Конторович Александр - Пока светит солнце!

Гах!

— Во! — встрепенулся лейтенант. — Танкисты начали! Им хорошо — семьдесят шесть миллиметров, как-никак! Сейчас они немцам наваляют!

Увы, но "навалять" пока не выходило. Снаряды танковой пушки падали в опасной близости от танков, вздымали вверх султаны земли, но попаданий пока не было. Правда в пехотную цепь парочка снарядов таки залетела! Это совсем не понравилось фашистам — их танки дали залп.

С аналогичным успехом — снаряды легли с перелётом и довольно-таки вразброс… В тридцатьчетверку так никто и не попал.

Ещё залп, ещё…

В грохоте разрывов совсем не было слышно, что говорил капитану смуглявый посыльный. Наконец, отчаявшись докричаться, он тронул Алексея за руку.

— Что там? — оторвался от бинокля капитан.

— Потери, товарищ капитан!

— Сколько?

— Убитых — двадцать восемь человек. И почти сорок ранено… пулемет разбили… два, ещё и ручной — его в окоп не успели убрать.

Ничего себе… вот это, да… Ракутин таких потерь просто не ожидал.

— Как же так вышло?!

— Снаряд в дом попал, потом второй, а оттуда ещё никто не вышел, хотели обстрел переждать… почти всех и того…

Ну да… не поверили в то, что окоп от снаряда лучше защитит, чем деревенский домик. Черт! И кто теперь в этом виноват?

Стиснув зубы, капитан снова поднёс к глазам бинокль.

А сбавили немцы темп! Вон и пехота ихняя за танки прятаться стала — не зря тридцатьчетверка огонь ведёт! Ещё бы они и танк подбили — вообще хорошо бы стало!

Но боевой счет открыл наводчик лужинского броневика. Дождавшись, пока один из танков, объезжая здоровенный валун, повернётся боком — он выстрелил!

Удачно — бронированная махина остановилась. Что уж там ему повредили, неизвестно, но ход танк потерял. И через несколько секунд схлопотал второй снаряд. Откуда-то изнутри появилась тонкая струйка дыма…

Над окопами пронеслись восторженные крики. Из танка никто не вылез, а струйка дыма стала толще.

На капонир броневика обрушился целый шквал снарядов! Всю растительность возле него моментально скосило осколками и пулями — пулеметы наступающих тоже не отстали от артиллерии.

Ракутин поёжился, представляя себе, каково сейчас сидеть в башне наводчику и заряжающему.

Но броневик ещё был цел и мог вести огонь — очередной снаряд выбил искры из башни среднего танка. Неудачно — рикошет…

Да-дах!

Правый фланг! Ручей!

Это бьет трофейное орудие!

— Что там? Узнать! — и очередной связной унёсся на грохот выстрелов.

Здесь, почти у центра обороны, имелся неплохой обзор — капитан мог видеть многое… Левый фланг наступающих ограничивался крутой высокой насыпью железнодорожного пути, сразу за которым начинался здоровенный овраг — местность для танков непроходимая в принципе. Там Алексей оставил два взвода прикрытия и два пулемета — оттуда могла идти только пехота.

А почти параллельно путям, на правом фланге тек широкий ручей. Преодолеть его можно было только пешком, берега выглядели заболоченными и могли не выдержать вес танка. Но, как выяснил расторопный артиллерист — не везде…

А дуэль танков продолжалась.

Пристрелявшись, немцы стали бить точнее, капонир тридцатьчетверки заволокло пылью и дымом. Потеряв из виду цели, танкисты перестали стрелять. По-видимому, прекращение огня со стороны танка воодушевило противника — все пушки развернулись к броневику. И не только пушки, танки, почти одновременно, повернули налево, подставив орудию броневика лобовую броню — более толстую.

И тем самым подставили борта сорокапяткам Горяева…

Обе пушки ударили почти одновременно, крайний танк противника запнулся и, потеряв гусеницу, замер на месте.

Ещё залп!

Без видимых последствий…

Ещё!

И ещё!

Вспыхнуло пламя на корме одного из танков — машина попятилась назад, стремясь выйти из боя. А следовавшие рядом танки… попятились следом. Надо полагать, кинжальный огонь пушек в упор им никакого удовольствия не доставлял. Да и упрямый броневик продолжал долбить из своего орудия, не позволяя развернуть башни в сторону артиллеристов. Он даже добился ещё одного попадания! И хотя снаряд не пробил брони, массу "удовольствия" танкистам доставить всё-таки смог… Поэтому, подставлять ему борта — никто из немцев явно не собирался.

Но уже подбегали к окопам немецкие солдаты. Рванули землю брошенные ими гранаты — пока неудачно, недолет.

А вот красноармейцам, сидящим в них, стрелять и бросать гранаты было куда как более удобно. В чем атакующая пехота тотчас же и убедилась…

Им не хватило каких-то двадцати-тридцати метров… совсем немного.

Точку в бою поставила всё-таки, тридцатьчетверка.

Воспользовавшись тем, что внимание немецких танкистов было отвлечено на другие цели, наводчик смог точнее нацелить свое орудие — снаряд ударил в пятившейся средний танк противника чуть ниже башни… Машина дрогнула — из всех щелей и люков выбило снопы пламени и дыма. Танк остановился… внутри его что-то потрескивало и пощелкивало.

Артиллеристы Горяева добились ещё одного попадания в уползающий немецкий танк — там замолчало орудие. Но сама бронированная машина — так и ушла.

Отстреливаясь, отступили к холмам и солдаты в мундирах мышиного цвета — их никто не преследовал. Да и стреляли по ним не слишком часто — патронов оставалось не так уж и много. Только с десяток снарядов разорвался среди отступающих, нанеся некоторым из них, пусть и не фатальные, но всё же ранения — их теперь пришлось тащить в тыл на руках. И словно в издёвку, вслед отступающим прозвучал гудок — это отходил от станции эшелон…

Из окопов раздались торжествующие крики — ободрённые успехом красноармейцы не смогли сдержать своих эмоций.

Спрыгнув в окоп, Алексей отыскал Лопатина.

— Ну как, товарищ капитан?

— Да нормально, в общем-то… Только вот с боезапасом… патронов мало. Старшина ваш все отдал, да только… дам команду убитых осмотреть, у них патронами разживемся. Да и со станции бойцы ещё не все подошли, может и они что-нибудь там найдут.

— Как думаете, пойдут ещё немцы в атаку?

— Пойдут. Подкрепления подтянут — и пойдут. Просто так они это не оставят — им станция нужна. Дорогу перережут — и все, ни один поезд не пройдет больше никуда.

— И что делать станем?

— Трудно сказать… Под танки подбитые, я сейчас бойцов с бутылками и гранатами спрячу, может быть смогут они немцам в тыл ударить, когда те снова сюда попрут. Вон там, — указал рукой Лопатин, — я пулемет на отсечную позицию поставил. Ещё засветло ребята там окоп выкопали и спрятались. Пока не стреляют — команды ждут. Тоже чуток времени выиграть сможем… На пушки вся надежда! С пехотой-то мы ещё пободаемся — а вот танкам нам противопоставить нечего. А если они ещё и авиацию подтянут…