аль-Асмаи - Жизнь и подвиги Антары

А Амр спросил его:

― А куда мы направляемся сейчас, о Абу-ль-Фаварис?

И Антара ответил:

― Я хочу отправиться в земли Ирака и остановиться там, поручив себя творцу всего живого. Мы остановимся на берегу Евфрата, где есть обильные пастбища, а если кто нападет на нас, мы будем защищаться и отобьем любого врага.

И Амр ответил ему:

― Я буду повиноваться тебе во всем!

И они продолжали путь с семьями, детьми и скотом и шли день и ночь, пока не прибыли к берегу Евфрата. Там Антара разбил свои палатки, установил значки и знамена и возвел купола высоких шатров, а потом приказал отпустить весь скот пастись на широкие пастбища, где было вдоволь и свежей травы и пресной воды. А для Аблы Антара разбил большой шатер из желтого шелка на столбах из дерева алоэ и сандала, покрытого золотом, и устлал этот шатер драгоценными коврами и парчой разных цветов, которые он получил в подарок от царя персов. Этот шатер стоял на самом берегу реки и назывался «Полмира», и Антара проводил в нем много счастливых часов, вкушая пищу, наслаждаясь близостью Аблы и беседуя со своими друзьями.

И вот однажды Антара узнал, что на абситов напали йеменцы и нанесли им тяжелое поражение. Тогда Абла стала просить Антару помочь абситам, защитить их от врагов и спасти от позора и унижения. И Антара вместе со своим побратимом Амром Зу-ль-Кельбом отправился в земли абситов и, встретившись с их врагами, сразил многих воинов, а остальных обратил в бегство. А потом Антара вернулся в свое становище и провел на берегу Евфрата семь лет в радости и довольстве. И вокруг все племена боялись и почитали Антару, а цари и вожди присылали ему со всех сторон послов и подарки, стремясь его задобрить.

А проклятый предатель Визр, с тех пор как Антара ослепил его, проводил дни в горе и страдании, но не терял надежды отомстить Антаре. И вот он начал учиться стрелять из лука вслепую и наконец наловчился так метко пускать стрелы, что попадал в летящую птицу по звуку ее полета. И вот, когда Визр услыхал, что Антара со своим родом покинул становище абситов и остановился у берегов Евфрата, он подумал, что настало его время и что теперь ему удастся отомстить Антаре. А с тех пор как Антара ослепил его, прошло двадцать два года и шесть месяцев. И вот он стал жадно собирать известия об Антаре и расспрашивать всех, кто хоть что-нибудь знал о его жизни. И все говорили ему, что Антара живет на берегу Евфрата в полном здравии и благоденствии и что цари и окружающие племена приносят ему подарки и почитают его. И всякий раз как Визр слышал это, он вздыхал от горя и огонь ненависти еще сильнее разгорался в его груди. И вот, когда его терпение истощилось, он решил отправиться к Антаре и постараться погубить его. Тогда он позвал своего верного раба Наджма и сказал ему:

― Горе тебе, презренный раб, пришло время моей мести! Я узнал, что Антара удалился от своего племени и остановился в безлюдной степи на берегах Евфрата. И если бы у меня были глаза, я не медля пустился бы в путь и разом покончил бы с его счастьем. А теперь я хочу отправиться туда с тобой и устроить засаду в болотах или зарослях на одном из островов Евфрата. Может быть, мне удастся пустить в него отравленную стрелу из моего лука и покончить с ним, а после его смерти мое сердце наконец успокоится.

И когда раб Наджм услыхал эти слова, он не мог удержаться от слез и пожалел своего господина и обещал всюду следовать за ним. И Наджм тотчас же оседлал кроткую, как голубь, верблюдицу, а потом поставил ее на колени и посадил Визра на седло, и тот уселся, держа в руках свой лук и колчан, полный отравленных стрел. А Наджм взял повод верблюдицы и отправился в земли Ирака к становищу Антары, а Визр произносил стихи, в которых жаловался на свою судьбу и молил господа помочь ему отомстить ненавистному Антаре. И когда они приехали на берег Евфрата, Наджм провел своего хозяина в густую чащу на небольшом островке, как раз напротив палаток Антары, которые были разбиты на самом берегу реки. И когда Наджм усадил Визра в этой чаще, до него донеслись звуки музыки и пение невольниц, стук котлов, лай собак, голоса мужчин и женщин и смех девушек. И сердце его забилось от злобы и ненависти, потому что эти звуки говорили о том, что становище живет в славе и благоденствии под защитой Антары, которого уважают и боятся все соседние племена. А Наджм, увидав, как многочисленно становище Антары, убедился в том, что их обоих — и его и господина — ждет гибель, и сказал Визру:

― Клянусь Аллахом, господин, ты затеял очень опасное дело, ведь никто из нас не может надеяться на судьбу! Я не вижу, как ты сумеешь проникнуть к Антаре или совершить что-нибудь ему на погибель!

И когда Визр услыхал от своего раба эти слова, он сказал:

― Ты говоришь правду, добрый раб, но ведь если судьба захочет, она может ослепить зрячего и ослабить сильного. А кто знает, может быть, Аллах судил, чтобы этот ненавистный раб был убит моей рукой? Я останусь в этой чаще и буду держать в руках лук и стрелы и, если услышу голос Антары, тотчас выстрелю в него отравленной стрелой, которая принесет ему гибель. Если я попаду в него, то сразу уйду, и если мне это удастся, то я умру со спокойным сердцем в тот же час, когда утолю пламя ненависти, которое горит во мне не угасая.

И Наджм сказал ему:

― Делай что хочешь, я во всем буду повиноваться тебе и буду ожидать тебя, сколько бы это ни продлилось.

А островок, на котором укрылся Визр, отстоял от шатров Антары так, что расстояние между ними было равно полету стрелы. И Визр оставался в этих зарослях весь этот день и терпеливо ждал, а когда наступила ночь, он сказал своему рабу Наджму:

― Выведи меня из чащи поближе к становищу, потому что их голоса очень далеки от меня, а я хочу приблизиться к ним и различить среди них голос Антары. Я хочу, чтобы люди передавали рассказы о моих деяниях из поколения в поколение!

Тогда Наджм вывел его из чащи и посадил как раз против шатра Антары, и Визр опустился на колени, натянул свой лук изо всех сил обеими руками, а потом положил на тетиву отравленную стрелу и стал ждать, не пошлет ли ему судьба в эту ночь удобного случая.

А самое удивительное, что судьба — а от нее никому не дано спастись — судила Антаре, который был в этот час с Аблой, услыхать собак, которые лаяли так громко, что все в становище проснулись. И Антара встал, вышел из палатки и крикнул Джариру:

― Горе тебе, посмотри, что случилось с собаками и почему они так громко лают и воют, обратившись в сторону этих зарослей.

А ночь, как нарочно, была очень темная, так что ничего нельзя было различить. И Джарир ответил своему брату — а Визр слышал каждое их слово:

― Ей-богу, брат, я ничего не вижу, потому что ночь темна. Собаки лают и воют, глядя на реку, а что там такое, я не вижу.