Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы-2

— Отлично, джентльмены, отлично! — зааплодировал Паркер, глядя на запалено дышащую толпу солдат. — Можно даже сказать — великолепно! И видит Бог, я бы так и сказал… если бы был буром. По такой мишени как вы, промазать практически не воз-мож-но! Беременные мулы и те быстрей копыта переставляют! Майлз! — Рой кивнул головой в направлении отставшего от общей группы солдата, — этот джентльмен очень устал, помоги ему, пусть отдохнет.

Те из англичан, кто еще мог хоть как-то шевелиться, проводили Митчелла и его подопечного завистливыми взглядами: американец стянул со спины запыхавшегося солдата ранец, вырвал из рук винтовку и, почти взвалив его на себя, потащил британца куда-то в сторону. Но уже через минуту завистники, облегченно вздыхали про себя, радостно переводя дух: Митчелл вытащил солдата на пятачок между палатками, на самый солнцепек, с явной натугой вытянул откуда-то тяжелый, даже на вид ранец и с усилием взгромоздив его на спину бедняги, жестким пинком заставил того выпрямиться. Добившись желаемого результата, Митчелл всучил солдату винтовку и снисходительно похлопал по плечу:

— Хорошего отдыха, сэ-э-эр, — язвительно улыбнувшись, Майлз снял с пояса фляжку, неторопливо прополоскал рот и, сплюнув жидкость под ноги британцу, неторопливо побрел к Паркеру.

— Ста-а-а-на-вись! Р-р-рвнясь, Смирна! — рыкнул Рой на подровнявшийся строй. — Как я убедился, бегать вы не можете, но надеюсь, хотя бы стрелять умеете?! — американец с сомнением шевельнул скулами и повернулся к корнету. — Где тут у вас учебное стрельбище…сэр?

— Там же, где и боевое, — тяжело переводя дух, сплюнул тягучую вязкую слюну Дальмонт. — На позициях…сэ-э-эр. — Видя, как озадаченно вытянулось лицо Паркера, юноша едва заметно усмехнулся и продолжил, — но если вас интересует место, где господа офицеры тренируются в стрельбе, то оно возле старых конюшен.

— Замечательно! — расцвел Паркер. — Взво-о-од! Ря-я-яды вздвой! В направлении старых конюшен, левое плечо вперед, бего-о-м марш!

— Знаете, вы были правы, Фрэнк, я вспоминаю о войне, как о забаве, — Дальтон, заметив входящего в палатку Бёрнхема, попытался приподняться на койке, но не смог и со стоном повалился назад, — вы не поверите, но сегодня первый раз в жизни я радовался обстрелу буров и молился, чтобы он не прекращался подольше. Эти ваши… — юноша скрипнул зубами, но от крепких выражений воздержался, — инструкторы, загоняли всех! Мы не занимались только тогда, пока буры долбили по городу из пушек… Хотя нельзя не заметить, что умеют они многое. Шоу, которое устроил на стрельбище этот… Митчелл, я не забуду до конца дней своих. Стрелять с двух рук на бегу, в прыжке, перекате и попадать при этом в цель… Нет, я никогда не смогу научиться ничему подобному. Скажу больше, я не уверен, что вообще завтра смогу пошевелиться…

— Сможете, Генри, сможете, — утвердительно прикрыл глаза Бёрнхем, — и пошевелиться сможете, и всему остальному научитесь. С ребятами сложно, не спорю, но они научат вас выживать, а если будет время и возможность, то и побеждать. Знаете, Генри, вы тоже оказались правы, — Фрэнк, вспомнив об утреннем разговоре, весело фыркнул. — Там, где мы гуляли, звери все-таки встречаются. Иногда. Сварт добыл антилопу и сейчас её готовят на кухне. Так что у ваших людей будет замечательный ужин…

— Но, черт возьми, — от удивления Дальмонт подскочил на койке, — как вы смогли её добыть? Ведь у вас с собой не было оружия?

— Палкой, — флегматично обронил Бёрнхем. — Привязываешь к ней нож, и ей-же-ей, не хуже копья получается… Но вас такие мелочи волновать не должны. Сейчас мы поужинаем и будем думать, что нам делать дальше.

— Рад видеть всех в добром здравии, джентльмены, — Бёрнхем обвел внимательным взглядом друзей, собравшихся в его палатке после ужина. — Рой! Надеюсь, ты не геройствовал напрасно под обстрелом?

— Я — нет, а вот наш тихоня… — Паркер покосился на Митчелла. — Стоило бурам кинуть пару болванок, кинулся часового вытаскивать и таки вытащил! Как он бежал… как бежал! Так шустро старина Майлз не носился даже тогда, когда мы от апачей удирали…

— Скажу тебе больше, Рой, — хмыкнул Митчелл, — я так стрекача не задавал, даже когда старый Ханс Хофмайер меня на сеновале со своей дочкой застукал. Но бегал я не зря, парень оказался что надо. Признаться, после того малохольного, что генеральскую резиденцию караулил, я думал, здесь все такие раздолбаи. Но нет! Бомбы рвутся, осколки свистят, а этот, как его…Эддингтон, стоит, бледный, что твоя смерть, молитвы шепчет, трясется, но с поста не уходит…

— А твоё оружие, чиф, — заржал Паркер, — оно заговоренное, что ли? Я после обстрела всё добро подобрал, так у Свартовской пукалки ложа в щепки, у Уилла — ремень осколками порезало, а на твоем, хоть бы царапина!

— Над веселыми историями мы посмеёмся позже, — махнул рукой Бёрнхем, — а сейчас предлагаю обсудить результаты нашей дневной прогулки.

Смех и разноголосые подначки моментально стихли. Люди, забыв, что еще мгновение назад смеялись, плотно обступили стол, склонившись над полевой картой.

— Место, где прячется на ночь наш железный дракон, мы нашли, — Бёрнхем ткнул пальцем в карту. — Во-о-от здесь, как раз в лощине между Блек-хилл и Пепворт-хилл. Буры соорудили там угольный бункер и даже маленькую водокачку…

— Водокачка там уже лет десять стоит, — буркнул Сварт, но под выразительным взглядом Бёрнхема быстро заткнулся.

— Была она там или нет, в данный момент меня интересует меньше всего. Позиции секретов и дневные посты, я худо-бедно срисовал, но нужно еще выяснить, что там творится по ночам. Пекос, — Фрэнк посмотрел на Хоста. — Ты чем меня порадуешь?

— Я не уверен, что это радостные новости, Фрэнк, — почесал затылок здоровяк. — Я облазил оба холма вдоль и поперек. Надо сказать, что буров трудно назвать тупицами, и за Пепворт-хилл и за его черным собратом [2] Блэк — англ. черный они разместили по премиленькой такой пушке и каждая из них калибром как бы не в шесть дюймов. Вокруг тех пушек человек по двадцать вьётся. Кто снаряды подтаскивает, там здоровенные штабеля выложены, кто огонь корректирует, кто ни хрена не делает, но народа — до чёрта. А чуть поодаль, трети мили не будет, стоит лагерь, но про него Уилл расскажет, он там резвился.

— Уилл?

— Угу. Был я там, чиф, — потянулся Картрайт, — в том лагере. Паршивое место. То есть для нас оно паршивое, а для буров вовсе даже хорошее. Народу не сказать, чтобы много, но нам за глаза хватит. Я пока там полдня валялся, сотни две насчитал. Есть у них десятка полтора лошадок, два пулемета, эти… как их… Максим-Генри, во! Зачем они там — ума не приложу. И самое хреновое, что до стоянки, где поезд тот стоит, они минут за пять добежать смогут. Если не торопясь — за семь.