Сергей Шведов - Ведун Сар

— Да, — отозвался Тудор, доставая с небольшой полки над столом сверток. — Здесь все, что понадобиться нам для работы.

— В таком случае приступай, — небрежно бросила императрица, присаживаясь на ложе.

Орест, ожидавший, что любовники сразу же бросятся друг другу в объятия, был слегка разочарован. Похоже, Верина и Тудор явились в эту комнату не для утех. Либо отложили их на какое-то время, дабы предаться занятию еще более предосудительного свойства. Орест почти не сомневался, что ему предстоит увидеть магический обряд, о котором имел неосторожность обмолвиться Маркиан. Орест обернулся и жестом пригласил монаха прилечь на пол рядом с собой. Отверстие было достаточно велико, чтобы в четыре глаза наблюдать за тем, как опрометчивые люди вступают в связь с демонами.

— Ты уверен в успехе? — спросила Верина.

— Однажды это тебе уже помогло, — глухо отозвался Тудор, продолжавший мять воск над серебряным подносом. Кувшин с кубками он отодвинул в сторону. Блюдо с фруктами и вовсе переставил в кресло, где уже лежал его меч. — Будет лучше, если форму им предашь ты.

Верина одним движением сорвала расшитую жемчугом повязку с головы и рассыпала по плечам свои густые черные волосы. Императрица была удивительно хороша собой, и Орест даже заерзал по полу от восхищения, чем вызвал недовольство лежащего рядом монаха. Дабы сгладить возникшую неловкую ситуацию, сын Литория уступил свое место сначала Пергамию, а потом Олибрию. Впрочем, ни тот, ни другой у отверстия не задержались. У Ореста создалось впечатление, что византийские патрикии испугались колдовского обряда, вершившегося там по воле императрицы.

— Это магия! — прошелестел на ухо зятю встревоженный Пергамий. — Причем вредоносная! Они слепили из воска две фигурки и теперь протыкают их золотыми иголками.

Дидий прожил четыре года в относительном покое. Случались, правда, в его жизни неприятности, вроде отставки старого друга Афрания с поста префекта Рима, но на пищеварении и состоянии духа комита они не сказались. Божественный Антемий хоть и пенял иной раз Дидию на леность, все-таки ценил его как удачливого финансиста, умеющего не только собрать средства в казну, но и с толком их потратить. Разумеется, комит не забывал и о своих интересах и за время правления Антемия сумел вернуть состояние, почти утерянное в результате вандальского нашествия. Однако Дидий никогда не переходил грань разумного и всегда придерживался золотого для всех финансистов правила — птичка по зернышку клюет. Столь разумное поведение снискало Дидию не только благосклонность императора, но и уважение римских патрикиев.

— Жениться тебя надо, высокородный Дидий, — усмехнулся сенатор Скрибоний, насмешливо глядя на полулежащего у стола сотрапезника.

От такого предложения комит финансов даже вздрогнул. Одна только мысль, что в его уютном дворце появится патлатое существо с претензиями, повергла его в шок. Дидий был закоренелым холостяком и, дожив почти до пятидесяти лет в благодатном покое, вовсе не собирался менять под уклон годов своих привычек. О чем он и сказал неразумному советчику.

— Нельзя оставлять древний род без наследника, — осуждающе покачал головой Скрибоний.

— У божественного Антемия три сына, а что толку? — усмехнулся Дидий. — Не только империи, но даже города им доверить нельзя.

Скрибоний сочувственно вздохнул. И уж конечно, его сочувствие относилось не к бездетному Дидию. О старшем сыне божественного Антемия в Риме постарались забыть, но недавно отличился и средний, Прокопий, назначенный отцом комитом города Арля. Этот великовозрастный балбес умудрился растратить городскую казну на своих содержанок, чем привел императора сначала в ужас, а потом в великий гнев. Прокопий бежал в Константинополь под крылышко своего старшего брата Маркиана, который чем-то угодил божественному Льву до такой степени, что тот назначил его комитом своей свиты.

— Слышал я, что византийский император оправился от болезни, — поделился новостью с хозяином гость, — и принялся твердой рукой наводить порядок в провинциях. В частности, вытеснил из Далмации ругов Сара, кои хозяйничали там все последние годы.

— Добрая весть, — кивнул головой Дидий, но предложенную сенатором тему развивать не стал. С высокородным Саром, а точнее, с его отпрыском у комита финансов были связаны скверные воспоминания. Он даже хотел продать свой дворец, доставшийся ему от отца и деда, дабы перебраться куда-нибудь подальше от страшного места. Но в последний момент передумал, благо демоны его больше не тревожили, а дом покойного Туррибия в последние годы стоял пустым.

— А подземный ход ты завалил? — спросил Скрибоний, кося глазами на пальму.

— Не только завалил, но и залил раствором, — кивнул Дидий. — Зачем мне это этрусское капище.

— Афраний это капище так и не нашел, хотя и очень старался.

— Сутками он в том подвале пропадал, — подтвердил Дидий, — и все без толку. Да и кому теперь все это нужно? Орест, по слухам, женился в Константинополе, а на Вечный Город махнул рукой.

— Ой, что-то слабо верится, — вздохнул Скрибоний. — Сдается мне, что нынешнее затишье очень скоро закончится бурей.

И ведь накаркал беду пучеглазый сенатор! Не успел Дидий проводить одного гостя, как ему на смену явился другой, еще более беспокойный. Афраний чудом избежал карающей длани божественного Антемия и не был отправлен в изгнание только потому, что вернул в казну украденные деньги. Для этого бывшему префекту пришлось распродать едва ли не все имущество и влезть в такие долги, которые ему за весь отпущенный богом срок не погасить. Дидий старому другу, естественно, сочувствовал, но бить ноги за его интерес не собирался.

— Орест вернулся, — выдохнул Афраний.

— Куда? — аж подпрыгнул в кресле комит финансов.

— Нечаянная радость у меня, Дидий, — зловеще захохотал бывший префект и впился в расстроенное лицо хозяина желтыми, как у взбесившегося кота, глазами. Да что там глаза, если даже кожа Афрания в последние годы стала желтой и сморщенной, словно старый пергамент. А виной всему — желчь и плохое пищеварение. Недаром же Дидий предупреждал его о последствиях неразумного образа жизни. Ну, нельзя же себя так изводить по пустякам.

— А что ему в Константинополе не жилось? — вздохнул Дидий. — Неужели он и божественному Льву не угодил?

— Не прикидывайся глупцом, комит, — взъярился Афраний. — Ты отлично понимаешь, о чем идет речь. Орест прибыл тайно, с тремя сотнями варваров, и теперь скрывается в усадьбе корректора Глицерия.

На месте божественного Антемия комит финансов этого корректора отправил бы куда подальше. К сожалению, император к Глицерию благоволил, а в последнее время даже собирался назначить комитом агентов. А ведь Дидий намекал Антемию, что за корректором не все чисто и что связан тот с весьма подозрительными людьми. Да и Афранию с Орестом следовало бы более разборчиво подходить к выбору своих знакомых.