Алексей Кондаков - Последний козырь

— Здравия желаю, — не называя имени, с военной четкостью приветствовал Горюнов и доложил — Командиры ударных отрядов прибыли полностью, за исключением…

— Вы уж не беспокойтесь, я таки пришел, — послышался за спиной голос Гохгейма, — но вы знаете, один умный человек сказал: опоздать на поезд, которому предстоит потерпеть крушение, — это не очень большое недоразумение. — Уголки губ раздвинулись в простодушной улыбке.

— Позвольте, Моисей Львович, какое крушение вы предрекаете? — со значением произнося каждое слово, спросил Серов.

— Я предрекаю? Боже мой, мало ли что скажет Моисей Львович шутки ради.

— От этой шутки плохо попахивает, господин Гохгейм, — проворчал Горюнов, уставившись на него испытующим взглядом.

Гохгейм съежился, отвел глаза в сторону и с трудом протиснулся на свободное место.

Горюнов продолжал стоять строго и неподвижно, требуя этим порядка и внимания.

— Господа, из Крыма прибыл представитель ставки верховного главнокомандующего. — Он сделал паузу, давая возможность присутствующим осознать значение этого факта. — Отрадно, что высадка отряда особого назначения и прибытие представителя ставки совпали с окончанием формирования наших ударных отрядов…

При этих словах заместитель начальника городского отдела милиции Сохатый громко высморкался в платок и густым, хриплым голосом спросил:

— Как же можно считать законченным то, чего не начинали?

Горюнов резко повернулся к Серову:

— Объясните, Яков Тарасович, что это значит? Вы же докладывали…

— А мне посредников не надо, — медленно, но решительно произнес Сохатый. — Я сам объясню… — Он с шумом вздохнул и не очень членораздельно прохрипел: — У меня по четыре-пять человек в каждом отделении, а всего — около двадцати бойцов. Но…

— Вот и хорошо, — подхватил Горюнов. — Последний срок формирования вашего отряда — завтра к исходу дня. На всякий случай вы должны держать его в полной боевой готовности. Ваши объекты — почта и телеграф.

— …Но это называется не сформировать, а собрать. Собрать я, конечно, могу. Однако для того, чтобы они могли совместно действовать, нужно время…

— Оно у вас еще есть. Но поторапливайтесь.

Наумов заметил про себя: «Чтобы собрать своих людей, Сохатый должен будет завтра дать указания начальникам районных отделений милиции прислать их в его распоряжение. Ну, что ж, один отряд завтра же перестанет существовать».

Горюнов обратился к Лялину:

— Докладывайте, господин штабс-капитан.

Лялин встал, одернул костюм, как мундир:

— В моем распоряжении семьдесят два человека. Отряд приведен в полную боевую готовность.

— Отлично. По общему сигналу частью сил вы должны захватить вокзал, а основными силами — окружную тюрьму. Освобожденных из заключения поставить в строй… Сколько у вас в лазарете выздоравливающих офицеров? — спросил Горюнов у Гохгейма.

— У меня? — робко переспросил Гохгейм. — Позвольте напомнить вам, что я, так сказать, «умертвил», то есть… э-э… подготовил к выписке двадцать пять господ офицеров. Если нас проверят…

— Надеюсь, Ростовское Чека не мудрее одесского раввина, — улыбнулся Горюнов.

— Боже мой, при чем здесь одесский раввин, когда пахнет петроградским равелином? Моисей Львович может имитировать кризис любой болезни, но от этого падает его престиж как врача. И разве после этого я могу рассчитывать на высокопоставленного клиента?

Горюнов поставил боевые задачи и в заключение сказал:

— Время выступления будет сообщено дополнительно… Вам слово, Павел Алексеевич.

Наумов, не меняя позы, — он сидел откинувшись на спинку стула, скрестив руки на груди, — тихо, но с большой внутренней силой сказал:

— Господа, я рад сообщить вам, что отряд особого назначения стремительно движется на город Александровск-Грушевский. Успех рейда предопределен, и десять тысяч военнопленных — а это преданные и закаленные бойцы — станут под трехцветное знамя любезного нашего Отечества… Однако должен оговориться: полковник Назаров нас не удовлетворяет. Энергия порыва способна решать частные и ограниченные задачи. Нам необходима энергия все возрастающего натиска и масштаба. А подобные задачи могут решать только такие люди, как опытный военачальник полковник генерального штаба Горюнов и такой политический деятель, как полковник Серов. — Наумов взял рюмку. — За вас, господа!

… Через несколько дней газета «Донская беднота» опубликовала информацию:

«Донская чрезвычайная комиссия раскрыла крупный белогвардейский заговор в Ростове и арестовала: генерального штаба полковника Лошкарева, работавшего под именем Серова — артиста художественного театра „Гротеск“. Его помощников: штабс-капитана Пщепецкого — артиста Лялина, „советского служащего“ Сохатого (милиция), полковника Сарекова — он же Горюнов (штаб Кавказского фронта), врача Гохгейма…

Кроме того, раскрыта организация „Белый крест“, а также уничтожена шайка известного преступника Галлера и его компаньона Стрижевского, которые наводили ужас на жителей Ростова в 1917–1918 годах».

Врангель нервно постучал карандашом по тому месту карты, где было обозначена Каховка.

— Противник сумел двумя дивизиями не только форсировать Днепр, но и, захватив Алешки, Каховку, закрепиться! И это произошло в полосе обороны великолепно вооруженного корпуса генерала Слащова. Почему?!

Шатилов почувствовал, что если не смягчить разговор, то генеральские плечи Слащова лишатся если не головы, то уж наверняка погон.

— Господин главнокомандующий, на том участке, где переправились дивизии красных, — он указал на карте городишко Алешки и Корсунский монастырь, — действовала лишь одна наша дивизия. К тому же у красных пятнадцатую дивизию Солодухина и пятьдесят вторую Сибирскую дивизию Блюхера поддерживала Усть-Днепровская флотилия.

Врангель недовольно глянул на своего начальника штаба:

— Тем хуже для Слащова… Прозевать перегруппировку крупных сил красных и позволить им достигнуть тактической внезапности… Но если прозевал, надо же выправлять положение. Никогда еще начало операции не предопределяло ее конца.

— При сложившейся обстановке генерал Слащов не сможет самостоятельно…

— Вот именно, — подхватил Врангель. — А он до сих пор пытается убедить меня, что в ближайшее время сам сокрушит каховскую группировку красных и восстановит положение. Что ты предлагаешь?

— Необходимо корпусом генерала Слащова в теснейшем взаимодействии с конницей генерала Барбовича нанести главный удар на Большие Маяки, Каховку и отрезать противника от днепровских переправ. Это создаст условия для их последующего разгрома.