Александр Прохоров - Сердце тигра

Лоредан усмехнулся, отдёрнул руку с мешочком, вытащил с десяток монет и положил их на подставленную ладонь Калетаса.

- Это задаток. Не думаешь же, ты, что я сразу все отдам? Утром, когда все провернём как надо, получишь остальное.

- Да, господин, — тихо произнёс Калетас, совершив лёгкий поклон.

После, Лоредан вернулся в сад, и они продолжили ужин вместе с Серторием. Поговорили о торговых делах, обсудили последние новости. Особенно, обоих беспокоили вести с Рейна, где на левом берегу зашевелились племена алеманнов [36] Алеманны — союз германско-сарматских племён . До Испании они, конечно, не доберутся, но в Галлию, варвары вторгались уже ни раз. Когда такое случалось, торговля в ближайших провинциях замирала. Это было плохо. В прошлом году римские войска перешли Данубий [37] Данубий — древнее название Дуная , чтобы усмирить воинственных соседей Империи. Война тогда, правда, шла против квадов [38] Квады — западно-германское племя жившее с начала н. э. до 4 в. н. э. к северу от среднего течения Дуная, а также в верховьях Эльбы и Одера и языгов [39] Языги — название одного из кочевых сарматских племён, создавшего племенной союз и расселившегося во II веке до н. э. в Северном Приазовье. С середины 1 в. н. э. они появляются возле большой излучины Дуная и в дальнейшем постоянно совершают нападения на границы Римской империи , но алеманны тоже бились против римлян, особенно опасны были их конные лучники, всегда сражавшиеся до конца, с поистине неукротимой варварской отвагой. Марк Серторий особенно ненавидел алеманнов. Это они убили пять лет назад его сына, поймав на Декуматских полях [40] Декуматские поля — участок земель в форме треугольника между верховьями Рейна и Дуная, занятая римлянами, вероятно, при императоре Домициане. От остальной, свободной Германии эта область защищалась целым рядом валов и рвов, образующих единую систему пограничных укреплений. в ловушку легион, где тот служил помощником одного из трибунов.

Наконец, когда совсем стемнело, Лоредан отправился спать в отведенную ему комнату.

Утром, наскоро перекусив, Лоредан попрощался с патроном. Ему не терпелось поскорее вернуться в Валенсию, проверить всё ли в порядке дома, дать распоряжения своему управляющему Семпронию, на то время пока он будет отсутствовать и наконец, поскорее отправляться в Италию с письмом к фискалию Гаю Маррону.

Из ворот, Лоредан на своей колеснице в сопровождении возницы Метовикса выехал одновременно со всадниками Калетаса. Они ехали вместе до моста. Здесь, им предстояло разделиться. Лоредан ехал в город, а люди Калетаса на северо-запад.

Калетас остановился и велел своим людям ехать дальше без него.

- Я ненадолго заеду в Валенцию, — сказал он. — Экил, передай господину, что вечером приеду.

- А этот? — Экил кивнул на Нарбо. — Может, нам его взять с собой? Для вас, он будет только обузой.

- Поезжайте, — повторил Калетас.

Когда его люди скрылись за поворотом, Калетас соскочил с коня, разрезал ножом верёвки, стягивающие запястья Нарбо и снял с его шеи петлю.

- Теперь, ударь меня, — сказал он, ничего не понимающему рабу.

- Я? Ударить? — негр переводил недоумённый, испуганный взгляд с Лоредана на Калетаса.

- Ну, живее! — рявкнул Калетас. — Ударь, но только в пол силы!

Замысел Калетаса был Лоредану понятен, однако, глядя на огромные кулаки Нарбо, он решил, что даже удар в пол силы, будет для Калетаса слишком. Он хотел, было отговорить Калетаса от этой части плана, но тут, Нарбо ударил командира охотников под левый глаз. Мелькнули ноги и Калетас рухнул прямо на дорогу.

- Ты, убил его! — вскричал потрясённый Лоредан.

- Не может быть, господин, — Нарбо с удивлением посмотрел на свой кулак, потом на распластанное тело. — Я же, совсем тихонько.

- Тихонько? — вскричал Лоредан. — Это ты называешь тихонько?

- Господин, что же теперь делать? — захныкал негр. — Я раньше никогда никого не убивал. Бить, бил, но не убивал. А Калетас был свободным гражданином! Что теперь будет? Меня теперь, точно казнят. Надо бежать! Бежать!

Нарбо и вправду собрался припустить в сторону той самой оливковой рощи, где он скрывался накануне, но тут Калетас застонал и пошевелился. Потом, с трудом, пошатываясь из стороны в сторону, поднялся. Под его глазом полыхал багровый синяк размером едва ли ни в пол лица.

- Стоять, пес! — рявкнул он. — Что за болван! Я же велел не сильно бить!

- Так я и не сильно, — пробормотал чернокожий раб.

- Не сильно? Тогда почему сейчас, когда раннее утро, я увидел все звезды на небосводе?

Нарбо не нашелся что ответить, лишь снова испуганно таращился, то на Лоредана, то на Калетаса. Он решительно не понимал, что задумали эти господа и чего хотят от него.

Между тем, Калетас протянул в сторону Лоредана руку.

— Мои деньги.

Лоредан бросил ему мешочек.

- Что ты скажешь Гаю Валестию?

- Скажу, что негр ударил меня и сбежал. Господин, снова отправит меня на поиски, но в этот раз мы Нарбо, уже не поймаем.

- А как объяснишь, зачем отправил всех своих людей впереди себя, а сам с негром поехал в Валенцию? Твои люди это подтвердят, когда Гай Валестий начнет расспрашивать их.

- Придумаю что-нибудь. Патрон мне поверит. Только, господин Лоредан, если соберётесь в гости к моему господину, не забудьте оставить этого раба дома.

Махнув на прощание, Калетас вскочил на коня и скрылся за поворотом. Лоредан повернулся к Нарбо. Тот упал перед ним на колени и обнял ноги молодого патриция. Похоже, до него дошло кто теперь стал его хозяином.

- Благодарю вас, вы спасли мне жизнь. Мой господин, затравил бы меня собаками или с живого, велел бы содрать кожу.

- Полно, — Лоредан велел негру подняться. — Скажи, ты и вправду обесчестил его дочь?

- Что вы, госпожа вовсе не была девственницей. Она сама набросилась на меня со страстью чёрной женщины. И выделывала такое, что шлюхи в лупанаре [41] Лупанара — дом терпимости, публичный дом в древнем Риме. , сгорели бы от стыда.

- Я так и думал, — усмехнулся Лоредан.

- Но госпожа, почему-то подняла крик, начала плакать, когда нас застали в её спальне, — продолжал рассказывать Нарбо. — Только что, она шептала мне слова любви, и тут же обвинила, что я надругался над ней. Нет, я никогда не смогу понять этих женщин, ибо даже самые юные из них, хитры и коварны, как лисицы. Я пытался объяснить это господину, пытался сказать о своей невиновности. Что мне было делать, если сама госпожа, потребовала от меня любви? Не мог же я отказать ей? И потом, юная госпожа прекрасна, как богиня. Но разве, кто станет слушать бедного раба?

- Теперь, ты принадлежишь мне, раб, — прервал рассказ негра Лоредан. — И я, жду от тебя преданности пса. Ещё, мне понравились твои сила и храбрость, такие люди мне нужны. Если будешь верно служить мне, лет через пять я обещаю тебе колпак вольноотпущенника.