Григорий Кроних - Конец банды Бурнаша

Рана оказалась легкой. Разорвав гимнастерку, девушка забинтовала плечо.

— Кость вроде не задета, — сообщила она.

— Пулемет возьмем с собой. Васин, ты доставишь Епанчинцева на хутор, — приказал Данька. — И пусть с утра местные мертвого бурнаша похоронят. На обратном пути мы вас заберем… Остальные — рысью за мной, марш!

Весна нынче теплая, как лето. И это хорошо, потому что ему приходится много ездить. Лучше колесить по пыли, чем по грязи, в которой как-то пришлось сутки просидеть с телегой. Да к тому же все приборы отсырели и ржой взялись. Николай Иванович разлюбил воду давно. И не плавает больше и даже не пьет. Была бы его воля — может, в пустыню бы уехал. А что? Знакомцев у него в тех краях нет, а профессия — по всей стране нужная. Он теперь радиотехник. Механиком по паровым машинам быть не хотел, ну и освоил. Только вместе с профессией надо было и республику сменить, а не застревать на Украине. Ездит он теперь по станицам, антенны настраивает, приемники детекторные по сельсоветам устанавливает. Встречают всюду как дорогого гостя, горилки наливают, сала в дорогу еще дают. Вот только постоянные разъезды его и подвели. Наткнулся-таки Николай Иванович на старых знакомых — по 20-му еще году и все — завис, как рыба на кукане. От них скроешься — так ВЧК разыщет.

Поначалу сильно боялся Николай Иванович, но потом понял, что если с умом дело вести, то никто до него еще сто лет не докопается. Документы — надежные, профессия — новой власти нужная, а лицо после ранения и сам с трудом узнает. Однако, несмотря на все разумные доводы, опаска осталась, раз он снова об этом думает.

— Тпр-ру!

Николай Иванович натянул вожжи и остановил телегу прямо перед воротами. Зашел, отомкнув калитку, внутрь и оттуда распахнул ворота. Под их надежность ему и разрешает губкомовское начальство держать государственный транспорт на своем дворе. Хотя знавал он цыган, которые и из-под такого замка увели бы лошадь. Да что о том вспоминать! А его каурую кобылу не сведут — ей только телегу и таскать. Вот у Бурнаша когда-то были кони, так кони, хоть и запрягал он их в автомобиль-ландо, выстланный коврами. Такого ландо по сю пору в Юзовке не увидишь. И у Сидора Лютого был знатный конь… Но нет коня, нет давно и Сидора.

Хозяин запер ворота, а калитку не стал. Посмотрел на серебряную луковицу карманных часов. Полдевятого. Николай Иванович специально к этому времени ехал, поскольку в девять ровно должен пожаловать долгожданный гость. Он распряг кобылу, дал ей сена и убрал с телеги железки и инструмент. Если какой беспризорник вдруг калитку дернет, то ничего интересного в пустом дворе не найдет. Хозяин прошел в дом, разжег печь и поставил вариться картошку в мундире. Потом уселся на крыльце и, свернув из крепчайшего самосада козью ножку, стал ждать.

Когда уже в третий раз Николай Иванович начал теребить из кармана цепочку часов, калитка открылась, и на ее пороге показался человек. Рост выше среднего, манеры уверенные, голос приятный, костюм отличный.

— Добрый вечер.

— Здравствуйте.

— Вы будете Николай Иванович Сапрыкин, радиотехник?

— Да, проходите.

— Я от Леопольда Алексеевича вам привет привез, — приблизившись к крыльцу, сказал гость.

— Спасибо, но я еще посылку жду с… индукционными катушками.

Кивнув, посетитель полез во внутренний карман.

— Пожалуйста, — пакет и правда мог содержать радиодетали, но Сапрыкин надеялся совсем на другую начинку.

— Пойдемте в дом, — сказал он.

Николай Иванович засветил керосиновую лампу, поскольку на улице стало темнеть, и разорвал пакет. Осмотрел содержимое, пробежал глазами вложенную внутрь записку и убрал пакет на комод.

— Прошу к столу.

Хозяин снял с печи уже подостывший чугунок, нарезал хлеб и колбасу, выставил с подпола бутылку горилки. Налил две стопки.

— За знакомство!

— Я не люблю пить.

— По русскому обычаю. Или вы нас не уважаете?

— Хорошо, — легко вздохнул гость, — выпьем.

— Как вас, кстати, звать?

— Зовите Александр Карлович.

— Как доехали, Александр Карлович? — старательно закусывая, спросил Сапрыкин.

— Хорошо доехал, — гость понюхал горбушку хлеба и положил обратно.

— А как Леопольд Алексеевич?

— Он остался.

— Шутите, господин хороший? — скривился Николай Иванович, снова берясь за бутылку. — Я имел в виду его настроение.

— А он разве не написал? Полковник ведь скорее ваш друг, чем мой.

— Теперь и ваш, — Сапрыкин поднял рюмку. — Он, кстати, пишет, что вы поступаете в мое полное распоряжение.

— Не врите. Покажите письмо!

— Не могу, там секретная информация.

— Я согласился помочь вам кое в чем, не более, — Александр Карлович легко опрокинул стопку и ущипнул черный мякиш.

— А говорили — не пьете, — напомнил Николай Иванович.

— Я говорил — не люблю, — уточнил собеседник, — потому что после рюмки человек хуже соображает, формулировки путает. А у нас ведь есть дело.

— Я сам знаю, что делать, и в указчиках не нуждаюсь.

— После третьей рюмки возникает агрессия…

Сапрыкин рассмеялся и откинулся на спинку стула.

— О деле: встречаться будем на скамейке в городском парке по воскресеньям. В два часа пополудни вас устроит?.. Там и нэпманы гуляют, и комсомолки, так что внимания мы не привлечем. Шифр у вас для записок есть. Сюда можно снова прийти только в случае крайней нужды. А еще лучше продумать такую связь под предлогом, что вы интересуетесь радиоделом, ну и нуждаетесь в помощи…

Александр Карлович согласно кивнул и достал из портсигара папиросу.

— Не понимаю, чего вы лезете в самое пекло? — неожиданно спросил Сапрыкин.

— А зачем вам понимать? — высокомерно приподняв бровь, сказал гость.

— А затем, что если я чего не понимаю, то опасаюсь, — ласково пояснил Николай Иванович. — Может, ты провокатор?

— Достаточно того, что мне доверяет Леопольд Алексеевич, — пуская колечко в потолок, сказал Александр Карлович, — но, в утешение вам, могу сообщить, что у меня есть свой параллельный и нтерес.

— Ну-ну, — проворчал Сапрыкин и налил себе горилки. — Только не ошибись, дорогой. Леопольд Алексеевич далеко, а батька Бурнаш — рядом.

— Бросьте угрожать, я ведь тоже знаю вашу настоящую фамилию.

— Откуда?!

— Хорунжего Славкина помните?

— Вот сволочь! — поразился Сапрыкин. — Помнит?

— А как же, — с улыбкой превосходства сказал Александр Карлович, — после первой бутылки даже кланяться велел.

Николай Иванович выпил.

Гость бросил окурок.

— Полагаю, взаимных угроз достаточно. Мне понадобится ваша помощь, Николай Иванович, чтобы войти кое-кому в доверие. Небольшая акция, налет. Сможете?

— Проще простого.

— Только не надо привлекать к этому людей Бурнаша, их могут узнать. Лучше это будут просто мелкие уголовники.