Дон Колдсмит - Путь конкистадора

Что ж, почему бы и нет? Он попытается. Гарсия пошел седлать кобылу.

Охота была на редкость удачной. Лошадь вела себя превосходно, стадо бежало прямо, став отличной мишенью. И копье оказалось прекрасным, вынужден был признать Гарсия. Он ощущал, что оно входит в жертву несколько иначе, но в целом оружие действует безотказно. Гарсия снова осмотрел наконечник.

«Зазубренный каменный наконечник в чем-то даже лучше отполированного, — подумал он. — Он легко наносит смертельную рану». Настроение начало подниматься. Может быть, этот проклятый камень разрешит его проблемы.

Душевное равновесие было восстановлено, Гарсия преподнес тушу Дробящему Камни в знак своего раскаяния. Он был почти так же счастлив, как недавно несчастен. Гарсия ловил себя на том, что посмеивается вслух, представляя, что будет рассказывать товарищам, когда вернется в цивилизацию. Они наверняка уверены в его гибели. Как они изумятся, когда узнают, что он жил среди дикарей и даже убивал бизонов каменным копьем! Гарсия с еще большим нетерпением стал ждать окончания зимы, когда можно будет отправиться в путь.

Семейство Койота было радо, что к их гостю вернулось доброе расположение духа. Гарсия снова проявлял интерес к окружающим, и даже маленькие дети могли завести с ним разговор.

Одним из любопытных событий этой осени стал традиционный Танец Воинов Народа. Гарсия догадывался, что обряд проходил и в прошлом году, но не помнил его. Испанец тогда только начал учить язык. В то время он еще считал племя лишь немногим выше животных.

Койот объяснил, что Танец — это нечто вроде воспоминаний о славных подвигах прошлого. Песни, исполнявшиеся под монотонный бой барабанов, были повествованием о былом. Кто-то рассказывал историю битвы с Крушителями Черепов и о славном воине из Народа, который сдерживал натиск врагов один, пока не подоспела помощь. Кто-то рассказывал историю о трех охотниках, которые сражались с дикой кошкой, пумой, голыми руками.

Любопытны были танцы, которые прославляли ныне здравствующих воинов. Все воины, в своих лучших одеждах и головных уборах, танцевали на поляне, а женщины смотрели и иногда отбивали ритм, хлопая в ладоши.

Неожиданно женщина, жена Мышиного Рева, вошла в круг и положила к ногам мужа прекрасно выделанную шкуру. Мышиный Рев замер, воткнул копье в землю рядом со шкурой и стоял, сложив руки на груди. Другие танцоры тоже остановились, барабан умолк.

— Что происходит? — шепотом спросил Снимающий Голову у Высокого Тростника. — Я не понимаю.

— Она выказала ему уважение. Он должен стоять, пока кто-нибудь не примет дар и тем самым тоже не выкажет ему уважение.

Гарсия кивнул, ничего не понимая. В круг вышла низенькая женщина в лохмотьях и подняла шкуру, кивая Мышиному Реву. Он кивнул ей в ответ, и танец возобновился.

Позже заинтересованный молодой человек расспросил Койота.

— Да, — подтвердил Койот. — Семья воина может таким способом показать, как сильно она им гордится. Тот, кто берет дар, признает: «Да, я согласен с вами!» Кроме того, — продолжал он, — это хороший способ помочь бедным людям. Ты видел женщину, которая приняла дар Мышиного Рева. У нее нет мужа, и она очень бедна. Для Мышиного Рева является большой честью то, что он может ей помочь.

Эта традиция казалась настолько чуждой культуре Гарсии, что ему было непросто осмыслить ее. Но он уловил суть — это одновременно дань уважения любимому человеку и подарок бедным. «И об этих людях я думал, — с изумлением вспомнил он, — будто они лишены общественных устоев!»

Гарсия снова начал заниматься лошадьми. Ему и его юным помощникам было несложно заботиться о животных, потому что зима стояла мягкая. В Месяц Зеленеющей Травы прерия рано зазеленела и нетерпеливый Гарсия начал приучать лошадей к дальним переходам.

«На этот раз, — клялся он, — когда племя двинется на север, ничто меня не остановит. Я поеду на юг!»

В один теплый денек Гарсия чистил кобылу после хорошей пробежки и предавался приятным размышлениям о предстоящем отъезде. Испанец находился на травянистом холме напротив стоянки на другом берегу реки и, прервав работу, бросил взгляд на верхушки шатров. Дым от костров лениво змеился из конусов жилищ, и все в мире казалось прекрасным.

Внимание Гарсии привлекло какое-то движение вдалеке за селением. Бизоны? Он приставил руку к глазам и вгляделся в движущиеся фигуры. Нет, бог мой, лошади! Движутся легким галопом и направляются сюда.

За ним пришли! Оставив кобылу щипать траву, он помчался вниз по холму к лагерю.

Всадники быстро приближались, и внезапно в душу испанца закрались сомнения. Он остановился, чтобы присмотреться получше. Человек десять-двенадцать. Без доспехов. Вот что показалось странным. И, Матерь Божья, догадка наконец пронзила его, по спине пробежал холодок, от которого встали дыбом волосы.

Матерь Божья, это не мои товарищи, это же дикари! Дикари верхом на конях, на нас напали!

И почти в тот же миг он услышал крики и возгласы из шатров, женщины и дети бросились к реке.

— Бегите, бегите, — кричала какая-то женщина, — это Крушители Черепов!

Гарсия пустился бегом к лагерю. Люди, шлепая по воде и шаркая по гравию, бежали мимо него, стараясь спрятаться среди камней или в лесу.

Испанец видел, как всадники подъехали к первому жилищу. Старик, Черный Пес, вспомнил его имя Гарсия, гордо выступил навстречу врагам с луком в руке. Перекрывая крики, звучал высокий дрожащий голос Черного Пса, выводящий Песню Смерти:

Трава и небо вечны,

Но сегодня славный день, чтобы встретить смерть!

Старый воин успел выпустить одну-две стрелы, прежде чем упал на землю под копыта лошадей.

Гарсия на бегу старался оценить ситуацию. Он заметил, что нападавшие неуверенно держались на лошадях. Сидели слишком близко к крупу и постоянно подпрыгивали. Крушители Черепов явно незнакомы с лошадьми. За исключением одного: высокого мускулистого предводителя отряда, восседавшего на прекрасном жеребце. Белый с кроваво-коричневыми пятнами по всему телу, жеребец относился к тому типу, который на родине Гарсии называли тигровой лошадью. Вне всяких сомнений, такой конь принадлежал высокопоставленному человеку. Возможно, дикари угнали его и остальных коней из какой-нибудь испанской колонии на западе. Гарсия был уверен, что в тех местах есть колонии. Может, там этот Крушитель Черепов и научился ездить верхом. А может, у него врожденные способности к верховой езде.

«Сейчас это не важно», — подумал Гарсия, пересекая полосу гравия и устремляясь к шатру Койота.

Когда он вбежал внутрь, чтобы взять копье, его неожиданно посетила одна мысль. Полузабытая мысль из другого мира.