход заметно заворачивал, и шум постепенно полнился звонким звучанием падающей и бурлящей воды. Забрезжил бледный и какой-то колеблющийся отсвет, с каждым шагом он становился плотнее. Закончился проход тем, что через боковой поворот вывел Удачу к уступу в стене отвесной стены горы, которую от сияния дня белой сверкающей завесой ревниво скрывал широкий и плотный водопад.

Внизу падающая вода оглушительно бурлила, пенилась, разбивалась о зубья острых глыб, непрерывно тревожа голубой покой большого горного озера. Но никакого спуска к озеру не было. Как не было и обратного пути назад. Убедившись, что иного выхода нет, Удача отошёл к стене прохода, в пять шагов разбежался и, что было сил, прыгнул вперёд, в просвет между падающими сверху тугими, как натянутая струна, струями. С диким выкриком "Й-а-а-а!" он прорвался сквозь занавесь водопада, вылетел из него и, казалось, долго летел, прежде чем пронзил волнуемую брызгами поверхность озера на расстоянии вытянутого дротика от острых глыб. С открытыми глазами он погружался в сопровождении пузырьков воздуха, пока не достиг дна. Оттолкнулся от него и, отрываясь от навязчивой свиты пузырьков, заработал руками и ногами, устремился к светлым переливам бликов. Слабое повторение его крика ещё блуждало в горах, когда он, наконец, вынырнул над поверхностью.

Он отдышался и подгоняемый холодом скоро поплыл от водопада к ближайшему пологому берегу.

Взмыленная кобыла была измучена галопом, дышала тяжело, с храпом. Удача тоже взмок в душном безветрии. Но и у преследователей лошади заметно устали. Когда ранним утром они заметили его, их было десять всадников, теперь же осталось только шестеро. У них было преимущество, они могли позволить себе загонять себя или животных, их сменят другие, а он только пятые сутки пробирался к северу, к условленному месту и должен рассчитывать свои силы, при этом не перегружая кобыле позвоночник, помогая ей выдерживать продолжительную скачку.

Пригнувшись к её шее, он торопил кобылу, направлял лесостепью и вдруг увидел впереди россыпь точек второго отряда, который появлялся из рощи кустарников и низких деревьев. Щедро награждая крупы лошадей хлёсткими ударами плетей, они быстро передвигались ему наперехват. Послышались их воинственные гиканья и возгласы, и он стал заворачивать голову кобылы к ближайшим скалам. Преследователи не оставляли ему выбора, с двух сторон гнали к распадку, сужающемуся на подъёме и удобному для засады. Можно было не сомневаться, что наверху его поджидают лучники.

Он увидел их, с луками в рост, готовыми стрелять по первому знаку своих десятников. Медленный подъём к узкому перевалу начинался сразу у горловины распадка, и кобыла заметно сбавила скорость бега. С левой кручи сорвался большой валун, с грохотом свалился на перевал, чтобы перекрыть тропу прямо перед ними. Удача с трудом заставил вставшую на дыбы напуганную кобылу подступить к валуну и прыгнул на него животом, ухватился за выступы. Перевалился через верх, перекувыркнулся и соскочил на землю. Рядом цокнул наконечник длинной стрелы, и он прыгнул, рывком приблизился к стене. Свистящие стрелы вонзались в его следы, когда он перебежками перемещался от укрытия к укрытию, пока крутизна стен у прохода сделала невозможной прицельную стрельбу сверху. Она прекратилась, но навстречу выступил низколобый и крупный, похожий на заматерелого медведя копьеносец.