Луи Буссенар - Капитан Сорвиголова

— Его убили?! Кто же мог совершить столь низкое преступление, противное сердцу каждого порядочного человека?.. Верьте мне, лейтенант, моими устами все буры осуждают этот гнусный поступок.

— Да, Сорвиголова, я знаю, вы — честный противник, и я жму вашу руку с искренней симпатией, которая навсегда останется неизменной.

— И вы, лейтенант, также можете быть уверены в моем к вам расположении.

После того как оба молодых человека обменялись теплым рукопожатием, Сорвиголова произнес:

— Выполняя волю генерала Вуда, павшего на поле брани, имею честь, лейтенант, передать вам останки этого храброго солдата, а также вручить находившиеся при нем личные бумаги, с тем чтобы они в целости и сохранности были доставлены семье усопшего.

Офицер-шотландец обнажил саблю и скомандовал:

— На караул!

— На караул! — повторил за ним Жан.

Буры и англичане, стоя по обе стороны носилок, одновременно отдали последнюю честь благородному воину.

— От имени офицерского корпуса ее величества королевы, — взволнованным голосом произнес Патрик, — от имени семьи генерала благодарю вас, друг! А теперь прощайте! Желаю вам благополучно вернуться на родину, в прекрасную Францию, к тем, кто вам дорог.

— Прощайте! Желаю и вам также счастливо избежать опасностей войны и вернуться на родину…

На другой день генерал Жубер вызвал к себе капитана Сорвиголову:

— Вы проявили себя как самоотверженный, находчивый и отважный курьер, доставив мне важные бумаги генерала Кронье. Посылаю вас обратно с документами, не менее важными.

— Я весь к вашим услугам, генерал!

— Вы с помощником отправитесь через два часа поездом в Блумфонтейн через Преторию. В Блумфонтейне достанете коней и во весь опор поскачете в лагерь Магерсфонтейн.

— Слушаюсь, генерал!

— До свидания! Желаю успеха. Если предчувствие не обманывает меня, — добавил Жубер, — у вас там скоро будет жарко.

Старый Боб. — Предчувствия Жубера. — Слепота Кронье. — Обходное движение. — В окружении! — Вольверскраальский лагерь. — Ожесточенная бомбардировка. — Героическое сопротивление. — Капитуляция. — Четыре тысячи пленных! — Капитан Жюно. — Два друга. — Побег.

Фатальная для англичан стратегия генералов Метуэна, Уайта, Буллера и Уоррена отжила свой век. Английское правительство поняло свои ошибки и решило во что бы то ни стало исправить их, не скупясь на деньги и не щадя людей. Командующим английскими силами в Южной Африке назначили маршала Робертса. Прошло уже с месяц, как он прибыл сюда вместе с начальником своего штаба лордом Китченером [115] Китченер Гораций Герберт (1850–1916) — начальник штаба (при Ф. Робертсе), затем — главнокомандующий английскими войсками в Южной Африке, в годы первой мировой войны — военный министр Англии. . С первого же дня они оба неустанно работали над переустройством армии и подготовкой ее к операциям совершенно нового типа. Неутомимая деятельность лорда Робертса, его воинственное, чисто солдатское красноречие, его бесспорный авторитет полководца быстро подняли воинский дух армии. Уже одно сознание, что с ними их «старый Боб», вызвало у солдат взрыв энтузиазма и внушило им уверенность в победе.

Ежедневно приходили пароходы, до отказа набитые людьми, лошадьми, продовольствием и боеприпасами. Состав английской армии утроился, и она превосходила теперь своей численностью все население обеих республик, включая женщин и детей.

Помимо сказанного выше приведем еще некоторые данные, также свидетельствующие о вопиющем неравенстве сил противников. Например, Британская империя насчитывала тогда четыреста миллионов жителей, а население противостоявших ей двух крохотных государств составляло всего лишь двести тысяч человек [116] Имеются в виду только жители, пользовавшиеся гражданскими правами, то есть бюргеры, которых, по современным данным, было не более 160 тысяч человек, в то время как коренное африканское население в бурских республиках составляло к концу XIX века около 830 тысяч человек. . Великобритания отправила в Южную Африку двести двадцать тысяч солдат, тогда как буры за все время войны не смогли выставить более тридцати тысяч бойцов. В английские войска беспрерывным потоком вливались подкрепления из метрополии, в то время как бурские отряды, отрезанные от всего мира, несли ничем не восполнявшиеся потери в людях и снаряжении.

Могущественная Англия, стремясь покончить с небольшим, но героическим войском патриотов, вынуждена была изыскать все возможности и бросить против буров такие силы, каких она никогда не выставляла даже против Наполеона. Опираясь на не виданное ранее численное превосходство, британское командование рассчитывало сломить наконец упорное сопротивление колониальной политике финансовых воротил. Но если англичане и одержат верх, им не придется особенно гордиться успехом, оплаченным великим множеством человеческих жизней и не поддающимися подсчету материальными потерями.

Короче говоря, лорд Робертс начал свои военные операции, располагая армией, отлично оснащенной и достаточно многочисленной, чтобы вступить на территорию обеих республик. И при этом он был избавлен от необходимости идти на помощь находившимся в окружении войскам генералов Метуэна и Буллера, терпевшим от буров поражение за поражением.

Готовясь нанести решающий удар под Кимберли, старый маршал сосредоточивал главные силы перед войском Кронье, которое, таким образом, должно было выдержать первый натиск.

Бурский генерал, как уже отмечалось, славился не только гражданской доблестью и военными способностями, но и упрямством, и, заартачившись, не признавал ничего, даже самой очевидности. Забегая вперед, заметим, что это отрицательное качество привело полководца к катастрофе.

В пакете, который Сорвиголова доставил Кронье, вместе с другими документами находилось письмо Жубера, содержавшее несколько советов в связи с новой военной ситуацией.

«Остерегайтесь старого Боба, как самого дьявола, — писал Жубер. — Говорят, он задумал что-то новое. Это искуснейший стратег. Он строит все на маневре и избегает лобовых атак. Боюсь, что нас ожидают обходные движения широким фронтом, которые он в силах осуществить благодаря чудовищно огромной численности своих солдат…»

Кронье, горделиво взглянув на действительно грозные укрепления, возведенные бурами для успешного противостояния лорду Метуэну, тихо, как бы про себя, проговорил:

— За такими стенами я не боюсь никого и ничего, даже обходного движения, столь пугающего Жубера. Робертс — такой же английский генерал, как и все прочие, с которыми мне приходилось иметь дело. На обход он не решится.