Александр Прохоров - Сердце тигра

- А ну-ка, покажите этому аристократику и черномазому, кто тут хозяин! — зашипел Фаэций, брызгая слюной.

Один из разбойников попытался ударить Нарбо. Тот перехватил руку с ножом и выкрутил ее в запястье. Разбойник заорал от боли. Нож, упав на мостовую громко звякнул. Нарбо, тут же поднял противника над головой и зашвырнул его в охнувшую от изумления толпу.

Глаза Фаэция превратились в две злобные узкие щелки.

- Налетайте со всех сторон! — завизжал он. — По двое! По трое одновременно!

Разбойники приободрились и начали смыкать кольцо. И тут, растолкав толпу, появились трое конных преторианцев. Один из них, выхватив меч, прямо на скаку отсек Фаэцию левое ухо. Тот пронзительно завизжал и, обливаясь кровью, расталкивая всех встречных, ринулся прочь. Другие бандиты, тоже стали разбегаться, при этом, не стесняясь использовать свои ножи и дубинки, чтобы пробить себе путь через толпы. Началась паника, люди метались туда сюда, раненых топтали ногами. Стражники у заграждений орали, ругались и отчаянно сдерживали толпу, но давка от этого только усилилась. Среди всей этой кутерьмы, преторианец, ранивший Фаэция, соскочил с коня и обнял Лоредана.

- Лоредан! Клянусь богами это ты! — закричал он. — Спаситель императора жив! Вот Каракалла обрадуется! Куда, ты тогда пропал? Император так горевал, так скорбел о тебе! Идем же, я отведу тебя к нему.

- Э… Подожди! — вскричал ошеломленный Лоредан. — Я ничего не понимаю!

Толпа вокруг становилась все более возбужденной и неуправляемой. Даже Нарбо с его огромной силой, уже был далеко оттеснен от Лоредана и никак не мог пробиться к господину.

- Нарбо! — закричал Лоредан.

- Я тут!

Негр был от него, уже в трех десятках шагах.

- Быстрее! — воскликнул преторианец, помогая Лоредану взобраться на коня. — Надо выбираться отсюда!

- Мой раб! — закричал молодой аристократ. — Вон он! Его надо взять с собой!

- Не сможем! — воскликнул преторианец, заставив своего коня крутиться на месте и раздавая удары плетью во все стороны. — Пусть приходит вечером к воротам дворца. Там и встретитесь!

- Вечером приходи к дворцовым воротам! — успел крикнуть Лоредан прежде, чем окончательно потерять Нарбо из виду в многотысячной толпе.

Преторианцы руганью и ударами плетей, кое-как, проложили себе дорогу через людскую массу и смогли, присоединились к кортежу императора замыкающими.

За долгие годы императорской власти в Риме установились определенные традиции. Цезари династий Юлиев-Клавдиев, Флавиев, Антонинов и Северов при проведения, каких либо праздников или торжеств, всегда раздавали бедному люду вечного города деньги и хлеб, строили для них приюты и устраивали зрелища на арене Колизея. Разумеется, делали они это, вовсе не из благородных побуждений и не по доброте душевной, а лишь исключительно ради собственной безопасности. Восстание городской черни в самом сердце Империи было похуже, чем вторжение варваров. Ни один император, обладающий хоть каплей здравого смысла не стал, бы без должной серьезности относиться к этой проблеме. Рим был переполнен людьми, живущими на грани нищеты и готовыми по малейшему поводу устроить бунт. Где-нибудь в открытом поле, все эти толпы сокрушила бы пара легионов, но в условиях города с его многочисленными кварталами и закоулками, вооруженный бунт черни представлял серьезную опасность. Чтобы удерживать всю эту массу людей, хоть в каком то повиновении, императоры Рима не скупились на праздники и подачки. Пока, у оборванцев есть дешевое вино и хоть какая то жрачка, пока гладиаторы на аренах умирают, развлекая плебс, имеющие власть, могут спать спокойно.

День триумфа Каракаллы не стал исключением. С самого утра у Палатинского дворца толпились полчища черни в ожидании императорской милости. Здесь были люди всех возрастов, десятков наций и разного рода занятий: старые, часто увечные солдаты, отдавшие Империи свою молодость и здоровье, преступники, отсидевшие свой срок, нищие вольноотпущенники, разорившиеся торговцы и ремесленники, лентяи, умалишенные, пьяницы, уличные шлюхи, в особенности, состарившиеся и живущие теперь лишь на одно подаяние.

В самую гущу этой разномастной толпы залез и Нарбо. Он постепенно подбирался все ближе и ближе к воротам, помня, что сказал ему господин.

Тем временем, во дворце готовился грандиозный пир. По коридорам и лестницам бегали сотни рабов. В огромном зале с анфиладами в виде возведенных тут и там арочных сооружений, помостов, балкончиков и ведущим к ним спиральным лестницам, в окружении десяти огромных фонтанов поставили несколько десятков столов и полукруглых лож. В центре зала на возвышении установили огромный императорский солиум, украшенный слоновой костью, золотом и драгоценными камнями. По обеим сторонам от центрального места находились два кресла с высокими резными спинками, предназначенные для особо приближенных. Как правило, справа от императора восседала его мать Юлия Домна или же, в ее отсутствие, префект претория Оппий Макрин, хотя его обычное место было слева.

В сопровождении разношерстной свиты, состоящей из сенаторов, всадников, вольноотпущенников и рабов, в окружении преторианцев и германских телохранителей, Каракалла прошествовал в зал. Справа от него шел испуганный Лоредан.

Радости императора не было предела, когда трое преторианцев привели Лоредана к нему.

Поначалу, молодой аристократ, даже, ни сразу узнал императора. Не смотря на войну с германцами, Каракалла был ярым приверженцем всего германского, особенно во внешнем облике. Он пожелал одеться в варварские одежды, поверх которых накинул длинный, аж до самых пят темный плащ — каркалл, за частое ношение которого, в общем-то, и получил свое прозвище.

Мало этого, он нацепил на себя еще и парик со светлыми волосами, уложенными так, как укладывают волосы германцы.

- Друг мой! — вскричал Каракалла, стискивая молодого аристократа в объятиях. — А я то, думал, ты погиб тогда. Потом, когда тело твое не нашли, решил, что ты угодил в плен к варварам! Я прошелся с войском по всему Данубию, по обоим его берегам от Декуматских полей до Паннонской излучины, выжег все селения варваров на левом берегу! Моя скорбь, не знала границ! Боги жестоки, думал я. Только, только, они подарили мне верного друга и тут же, словно насмехаясь, разлучили меня с тобой. Но все же, хвала богам, они смилостивились, видя, как я страдаю, и вернули мне тебя. Так что же с тобой случилось, друг?

Лоредан рассказал, что действительно попал в плен к германцам, но потом ему удалось бежать. Разумеется, Лоредан приукрасил эту историю, преподнеся свой побег, как подвиг, якобы, согласившись быть проводником, он завел варваров под удар римских войск.