Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы-2

А пока тело безвестного героя медленно остывало в луже собственной крови, его соотечественники, огрызаясь короткими перестрелками, медленно пятились к городской ратуше. И даже умудрялись контратаковать. Иногда — весьма успешно.

— Шестой, — отпрянув после выстрела от окна, буркнул Туташхиа, выбрасывая гильзу щелчком затвора. — Здесь — шестой. Нико! Ты не помнишь, скольких я у фортов набил?

— Дато! Имейте совесть! Я таки не имею себе забот помнить за вашу стрельбу! — чуть завистливо фыркнул Корено. — Если шо, то я таки не имею слов и за свой счет, а за ваш и того меньше. Если бы ви говорили за шекели, таки да, а за пули…

— Двое, — флегматично пожал плечами абрек. — Твоих убитых двое. Патронов сжег — патронташ. И еще, Нико, как брата прошу, говори по-русски.

— Вот шо я скажу Дато, — пропусти просьбу мимо ушей, озабочено протянул Корено и опасливо покосился на улицу через обломки пробитой пулями рамы. — Англичане таки подтянули сюдой пушку и имеют желаний на минутку сделать нам нехорошо. Таки без второго слова делаем ноги и нехай они будут себе здоровы!

— Если мы уйдем отсюда, в их руки, — горец мотнул головой в сторону улицы, — попадут наши раненые. А там Барт. Ты иди, Нико. Зачем тебе умирать? Иди и не бойся. Я прикрою.

— Черта с два! — разом позабыв свои одесские хохмочки, окрысился Николай. — Черта с два я уйду или дам тебе сдохнуть. Не мечтай.

Некоторое время вокруг царила странная, непривычная тишина. Англичане, словно позабыв об огрызающемся огнем трехэтажном коттедже, возились с орудием, Туташхиа сосредоточенно набивал магазины винтовок патронами, а Николай, воспользовавшись временным затишьем, приник к окну.

— Я вам так скажу, — озадаченно почесал затылок Корено. — Шо если бы таки я раньше имел мыслей научиться за канатоходца, то мы бы таки не имели проблем за оборону.

Абрек, не прекращая возиться с оружием, приподнял голову и вопросительно вздернул бровь.

— Смотрите глазами, Дато! — Коля ткнул пальцем куда-то за окно. — Отсюдой и до соседней крыши натянута веревка, и имей я таланты Додика Курцвайля я бы таки прошел по ёй, как по Дерибасовской и никак иначе! И таки сбросил бы на голову англичанам немножко динамита. Но шобы да таки нет, я не имею ни динамита, ни таланта, а тот портной шо мог бы сшить до мине приличный лапсердак для похорон живет у Одессы и не знает себе бед!

Ни говоря ни слова, Туташхиа подошел к окну, в несколько внимательных взглядов оценил обстановку и, достав из кобуры свой маузер, неожиданно выхватил у ничего не понимающего Корено из-за пояса револьвер. Вооружившись, он плавным движением танцора, вскочил на подоконник и аккуратно шагнул на веревку. Затаив дыхание, Николай с восхищением смотрел, как Дато, плавно скользя по натянутому канату, стреляет с двух рук. Невиданное представление длилось несколько секунд, после чего абрек, добежав до соседней крыши, споро перезарядил оружие и несколькими выстрелами добил уцелевших после первой атаки англичан. В ближайшее время никто их больше не беспокоил, а чуть меньше, чем через час подошли кавалеристы Де Ветта и все началось по новой.

Усталость давала о себе знать и потому, Дато и Николай, экспроприировав пару бесхозных лошадей и не горя большим желанием влезать в очередную свалку, не обращая внимания на заваленные мертвыми телами улицы, неторопливо пробирались к центру города. Вот только у судьбы имелись свои планы, и корректировать их с учетом пожеланий друзей, она не собиралась.

Заехав в узенький, перегороженный очередной баррикадой, мрачный проулок, они увидели, как английский офицер в изодранном гусарском кителе, пластает воздух (а заодно и подвернувшихся под руку буров) длинной саблей.

Шаг — и молодой ополченец, в толком еще не обмятой форме, рухнул с распоротым горлом. Шаг второй — и его товарищ, зажимая руками плещущий кровью живот, отлетел в сторону. Третий шаг, два почти незаметных глазу движения — и еще двое буров залили мостовую своей кровью. Единственный, оставшийся в живых коммандос вскинуть ствол винтовки еще успел, а нажать спуск уже нет — беспощадный клинок, изогнувшись в длинном выпаде, пронзил ему горло.

Ужаснувшись от зрелища молниеносной расправы, Николай, ловя фигуру офицера в прорезь прицела, повел револьверным стволом, но выстрелить так и не успел. Дато, властно направив оружие друга к земле, спрыгнул на мостовую и направился к последнему защитнику. Остановившись в двух шагах от англичанина, абрек подобрал с земли чью-то саблю и, тщательно проговаривая слова, что-то произнес по-английски. Офицер довольно расхохотался и, приглашающе взмахнув клинком, встал в фехтовальную позу. Туташхиа, демонстративно расслабленно держа саблю острием вниз, шагнул вперед. Вот только дуэли не получилось.

Выстрел, прогремев в обезлюдевшем переулке, как пушечный залп, швырнул англичанина на стену дома. Зажимая кровоточащую рану рукой, гусар оперся на саблю и попытался утвердиться на подгибающихся ногах, но вторая пуля, вошедшая точно промеж глаз, оборвала его жизнь.

— Я таки не перестаю удивляться с вас, Дато! — ехидно ухмыльнувшись, хмыкнул Корено и картинно подул на дымящийся ствол револьвера. — Я таки знаю одного рыцаря, но он таки себе бронзовый и таки Дюк! Вы имели себе желаний, шоб этот поц разделал вас своим шампуром, как тетя Песя рыбу-фиш на Пурим? Таки зря. У меня нет причин, шо бы ви имели бледный вид и розовые щечки. А шоб имели деревянный макинтош и того меньше.

Дато чуть виновато улыбнулся, пожал плечами и, взяв коня под уздцы, неторопливо пошел вперед. Туда, где еще слышалась стрельба и где могла потребоваться их помощь.

К утру в руках защитников города осталось только здание ратуши. Старое, массивное, внушительное, как сама Британия, здание сквозь глазницы выбитых окон внимательно наблюдало за мельтешением врагов под своими стенами. Ночью она укрыла в себе всех, кто успел найти в ней прибежище, а теперь, ощетинившись штыками и ружейными стволами, терпеливо ожидала последнего штурма. Последнего как для своих защитников, так и для неё.

— Всё, — обреченно выдохнул вернувшийся из разведки рядовой, устало плюхаясь прямо на землю. — Нет больше города…

— Ты забыл добавить «сэр»! — привычно буркнул, командир расчета, но никаких мер для наказания так и не предпринял. — Где ж всё-то? Вон, стоит наш Мафекинг!

— Мафекинг стоит, — согласился разведчик, жадно глотая воду из потертой фляги. — Только не наш он уже. Куда ни глянь, везде буры: и в окопах, и фортах. А в городе даже стрельба уже не слышна. Всё, командир, нам возвращаться больше некуда.