Бен Кейн - Серебряный орел

Раздался звериный крик невыносимой боли; Ромул, склонившись, провернул меч в ране — чтобы убить наверняка.

Второй воин вскочил на ноги и увидел, как его брат бьется в агонии на земле. С перекошенным от гнева лицом он кинулся на Ромула. Это было с его стороны непростительной глупостью. Ромул воспользовался одним из тех приемов, которым обучил его Бренн: стоя на месте, он снял левую руку с рукояти гладиуса и сильно ударил скифа в лицо металлическим наручем. Выиграв таким образом время, он высвободил меч из тела убитого и одним прямым ударом покончил и с этим неумелым противником.

Быстро оглянувшись по сторонам, Ромул увидел, как обстоят дела у его товарищей. Справа от него Бренн, словно одержимый, пробивался сквозь ряды скифов. Ростом и мощью он до полусмерти пугал врагов еще до того, как начинал рубиться с ними. А ведь галл не только был богатырем, но и не знал себе равных во владении оружием. Ромул с благоговейным восторгом смотрел, как Бренн сошелся со скифом, который лишь немного уступал ему ростом, и заставил противника быстро отпрыгнуть и свалить спиной сразу двоих товарищей, стоявших позади него. Затем он потерял равновесие, и галл нанес ему мощный удар ногой в живот. Скиф упал, Бренн кинулся к нему, мимоходом обрушив нижний край щита на голову другому скифскому пехотинцу. Тот рухнул без сознания с рассеченной до кости головой. Только Ромул сразу понял, почему так получилось. Бренн не упускал из виду ни одной хитрости, которая могла бы помочь в бою. И в легионе он точно так же, как в лудус, остро затачивал нижнюю кромку оправы своего щита.

— Всего ничего осталось! — заорал с левого фланга Гордиан, указывая вперед окровавленным гладиусом.

Ромул ухмыльнулся. Действительно, путь на запад им преграждали только три шеренги врагов.

С новой яростью легионеры ринулись вперед. Еще несколько ударов мечами — и скифов на их пути не осталось. На флангах клина все еще продолжали сражаться, но легковооруженные противники римлян к тому времени совсем пали духом. Когда преграда осталась позади, легионеры позволили себе ненадолго задержаться. Семеро из них пали в этом бою, более дюжины получили легкие ранения, но больше девяноста человек остались невредимыми и были в силах преодолеть расстояние, отделявшее их от лагеря легиона. Тяжело дыша, багровые от напряжения, они остановились, радостно оглядывая безлюдный ландшафт.

— Никогда еще так не радовался пустой дороге, — сказал Гордиан, вытирая пот со лба. — А ты молодец, парень.

Ромул обрадовался похвале, но ничего не сказал.

Гордиан заметил, как Бренн бросил на друга встревоженный взгляд.

— В чем дело?

Сквозь крики раненых и уже нестрашные боевые кличи скифских пехотинцев, оставшихся позади, Ромул услышал топот копыт. Ему сразу вспомнились Карры, и по коже побежали мерзкие холодные мурашки.

— Конница, — сказал он упавшим голосом.

Встревоженный Гордиан всмотрелся в лежавшую перед ними дорогу. Там пока еще никого не было.

Вопросы посыпались со всех сторон, но Ромул не стал отвечать.

Теперь уже все слышали то же, что и он.

Бренн стоял спокойно и думал о жене и сыне, которые погибли, когда его не было рядом, чтобы защитить их. О дяде, который спас его ценой своей жизни. О двоюродном брате, которого Бренну не удалось спасти. Только смерть могла успокоить муки совести, которые непрестанно пробуждали в нем мысли об этих потерях. И если бы ему удалось сохранить жизнь Ромулу, отдав взамен свою, он погиб бы не зря.

Поэтому, первым увидев с высоты своего роста приближавшихся всадников, Бренн улыбнулся. Чуть ли не весело.

Их было двести с лишним. Все облачены в чешуйчатую броню, достававшую до середины бедер, и вооружены копьями, маленькими секирами на длинных ручках, мечами и круто изогнутыми луками, все на одинаковых красно-гнедых конях. Чтобы еще сильнее напугать противника своим видом, всадники сдержали лошадей и остановились. От измученных римских солдат их отделяло примерно двести пятьдесят шагов по заснеженной равнине. Вполне достаточно, чтобы разогнать коней в галоп.

Я точно предсказал будущее, горько думал Ромул. Но этого не увидел.

Находившийся рядом Новий побледнел. Теперь уж ни о каких шансах не могло быть и речи.

Он был не одинок в своем настроении. Ромул тоже пал духом и смирился наконец с ожидавшей их горестной участью. Это предсказание было лучшим из тех, которые мне удавались. И последним. Теперь мы наверняка погибнем. Пехота и лучники готовы навалиться сзади, тяжелая кавалерия преграждает путь вперед… Теперь деваться точно некуда. Одна дорога — в элизиум. Неожиданно для самого себя Ромул вдруг собрал в душе свою не успевшую еще внятно сформироваться веру в воинского бога. «Митра, — взмолился он, — не отворачивайся от нас! Мы достойны твоего благосклонного внимания».

— Как эти мерзавцы попали сюда? — крикнул старший оптион.

Действительно, ведь Скифия лежала далеко от Маргианы, на юго-востоке, их разделяли горные цепи, и все перевалы в это время года на много месяцев засыпало снегом.

Так что ответ был только один.

— Они обогнули горы, — сказал Ромул.

Ничем иным объяснить появление скифов среди зимы было невозможно.

— Но почему именно сейчас? — продолжал допытываться оптион.

— Чтобы застать нас врасплох, — объяснил Бренн. — В разгар зимы никому не пришло бы в голову ожидать серьезного нападения.

— Боги небось прогневались, — бросил Гордиан, сделал рукой охранительный знак против зла и без гнева взглянул на Ромула. Они снова стали товарищами. — Но хоть какая-то надежда есть?

— Вряд ли, — ответил Ромул.

Как ни странно, его слова сразу разнеслись по рядам и вызвали унылый ропот.

— Остается надеяться, что гонцам Дария удалось добраться, — сказал Гордиан. — А то как бы весь легион не пропал.

С тыла к клину приближались пришедшие в себя скифские пехотинцы. Передовой кавалерист шевельнул поводьями и послал своего коня шагом. Затем он переведет его на рысь, потом в галоп…

И подпишет им окончательный приговор.

— Командир, что будем делать? — спросил Ромул.

У оптиона был растерянный вид. Он привык передавать солдатам приказы центуриона, а не командовать самостоятельно.

— Стоит им разогнать лошадей — и они легко разрежут наш строй, — продолжал наседать Ромул.

Оптион окинул неуверенным взглядом лощину. На склонах тоже собрались пешие воины, а за их спинами — лучники. Пытаться бежать туда бесполезно — в гору, да еще и под обстрелом с двух сторон.

— Может, ударим на них сами, пока не поздно? — предложил Ромул. — Вдруг сможем еще раз прорваться.

— Ударить на них? — переспросил оптион, не веря своим ушам.

— Да, командир, ударить самим. — Ромул окинул взглядом испуганные лица товарищей. Удар конницы с полного галопа смел бы их, в этом не было сомнений. А потом скифские пехотинцы без особого труда завершили бы дело. — И побыстрее.