Богдан Сушинский - Саблями крещенные

— Он собирается идти сюда, баронесса Лили, — мял в руках толстую, похожую на змею, плетку парнишка.

— Кто собирается, Лот? — уселась в постели баронесса, не стесняясь юного гостя.

Небесно-лазурный пеньюар был упоительно легок и непозволительно прозрачен, однако это не смущало ее. Тем не менее д’Артаньян чувствовал себя признательным Кобургу, что тот не осмелился войти. Взгляд, которым окидывал охваченное небесной лазурью тело Лили горбун, граф еще мог стерпеть, как-никак мальчишка. Но взгляд самого Отто…

— Михаэль Вайнцгардт. Причем не сам, а с десятью воинами и с несколькими вооруженными слугами.

— Ты уверен, что они движутся сюда?

— И вскоре предстанут перед воротами, — тяжело дышал парнишка, которому пришлось промчаться верхом более пяти миль…

Не обращая никакого внимания на присутствие отвернувшихся мужчин, баронесса поднялась и начала спокойно облачаться в разбросанный вчера в пылу любовных игр костюм наездницы. Наблюдая за ней краем глаза, д’Артаньян вновь почувствовал себя признательным Кобургу за то, что у него хватило ума остаться по ту сторону двери. Простить любопытство парнишки-уродца было все же проще.

— Так чего они хотят? — спросил вместо баронессы лейтенант. Лот говорил на каком-то местном диалекте, но это проявлялось лишь в его произношении, и д’Артаньян прекрасно понимал, о чем идет речь. — Что означает этот странный визит, который так обеспокоил баронессу?

Лот подозрительно взглянул на незнакомого иностранца.

— Я могу говорить, баронесса Лили?

— Можешь, Лот. Меня это так же интересует, как и господина мушкетера.

— Барон Михаэль, то есть ваш кузен, решил захватить принадлежащий вам замок. Он утверждает, что покойный граф просто выжил из ума. И что все это… все, что связано с завещанием, подстроено. Замок «Вайнцгардт» был обещан ему и принадлежать должен только ему, Михаэлю Вайнцгардту. Так заявляет барон.

— Когда ты узнал об этом? — сурово спросила Лили.

— Поздно вечером. Ночью мчаться сюда не решился. Да мне и не дали бы выйти из имения.

— А сегодня на рассвете ты погнал лошадей на пастбище… Понятно. — Внешне баронесса оставалась совершенно спокойной. Она уже облачилась в костюм и отодвинула полупрозрачную оконную занавеску.

— Так все же: барон решил захватить замок силой или же каким-то образом заставить меня отказаться от Вайнцгардта в свою пользу? — как бы размышляла вслух Лили, выходя из спальни и направляясь в расположенный на этом же этаже кабинет, где обычно принимала гостей. Волосы баронесса расчесывала на ходу. Более тщательно заняться своим туалетом решила попозже, сейчас ей было не до этого.

Д’Артаньян, Лот и присоединившийся к ним Отто Кобург последовали за баронессой.

— Барон фон Вайнцгардт знает, что у замка расположился обоз с охраной? — на ходу поинтересовался мушкетер, как только они оказались в кабинете и Лили села за свой стол. Военный совет замка в сборе. Настало время подумать, что предпринимать дальше.

— Нет, — ответил парнишка. — По-моему, нет. Но повозки стоят на склоне, почти у ворот, поэтому барон заметит их еще издали.

— А ты сообразительный парень.

Кобург метнулся в коридор, прокричал что-то в окно или с балкона и, вернувшись через две-три минуты, доложил:

— Обоз уведут в рощу за северный склон. Морды лошадей стянут повязками. Вряд ли Михаэлю придет в голову, что у замка разбило лагерь целое войско.

— О, нет, лейтенант, с бароном фон Вайнцгардтом я справлюсь сама, — бросила Лили. — Я не хочу, чтобы в нашу вражду вмешивались иностранцы.

Д’Артаньян и Кобург переглянулись: «Она действительно считает, что французы не вправе вмешиваться даже тогда, когда люди барона Михаэля силой попытаются установить свою власть над замком?»

— У меня шестеро воинов, — перехватила их взгляды Лили. — Сама тоже возьмусь за меч, если только барон Михаэль не уймется.

— Он никогда не уймется, — решился вставить свое слово Лот. — Я слышал, с какой ненавистью он говорил о вас.

— Кобург, награди этого паренька, — приказала Лили. — Много людей видело, как он входил в замок?

— Никто. Мой дозорный встретил его у подножия плато. Я наслышан об угрозах барона фон Вайнцгардта и старался упредить его набег.

— Вот как? Почему же до сих пор молчал?

— Не хотел нарушать ваше спокойствие.

— Награди Лота и выведи через тайный выход к реке. Там его никто не заметит.

— Не надо выводить меня, — запротестовал пастух. — Позвольте остаться в замке. Я буду служить вам, баронесса. Денег не нужно, лучше дайте мне лук. В Людвигсхаффене все знают, как метко я стреляю, когда мне это позволяют.

— Что ты скажешь на это, Кобург? — вопросительно взглянула на управителя замка Лили.

— Он действительно хорошо стреляет, — подтвердил Отто. — Об этом знают многие. Парнишка получит и деньги, и лук. Станет ли он во время нападения стрелять в людей своего бывшего хозяина — это его дело.

— Как-никак, у Михаэля около двадцати воинов, — задумчиво произнесла Лили, и трудно было определить, имеет ли сказанное какое-то отношение к луку, предназначенному для Лота. — Среди них — несколько очень опытных. Это немалая сила.

— Я немедленно предупрежу капитана Стомвеля, — молвил д’Артаньян. — Пусть приготовится. Сам с двумя мушкетерами останусь в замке.

— Не смею прерывать ваш визит в замок Вайнцгардт, господин граф, — сухо молвила баронесса. Д’Артаньян не узнавал ее: в словах, облике девушки, самой манере поведения появилось что-то сурово-холодное и явно неженское. — Однако обоз должен покинуть пределы моих владений. Я не желаю, чтобы в конфликте, возникшем между двумя представителями рода Вайнцгардтов, были замешаны французские подданные. Это даст местному маркграфу повод для вмешательства в наши родовые распри.

— Простите, баронесса, но это невозможно, — столь же официально возразил лейтенант королевских мушкетеров. — Если из-за стычки моих солдат с людьми барона у стен вашего замка вспыхнет война между Францией и Германией, это в Париже еще смогут понять. Но кто в Пале-Рояле и Лувре способен будет понять, по какому праву мушкетеры решились оставить на растерзание противника замок, который до этого дал им приют? Единственное, что я могу обещать: мы не станем вмешиваться до тех пор, пока кто-то из людей барона не совершит нападения на француза. Но если это произойдет, в чем я совершенно не сомневаюсь, — ухмыльнулся себе в усы д’Артаньян, — то пусть простят нас все боги и валькирии вашей благословенной Валгаллы.

— Повторите то, что вы только что сказали, — уже более решительно потребовала графиня д’Оранж, со страхом и ненавистью глядя на того, кого так неосмотрительно приютила в своей утренней ванне.