Павел Береговой - Корсары по крови

Я небезосновательно предчувствовал, что нам предстоят удивительные открытия, связанные с прошлым. Облик здешних жителей, людей племени островных индейцев, однозначно свидетельствовал, что без примеси крови викингов здесь не обошлось. Среди них было немало светловолосых, светлоглазых и высоких ростом. По внешнему виду некоторых мужчин можно было заключить, что они вылитые европейцы. Эти бородатые здоровяки совершенно не походили на обычных туземцев. Конечно, местные явно не были чистокровными потомками скандинавов, попадались и более темнокожие люди, кое-кто с виду мало чем отличался от индейцев, встречавшихся на других островах Карибов.

Солнце уже клонилось к закату, скоро должны были сгуститься сумерки, и если гости острова хотели избежать опасностей, которые таят в себе тьма, непроходимые заросли и невидимые пропасти, и страха перед призраками, населяющими джунгли, то им следовало поторопиться. Невидимые духи таинственного острова своим предполагаемым присутствием вносили в атмосферу загадочность. За красными скалами ревел прибой.

В чаще кое-где замерцали огоньки факелов. Мимо нас проскальзывали прелестные островитянки, они кокетливо улыбались и снова исчезали в сумерках, а в воздухе ещё долго держались ароматы пальмового масла и тропических цветов. Женщин на острове наверняка было гораздо больше, но пока что большая часть из них где-то пряталась. Все свои тайны местное племя явно не торопилось нам выкладывать.

Позднее нам стало известно, что все дети, их матери и старики со старухами действительно прятались от нас до поры. Прошлый опыт столкновений островитян с пришельцами из-за моря не всегда бывал радостным и прибыльным. Так что в первые дни и ночи с нами оставались только мужчины и молодые, незамужние женщины. Это было весьма практично, надо отметить. Свежая кровь, при любом развитии событий, островитянам вовсе не помешала бы…

Наконец-то нас всех пригласили, и наши люди потянулись к небольшому возвышению, на котором располагалось обиталище жреца. От того места, где находились мы с Хэнсоном, до жилища Тэйкеху было недалеко, но любому выходцу из Старого Света этот путь показался бы путешествием по сказочной стране. Разноцветные листья неведомых растений, светящиеся мотыльки, извивающиеся стебли лиан… Чтобы описать красоты природы, понадобился бы поэтический талант менестреля, коим я, увы, не обладаю.

О, если бы европеец мог последовать за хозяевами в жилище, окружённое живописными зарослями!.. И там, в прохладной комнате с циновками вместо стен и пола, воссесть с ними за стол, уставленный сосудами с вином… Если бы он мог отведать экзотические кушанья: сырую рыбу, тающую во рту, плоды хлебного дерева, печёные бананы, жареного поросёнка с гарниром из неведомых ароматных овощей… и царя всех подобных блюд — салат из сердцевины пальмы… Если бы он мог увидеть и услышать, как некая прелестная туземка, слишком скромная для хозяйки и слишком властная для служанки, то появляется, то исчезает, браня невидимых помощников, то пришелец из-за моря понял бы, что все блага цивилизации он готов отдать за возможность пребывать в этом тропическом раю…

Обо всём этом я подумал позже, а в тот час голова моя шла кругом, впечатления изливались водопадом, переполняя меня в отличие от мыслей, отрывистых и хаотичных. Лишь спустя немалое время я сумел упорядочить их течение в достаточной степени, чтобы изложить в дневниковых записках хотя бы малую толику увиденного и пережитого.

А тогда гостеприимные хозяева, не давая нам передохнуть после роскошной трапезы, повели гостей в святилище племени.

Поклонялись люди этого племени, как выяснилось, Ладье Богов, тщательно сохраняемым остаткам… драккара!

Настоящего древнего корабля, на котором викинги некогда бороздили моря и океаны.

Местные верования были очень похожи на представления скандинавских язычников, и в наречии племени ощущалось прямое наследие скандинавских наречий. Получился очень необычный сплав обычаев смуглых индейцев и белокожих пришельцев с севера. Неудивительно, что это племя восприняло нас как явившихся из-за моря посланцев богов. И пусть ладьи у нас с виду не такие, каким положено быть священным драккарам, зато облик наш — самый что ни на есть подходящий! И главное, мы понимали божественный язык.

Почему этот драккар остался здесь, не отправился обратно на север, к суровым берегам Норвегии, нам неведомо. Возможно, этого острова, цели отважного похода славных предков наших, вообще достигла всего лишь одна-единственная ладья. Этот самый драккар, которому суждено превратиться в объект поклонения потомков… Именно в ней и мы, потомки корсаров древности, отыскали то, что неизбежно восприняли как Знак Одина. Полный арсенал вооружения в целости и сохранности. Добрых шесть веков, миновавших с той поры, почти не тронули металл, и этот факт нам воистину показался божественным знамением.

Викинг, поход к острову обетованному, — был успешным для отчаянных северных смельчаков, дерзнувших повернуть драконий нос своего корабля на далёкий жаркий юг.

Ведь изначально словом «викинг» звался даже не человек, а собственно морской поход, рейд в поисках добычи.

«Отправиться в викинг» — именно так произносилось. Со временем точно так же стали именоваться и норманны-воины, которые уходили в викинги…

Но все эти соображения я тоже упорядочил позднее, а тогда, войдя в святилище, мы увидели каменные изваяния воинов в полном боевом облачении викингов, высотой около восьми футов. Островитяне разожгли перед своими божествами жаркие костры и, сидя на корточках, почтительно склонив головы, поднимали и опускали руки, сложенные ладонями вместе. Затем мы увидели, как островитяне дружно распростёрлись на земле ничком. А кругом горели десятки костров, очевидно, в честь языческих богов.

Воинственный дух предков будто в прямом смысле начал просыпаться в нас… ведь мы так похожи на них! Почти все наши люди были светловолосыми, широкоплечими, голубоглазыми скандинавами или их потомками. Хотя очень скоро, поддавшись всеобщему настроению, мы уже не потомками славных викингов себя ощущали, а именно викингами.

Сомнений не осталось.

Это был Тот Самый Остров, о котором столько рассказывал нам Томас Хэнсон.

Наш «Вегейр», брошенный судьбой в неизвестность, достиг своей цели.

Хотя позднейшие события показали, что это был ещё всего лишь пробный, пристрелочный бросок…

Детали той ночи, в которую состоялся праздник нашего посвящения в викинги, я описать не в силах. Не потому, что запомнил их не очень хорошо в силу своего хмельного состояния, а потому, что недостаточно владею слогом, чтобы во всей полноте передать испытанный восторг. Портить же неуклюжими словами значимость тех событий не считаю возможным.