Бен Кейн - Дорога в Рим

— Уж лучше так, чем молча сдохнуть.

— Точно. — Петроний вдохнул поглубже. — Готов?

Земля под ногами уже тряслась от носорожьего топота — зверь летел на них, опустив голову и нацелив вперед страшный рог, способный пронзить тело насквозь. Даже если промахнется — удар широкого черепа, насаженного на тело весом с пятнадцать человек, раздавит ребра и переломает кости, а коль жертва останется жива — зверь ее просто затопчет.

— Бежим! — крикнул Ромул и кинулся в сторону. Страх, от которого ощутимо пульсировала кровь в жилах, гнал его вперед, оглядываться по сторонам не хотелось. Лишь отбежав на полтора десятка шагов и поняв, что его пока не догоняют, он осмелился глянуть назад. И тут же к горлу подкатил ком — носорог уже настигал Петрония. Резко вильнув, ветеран чудом уклонился от первого удара в спину и теперь бежал в обратную сторону — однако маневр отвлек зверя ненадолго: развернувшись слишком резво для такой туши, носорог вновь устремился за жертвой. Прятаться было некуда, до удара оставались считаные мгновения.

Ромул отвернулся: если не хочешь, чтобы на песке через минуту лежали два трупа, забудь о Петронии. Ближайший стражник, склонившись через низкую ограду, стоял в двадцати шагах; захваченный зрелищем, он так и не шевельнулся, копье свисало низко — лишь протянуть руку. Делая вид, будто ищет выход, Ромул понесся вдоль стены, молча считая шаги и старательно не глядя на копейщика.

Ближайшие зрители, приняв его маневр за трусость, тут же разразились оскорблениями.

— Жалкий пес!

— Спасаешь шкуру? Слабак!

— Шлюхин сын! Выродок!

Ромул не сбавлял шага. До него по-прежнему долетало злобное носорожье фырканье, однако криков не слышалось — значит, Петроний, скорее всего, пока жив. Десять шагов. Пятнадцать.

Юноша стиснул зубы. Митра! Пусть стражник смотрит на зверя с Петронием! Иначе конец!

На двадцатом шаге Ромул рискнул поднять взгляд: беспечный стражник, увлеченный действом, по-прежнему держал копье острием вниз. Приближения Ромула он не видел. Митра, помоги! — вновь взмолился юноша. На следующем шаге он пружинисто подпрыгнул, обеими руками вцепился в копейное древко и рванул его вниз. Стражник с удивленным воплем вылетел на арену вслед за копьем и, неловко приземлившись, воззрился на наконечник, уставленный ему прямо в грудь. Нащупать меч он даже не пытался.

— Сиди и не дергайся! — рыкнул на него Ромул и устремился на помощь Петронию.

Вслед ему летели злобные вопли стражников и восклицания зрителей. Копья и стрелы наверняка не замедлят посыпаться, но происходящее перед глазами было еще хуже: носорог успел ударить Петрония под ребра. Ветеран, пока удержавшийся на ногах, захромал и, прижимая ладонь к боку, другой рукой сжал стрелу — единственное и уже бесполезное оружие. Носорог несся за ним по пятам.

Ромул прикинул расстояние — шагов тридцать, не меньше. Если бросить копье, зверя даже не ранишь. А не бросить — Петронию не выжить.

Юноша, замедлив шаг, прицелился зверю в плечо, покрытое жесткой шкурой, и метнул копье — изо всех сил пущенное вперед и вверх, оно взвилось в воздух, и Ромул на миг встретился глазами с Петронием. Ветеран чуть заметно улыбнулся, во взгляде мелькнули и гордость за удавшуюся задумку Ромула, и восхищение его силой и мужеством, и братское уважение к товарищу по оружию.

Копье, стремительно снизившись, ударило зверя острием между лопаток — и, скользнув по толстой шкуре, отскочило прочь.

— Не-е-ет! — не сдержался Ромул.

Зверь ударил Петрония в спину, ветерана подняло в воздух, и окровавленный рог, пронзив тело насквозь, показался под грудиной. Петроний, насаженный на рог, как дикий вепрь на охотничье копье, отчаянно закричал и попытался освободиться, однако чудище, не опуская головы, с легкостью мотало его из стороны в сторону.

Взбудораженная толпа разом взвыла, откуда-то донеслись воинские команды.

На Ромула нахлынуло отчаяние, он на миг замер. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что его почему-то еще не убили.

Носорог, тряхнув головой, сбросил Петрония на землю и отступил на шаг, готовясь раздробить его в кровавое месиво, как вдруг заметил Ромула. Ударив в землю мощной ногой, монстр злобно взревел — и, не глядя больше на Петрония, нацелился на новую жертву.

Вот и все, — пронеслось в голове юноши. До копья, отскочившего далеко за спину зверя, теперь было не дотянуться, маневр оказался неудачным, смерти не избежать…

Несмотря на кровавую рану в животе, из которой торчали изорванные петли кишок, посеревший лицом Петроний нашел силы приподняться.

— Ты, рогатая тварь! — крикнул он окровавленным ртом. — Вернись!

Как и надеялся ветеран, носорог тут же забыл о Ромуле и, взревев, вновь обернулся к Петронию.

Юноша перевел дух. Даже умирая, Петроний старался выиграть для него время — таким подарком нельзя пренебречь. Пока носорог гвоздил тяжелой головой распластанное тело ветерана, Ромул схватил копье — охотничье, с длинным тяжелым древком и листовидным железным наконечником, пригодным для расправы со львом или кабаном. Неизвестно, правда, выдержит ли оно бой с нынешним монстром, убийцей Петрония. Что ветеран убит — Ромул не сомневался: носорог уже несколько раз обрушил тяжелую морду на искромсанное тело и единственный хриплый стон, раздавшийся после первого удара, давно смолк.

Что-то заставило Ромула взглянуть на ближайших зрителей — и он с удивлением обнаружил, что стоит прямо под главной ложей, в двадцати шагах от самого Юлия Цезаря, который с явным интересом наблюдал за действом. Стражи, толпящиеся вокруг правителя с оружием наготове, даже не делали попыток целить в Ромула — и юноша потрясенно понял, что ему позволено сражаться дальше. Переведя взгляд обратно на зверя, Ромул поморщился: с Петронием все кончено, тело превратилось в бесформенную груду кровавых лоскутов.

Животное не замечало Ромула, и он, не шевельнув ни единым мускулом, ждал, чем все кончится.

Громко фыркнув широкими ноздрями, носорог двинулся прочь.

Он и вправду плохо видит, потрясенно понял Ромул, перед которым вдруг забрезжила призрачная надежда. Может, удастся прикончить злобную тварь? Но куда целить? Шкура у зверя толще легионерской кольчуги, ударом в спину или даже в живот его не убьешь и даже сильно не ранишь — носорог все равно будет метаться, стараясь затоптать обидчика или поддеть его рогом. Бить в костистую голову тоже бесполезно, шея закрыта плотными мускулами. Если только попасть в сердце…

Носорог по-прежнему шагал прочь, и нетерпеливые зрители принялись забрасывать его чем попало, чтобы он обернулся к жертве. Зверь от этого только рассвирепел и быстрее затрусил к дальнему краю арены.