Михаил Шевердин - Набат. Агатовый перстень

— Что вы хотите? — нервно прервал его Чандра Босс — Пусть сгорят в могиле кушбеги, саркарда, сол­даты, — кто вы и чего от меня хотите?

— Я хочу сказать, господин, что вы тогда называ­лись саркарда Карим-эфенди.

— Может быть. Ну и что же. Я верно служил эми­ру и делу ислама... и...

— Но вы, господин саркарда Карим-эфенди, раз сидели рядом с кушбеги и смотрели вниз на барабан. А на барабане лежал солдат, и с порванной спины его свисали клочья мяса и текла кровь. А за что его били до смерти?..

— Какое мне дело до какого-то болвана, мошен­ника!

— Хорошо, а не вспомнить ли нам, что случилось ещё раньше?!

— Долго вы будете заниматься воспоминаниями?!

— Тсс! Немного внимания. Я только хочу расска­зать об одном караване. Шёл караван. В своих вьюках верблюды тихонько везли и винтовки, и патроны, и мундиры для бухарских солдат, и... золото, английское золото, а хозяином каравана был индусский купец Чандра Босс, а охраняли караван в пути от Сарай-Камара от большевиков, сидевших в Керки и Термезе,бухарские сарбазы. Долог путь верблюдов, медленно звенят колокольцы. Мало ли что случается в далёком пути! Но пророк Хизр, помощник странствующих и пу­тешествующих, сохранил со своими сорока чильтанами караван от бед. И когда он прибыл в благородную Бухару, то вдруг оказалось, что золото исчезло. Чандра Босс на священном коране поклялся, что английское зо­лото украли воры и предатели сарбазы.

— Проклятие! Но все сарбазы подохли в зиндане, захлебнулись в своих испражнениях и крови.

— Да, по воле аллаха. — смиренно проговорил Алаярбек Даниарбек, — после наказания на площади у Са­маркандских ворот всех сарбазов бросили в тюрьму. Господин купец Чандра Босс смазал ладони тюремщи­кам, и тем, кто ещё остался жив, отрезали языки. Но... хитёр был Чандра Босс, а кое-кто оказался похитрее.

Давно порывавшийся что-то сказать Чандр Босс воскликнул.

— Ты… ты Алаяр…

— Да, господин Сулейман или Чандра Босс... это я, ваш друг Алаярбек Даниарбек, с вашего соизволения. Да, это я, с которым вы спали у степных костров под одной попоной. Это я, Алаярбек Даниарбек, которой вытащил вас из Аму-Дарьи, когда перевернулся каюк и вы уже совсем захлебнулись, это я — Алаярбек Да­ниарбек, которого вы, украв вьюки с золотом и деньгами, отдали в руки палачей. Да, это я Алаярбек Даниарбек и это я пойду сейчас к господину Энверу и скажу: вот он, вор и грабитель, это он ограбил и обворовал зелёное знамя пророка.

— Хватит! — заорал Чандр Босс, и в глазах его Ала­ярбек Даниарбек прочитал злобную решимость, — хва­тит. Замолчи! А то я сейчас крикну, что ты большевик, шпион, и...

— Ффу, — тебе никто не поверит, — все знают, что я Даниар-курбаши. Тебя народ разорвёт на части... за клевету.

В возбуждении Алаярбек Даниарбек и Чандр Босс вскочили и стояли друг против друга, готовые бросить­ся к двери, за которой в облаках раскалённой пыли шумел базар.

— Тьфу, никто не станет вспоминать о золоте, про­павшем пять лет назад, тем более Энвер, — наконец пробормотал Чандр Босс, — я найду способ прояснить мозги господину Энверу насчет того, где настоящий Даниар и где ненастоящий. Я-то знаю, что ты переводчик русского доктора-большевика.

Он тяжело дышал и с ненавистью смотрел на Алаярбека Даниарбека. Почва и в прямом и в переносном смысле уплывала у Чандра Босса из-под ног. Но сда­ваться он не собирался.

«Наконец, — думал Алаярбек Даниарбек, — Чандра Босс сам выдал себя. Если он знал, кто я такой, то по­чему сразу же не выдал меня энверовцам. Значит, у Чандра Босса есть свои расчёты, а если есть расчёты...»

Алаярбек Даниарбек усмехнулся:

— А если господин Энвер узнает, что Чандра Босс выдал шесть турецких офицеров как врагов революции на растерзание толпе во время суда у Минарета смерти, чтобы отвести от себя подозрения и убежать, спасая свою жизнь? А ведь непременно среди них нашлись бы друзья господина Энвера... Зло постигает того, кто его сделал. Сердце Энвера и так горит, посыпанное солью...

— Ффу, разбойник! — Чандра Басе, отдуваясь, сел на палас, снял чалму и распустившимся концом утер пот с лица. Ну ладно, бош на бош, хватит спорить и ссориться. Давайте по-дружески, кто вы такой? Не официально... а «де-факто». Что вы здесь делаете? Нет, ну конечно, сопровождение доктора — маска. И ребёнок поймет. Я понимаю, вы... Мне не обязательно знать... Мне важно знать, покупаете вы, наконец, или нет?

Только теперь Алаярбек Даниарбек усвоил истинное положение дел. Если какие-то мстительные чувства и проснулись в нём, то он великолепно понимал, что сейчас не до того: хочется волку курдюка бараньего, да охотники рядом. Меньше всего сейчас думал Алаярбек Даниарбек о возможностях перехватить под носом у басмачей и самого Энвера пулемёты и тем самым при­нести пользу Советской власти и Красной Армии. По совести говоря, наш герой мог сейчас думать только о том, чтобы унести ноги целым и невредимым. Но Чандра Босс сидел перед ним и смотрел подозрительно и испы-тюще. За открытыми дверями катилась фанатичная тём­ная толпа, а в двухстах-трёхстах шагах, в байском доме, сидел сам Батыр Болуш.

— А...а...п...почём... вы продаете?

Честно говоря, Алаярбек Даниарбек даже не знал, что спросить.

— Видите ли... — быстро ответил Чандр Босс. — Ваше лицо... лицо честного человека. Я открыто... Гор­шочек останется открытым, но есть же стыд у кошки. Так вот — оружие моё. Хочу продаю, хочу нет.

Не станет же он, Чандра Босс, объяснять, что если передать пулемёты Энверу или Ибрагимбеку, то за них он ничего не получит. Оружие поступает из соответст­вующих источников. За него уже заплачено там где следует и кем следует. Чандра Босс тут ни при чем. Его дело привезти пулемёты. Часть оружия он уже сдал Эн­веру, а другая часть... О, план он разработал великолеп­ный. Целый караван попал в руки неизвестных разбой­ников. Так, по край-ней мере, Чандра Босс укажет в своём донесении Мохтадиру Гасан-эд Доуле Сенджаби, чтобы он сообщил в высшие сферы. Можно намекнуть, что это дело рук Ибрагима-конокрада. Иди разберись. Иргаш — молодец! Он умеет действовать быстро, решительно, жес­токо. Теперь Иргаш припрятал груз у верного человека в одном замке. Хорошее, верное место. Но оружие пока лежит без движения, а время не терпит: Чандра Боссу надо возвращаться в Афганистан. Надо скорее реализо­вать товар и получить за него денежки.

Чандра Босса не беспокоила совесть в общеприня­том смысле слова. Рассчитав все «за» и «против», он пришел к логическому выводу: никакие силы небесные не помогут его хозяевам из «интеллидженс сервис» до­копаться, ко-му в руки, в конечном итоге, попала партия оружия. Товар оплачен, документы спрятаны в же­лезный сундук в Кундузе. На этом обрывается цепь доказательств, всё остальное — фантасмагория. С од­ной стороны — высокие соображения, патриотический долг, возвышенные чувства. С другой стороны — круп­ный куш, целое богатство само просится в руки. Вели­колепный, исключительный шанс. Неповторимый при­том. Конъюнктура исключительная. Голод на патроны, амуницию. За винтовку на базарах платят втридоро­га... Как тут упустить такую возможность. Он, Чандра Босс, сможет заработать. А имеет он право заработать? Конечно. Затрачено столько труда, он подвергся лише­ниям, опасностям. Рисковал, ломал голову над разными комбинациями, сколько затратил жизненной энергии! Совесть, долг? Всё это бредни! Он получает деньги за оружие честно, как плату за свой сизифов труд, за коммерческую комбинацию. Это справедливая плата за его ум, за его гений. Он продаёт товар, а деньги бе­рет себе. Никто не останется в накладе. Правительство купило товар у фирмы. Деньги на покупку выделены решением парламента. Средства списаны в расход на борьбу с большевизмом. Оружие передано ему, Чандра Боссу, для передачи в соответствующее место соответст­вующим силам. Никаких документов, никаких расписок. Прекрасно! Оружие получат те, кто, будьте любезны, заплатят за него. А кто они, наконец, неважно. Глав­ное — чистоган.