Александр Прохоров - Сердце тигра

Следуя дальше за императором, Лоредан был ослеплен блеском драгоценных камней. Ими были набиты большие кованые лари. Тут были топазы и анфраксы, бирюза и изумруды, корунды, хризобериллы и сапфиры, алмазы и сердолики. Их искусно обработанные грани, сверкали и переливались немыслимыми цветовыми оттенками. На полках ровными рядами лежали розовые ясписы, родониты и рубеллиты. Таинственно мерцали малиновые лигирии. Искрился и сверкал горный хрусталь. Все эти камни видели немало войн и нашествий, побывали и в руках разбойников и честных торговцев, пьяных солдат и шлюх. Один и тот же сапфир, мог поднимать к небу и молиться на него шаман какого-нибудь дикого племени, на краю мира, а через пару веков носить на груди, на золотой цепочке модница из Фессалоник. Многие камни добывали рабы в ужасающих условиях каменоломен Ливии, Египта и Мавритании, и юная афинская аристократка, хвастаясь перед подругами рубином, что подарил ей любовник, не знала, что за этот камень, может быть, было заплачено десятком жизней.

Ну а сейчас, всеми этими богатствами владел Рим. Точнее, император Каракалла.

- Сколько здесь всего! — невольно вырвалось у Лоредана.

- А вот здесь, был мой самый драгоценный камень! — воскликнул Каракалла, подбегая к мраморному столбу, на верхушке которого сиял и искрился стеклянный шар. Заглянув внутрь, Каракалла заорал:

- Его и вправду нет! Сердце Тигра пропало!

Тут один из стражников, немного отставший от всех остальных нагнулся и что-то подобрав с пола, воскликнул:

- Я что-то нашел!

- Что нашел? — император бросился к нему.

На открытой ладони стражника лежал крупный ограненный рубин с необычайно редким золотисто-алым блеском.

- Моё Сердце Тигра! — восторженно завопил император. — Как твое имя солдат?

- Марк Контий, — пробормотал стражник.

- Молодец! Теперь ты — примипил [125] Примипил — («первый пилуса») — самый высокий по рангу центурион легиона, стоявший во главе первой центурии первой когорты в своем легионе!

Ошарашенный таким повышением, стражник не нашелся что сказать.

Каракалла забрал у него рубин и осторожно поместил его обратно в шар.

- Тут ему самое место.

Отыскав глазами ошеломленных, ничего не понимающих фискалия и Публия, император заорал:

- Вы двое, чего мне голову морочите? Вот он камень и никто его не крал! Одно мне непонятно, как он оказался на полу и так далеко в стороне от столба. Отвечайте, собаки.

- Мы не знаем, — испуганно пробормотал Гай Маррон.

- Как не знаете? Это ведь вы двое бродите тут по ночам!

- Негр бросил камень, когда убегал! — вскричал Публий. — Он хотел его украсть, но я помешал!

- Если я захочу украсть какую-нибудь вещь, ни один человек не сможет мне помешать, — гордо вздернув подбородок, сказал Нарбо. — Лишь боги, да какое-нибудь непреодолимое препятствие смогут остановить меня.

- Тебя остановила или колонна в которую ты врезался, когда убегал или, сундук о который ты споткнулся, — сказал Публий. — Что тебя задержало, я тогда не разглядел, но камень ты выронил, теперь я уверен в этом. Наверное, где-то здесь валяются и ключи. Ищите, они должны быть рядом с тем местом, где нашелся камень.

Все, принялись было за поиски, но Каракалла остановил их сердитым окликом:

- Прекратить! — Все убирайтесь отсюда!

Он принялся толкать всех в спины и раздавать пинки.

Толпа бросилась к выходу. Возникла толкотня. Нарбо шел в числе последних. Никто и не заметил, как он, быстро сунул руку в шар и вытащив «Сердце Тигра», спрятал его за щеку. Каракалла обернулся, когда негр, уже отбежал от мраморного столба и делал вид, что с интересом рассматривает жемчуг в большом сундуке, стоящем на полу.

- Не задерживайся! — прикрикнул Каракалла.

Негр бегом, обгоняя других, выскочил из сокровищницы.

Каракалла вышел последним и закрыл двери на замок. В замочную скважину он попал, в этот раз сразу.

- Завтра же с утра, замок поменять, — приказал Каракалла фискалию. — Потом, при мне, мастер изготовит новые ключи.

- Будет сделано! — воскликнул Гай Маррон.

Проходя мимо встревоженного, расстроенного Публия, император бросил ему ключ.

- Охраняй здесь все до утра, удвой стражу. Кто заснет, того я прикажу забить до смерти плетьми.

Каракалла широко зевнул и потянулся.

- Клянусь Морфеем, я здорово устал. — Сколько там осталось до рассвета?

- Три часа, божественный, — сообщил кто-то из рабов.

- Так, все расходитесь! — закричал император толпам людей, все еще теснящихся в коридорах. — Всем спать! Я тоже отправляюсь на покой. Кто посмеет меня завтра разбудить раньше второго завтрака, горько пожалеет об этом. Моему брату выделить комнату в моих покоях. Его раба поселить, тоже рядом.

В сопровождении германских телохранителей, Лоредана и Нарбо, Каракалла удалился. Половину пути до своих покоев, император преодолел сам, вторую часть пути его почти волоком тащили двое здоровенных телохранителей.

Императорские покои представляли собой внушительных размеров зал. Тут и там у стен возвышались искусно сделанные статуи различных божеств, между ними были натянуты пурпурные драпировки. Широкое полукруглое ложе находилось в нише и его скрывали полупрозрачные занавесы. Каракалла прямо на пороге скинул с себя всю одежду и оставшись лишь в набедренной повязке, рухнул на ложе.

- Брат, — позвал он полусонным усталым голосом.

Лоредан приблизился, стараясь игнорировать, направленные на него, пристальные взоры десяти телохранителей.

Каракалла казался спящим. Его глаза, во всяком случае, были закрыты, а рот, напротив — разинут. От императора несло ужаснейшим перегаром. Лоредану с огромным трудом удавалось сдерживать себя и не морщится, когда при каждом выдохе императора, обоняние молодого аристократа осквернялось этим зловонием. Каракалла, внезапно открыл глаза и неожиданно сильно, обняв Лоредана за шею, привлек к себе. Их лбы уперлись друг в друга.

- До утра, брат, отдыхай! — выпалил Каракалла.

После этих слов, император повалился спиной на ложе и громко захрапел. Один из телохранителей вывел Лоредана и Нарбо в коридор. Здесь по соседству со спальней императора было еще несколько комнат.

- Вам сюда, — сказал телохранитель, указывая на одну из дверей. — Если, что-то понадобится, господин, зовите, мое имя Тилас. Приду или я, или кто-то из рабов, они здесь в соседних помещениях.

Оставив их одних в комнате, германец ушел, а Лоредан стянув парфянскую маску, уже порядком ему надоевшую, набросился на Нарбо:

- Ну-ка, рассказывай мне по порядку, что произошло с тобой, когда ты покинул пиршественный зал?

И почему, ты вообще ушел, без моего разрешения?

- Я увидел Гая Маррона и Квинта Мелория, — сказал Нарбо.