Александр Грязев - Калифорнийская славянка

— Рыбы надобно больше заготовить, — согласился Кусков. — Косяки сельди ещё пойдут.

— Добро бы так, но опять же соли маловато. Правда, я ожидаю судно компанейское, да оно, видно, из-за непогоды задерживается.

— Но отчаиваться не надо, Александр Андреич. Может, иностранец какой к нам зайдёт с запасом съестного, как уже бывало.

— А я и не отчаиваюсь, Иван Александрович. Думаю, что не будет такой зимы, когда ракушек ели. Перезимуем. Но каждую зиму так рисковать не следует. Вот я и подумал, что спасти нас может, как и бывало, только Калифорния.

— Ну что же, можно и туда сходить. Путь хоть и не близкий, но нами хоженый.

— Ныне этого будет уже мало, Иван Александрович… Пришла пора основать там, на калифорнийском берегу, нашу новую оседлость.

— То нам ещё камергер Николай Петрович Резанов советовал, когда на «Юноне» привёз провизию из Калифорнии, — сказал Кусков.

— Помню я, Иван Александрович, помню, что советовал Николай Петрович основаться нам в Калифорнии… Но всему свой срок… Сколько у нас тут, на американской земле, оседлостей? Не забыл?

— Как же можно забыть, Александр Андреич. Четырнадцать на сей день.

— Стало быть, в Калифорнии будет пятнадцатая. Ново-Архангельск — северная столица Русской Америки, а там, в Новом Альбионе, будет южная столица наших владений. Согласен ли?

— Ещё бы…

— Ну тогда тебе, Иван Александрович, подлежит свершить дело сие.

— Мне? — удивился Кусков. — Да мало ли под твоей рукой мореходов да строителей ходит, Александр Андреич.

— Не в навыках мореходных дело, — сказал Баранов.

Он встал с кресла, вышел из-за своего стола и заходил по кабинету.

— Ты мой помощник уже многие годы, Иван Александрович, и я видел тебя во всех делах наших, и потому тебе верю, — говорил Баранов, прохаживаясь перед Кусковым. — Да к тому же ты в звании коммерции советника состоишь, а, значит, со всеми в той земле людьми можешь переговоры вести, в пользу нашей компании, разумеется. Ну, а что касается строительства крепостей и редутов, так ты мне ничего и не говори.

— А мне и сказать нечего. В твоих словах много лестного мне, и я лишь благодарен тебе за доверие в делах наших.

— Сколько раз ты в Калифорнию хаживал? — поинтересовался Баранов.

— Уже пять раз ходил. Последний раз — нынешней осенью, совсем недавно.

— Знаю, знаю… Помню даже, сколько ты бобровых шкур оттуда привёз — тысяча сто шестьдесят. Так ведь?

— Всё так… Добыли мы тех бобров в заливе у испанской миссии Сан-Франциско.

— Ты и берега тамошние на карту начертал… Вот и давай-ка над ней покумекаем, поразмышляем, — пригласил Баранов своего помощника к большому столу у окна, на котором лежал чертёж.

— Я мыслю так, — вновь заговорил Александр Андреевич. — Пойдёшь в Калифорнию опять на шхуне «Чириков», когда вся экспедиция готова будет. Шхуной командовать я положу опять же Бенземана Христофора Мартыныча. Сей мореход надёжный. Возьми с собой ещё Сысоя Слободчикова да Тимофея Тараканова. Они не раз к тем берегам хаживали и дело знают. Согласен ли?

— Согласен, и за всех готов поручиться.

— Ну и, знамо дело, будут с тобой алеуты-зверобои да наши промышленные люди разных ремёсел… Далее, — наклонился над картой Баранов, — чтобы не дразнить испанцев, следует тебе поискать место для поселения где-нибудь вот здесь, севернее форта Сан-Франциско, у залива Бодего.

Баранов ткнул пальцем в карту.

— А мы его, Александр Андреич, залив этот уже заливом Румянцева зовём. Поправь на карте-то. И доска тут вот, на мысе зарыта, что это «Земля российского владения».

— Сие мне ведомо, Иван Александрович.

— Я давно те места присмотрел. И реку там, что выше залива в океан впадает, назвали мы рекой Славянкой. Так что течёт теперь по земле калифорнийской русская река.

— А вы не поспешили?

— Нет, Александр Андреевич. Севернее испанской миссии Сан-Франциско и до самого, считай, устья реки Колумбии совсем нет испанских фортов.

— А ты напрасно так думаешь. Не забывай, что те земли тамошних племён индейских. Тебе с ними придётся дело иметь.

— А я уже имел. Приходилось. Только я тебе не сказывал до поры, а теперь, видно, время пришло о сем говорить.

— Ну и что те индейцы? Можно с ними договориться?

— А я уже, считай, договорился. Из тамошних вождей есть у меня добрый знакомец. Зовут Валенилла. Так он готов нам сколь угодно земли дать. Лишь бы мы его людей от испанцев защитили. Тех они не жалуют за жестокость их и обман. А к нам они дружелюбны.

— И вы уж будьте с ними поласковее. Дела с ними вершите полюбовно. Ничего у них без платы не берите, а кто сие сделает, то пусть наказан будет. Землю у них под нашу оседлость тоже надо купить и договор о сем составить. Не обижать тех детей природы, а жить с ними в дружбе и согласии надобно.

— Мы так всегда делали, да и впредь, конечно, будем. Всё согласно русским обычаям и по вере нашей православной… Обидно только, что поздно взялись за сие предприятие в Калифорнии. Жаль, что Резанов доехать до Петербурга не смог, а то бы всё это побережье уже давно стало под рукою России.

— Я думал о том, Иван Александрович. Даже письмо писал в столицу, но что поделаешь. Воля не наша… Приказа из Петербурга как не было, так и нет. Боятся, видно, там скандала с Мадридом.

— Но ведь и теперь может быть скандал.

— Беру на себя сей страх и риск, — твёрдо изрёк Баранов. — У нас просто другого выхода нет, как договариваться с испанцами самим.

— Да, видно, в Петербурге теперь не до нас. Там ныне вся Европа в огне войны горит, — согласился Кусков.

— Что касательно Резанова, то я был весьма огорчён его кончиной в Красноярске. Он бы смог даже перед самим государем порадеть за нас… Да, вот, кстати, тебе ещё одно поручение.

— Слушаю, Александр Андреевич.

— Знает ли комендант форта Сан-Франциско и дочь его, которую, кажется, Кончитою звать, что жених её Резанов окончил дни свои в Красноярске?

— С отцом её, доном Аргуэльо, с братом Луисом, который ныне вместо отца там комендантом, и с ней самой я разговор имел. Но она не верит, всё ещё ждёт своего жениха. Ходит встречать всякое судно, приходящее в гавань, и целыми днями сидит на берегу. А ведь уже пять лет минуло, как Николай Петрович хлопотать поехал о разрешении на брак с нею у государя нашего.

— Я напишу письмо её отцу. Вот и будет у тебя повод посетить испанскую миссию. Ну да ладно, давай о главном… На судно, как я уже тебе говорил, возьми с собой, сколь надо, мастеровых людей: плотников, кузнецов, дровосеков и прочих, кого сам захочешь. Да инструменту поболе… Пилы, топоры, полосовое железо, гвозди… Всё, что потребуется на стройке. Да и туземцев одаривать надо.

— Я так понял, Александр Андреич, что мы там садимся надолго. Так что, выходит, мне и жену мою, Екатерину Прохоровну, надобно с собой брать?